Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)
Шрифт:
– Андрей, но ты ведь сам говорил, что подозреваешь Наташу!
– Говорил. И продолжаю говорить. Но как-то слишком всё в масть. Всё одно к одному. – Мешечко нахмурился и закусил губу. – Понимаешь, Наташка, она – гораздо умнее по жизни. И будь она… Словом, Северова такого элементарного косяка со своей стороны нипочем бы не допустила.
– Тебе виднее, – вырвалось у Ольги ядовитое.
– Оно-то так, – рассеянно продолжил размышлять Андрей, сочтя за благо не заметить дерзкого укола в свой адрес. – Опять же, с темой по перерасходу бьется…
– С чем бьется?
– Да это я так, о своем.
– И еще одно, Андрей! Я специально проверила по базе «Экспресс»:
– А ты хорошо смотрела?
– Не веришь, можешь проверить сам, – фыркнула Ольга.
– Ну, тогда я вообще ничего не понимаю!
– И я не понимаю, Андрей. Не понимаю, что с тобой происходит и почему ты вдруг так резко переменился в своем мнении относительно Наташи.
– Я всего лишь пытаюсь понять причины. Понять мотивацию.
– Ты хочешь понять мотивацию женских поступков? – усмехнулась Прилепина. – Извини, но в таком случае у тебя уйдет на это остаток жизни. Помнишь, буквально неделю спустя после моего перехода в «гоблины» мы сидели в похожем заведении и отмечали счастливое спасение свидетельницы Демичевой? – Мешечко в недоумении посмотрел на Ольгу, и та продолжила: – Я тебе тогда пыталась объяснить, что женская догадка обладает гораздо большей точностью, чем мужская уверенность. Так вот, поверь мне на слово: не испытывая по отношении к Северовой ничего личного, тем не менее я внутренне чувствую: именно Наташа виновница (прямая ли, косвенная?) тех бед, что свалились на наши головы в последние два месяца. И чем скорее ты осознаешь этот факт и примешь его как данность, тем большего количества аналогичных бед мы сумеем избежать в будущем. – Ольга поднялась из-за стола и взяла свою сумочку. – И подумай на досуге: о ком еще из наших Зеча мог сказать «добрая милицейская фея»?.. Всё, извини, мне нужно ехать, забирать Дениса из секции.
– Может, тебя подвезти? Мне все равно надо чем-то занять себя до вечера.
– Нет, спасибо. В наши края отсюда на метро всяко быстрее получится. Если что надумаешь – звони. А так – до понедельника.
– До него, – буркнул Мешок. Провожая взглядом удаляющуюся фигурку Прилепиной, он машинально поставил локти на стол и зацепил кофейную чашку. Опрокинувшись, та оставила грязно-бурый след на белой скатерти.
К столику тут же подскочила миловидная девушка-официантка:
– Ничего страшного. Я сейчас уберу.
Андрей всмотрелся в растекшееся, причудливой формы пятно:
– Барышня, а вы случайно не умеете читать знаки, оставляемые кофейной гущей?
– К сожалению – нет.
– Вот и я – увы мне.
– По-моему, немного на вилы похоже?
Официантка, не то заигрывая, не то и в самом деле заинтересовавшись, включилась в игру.
– А ведь точно, – вздохнул Мешок. – Это они и есть. Вилы…
Полковник Жмых сидел за своим служебным столом, подперев уже порядком хмельную голову руками. Перед ним стояли початая бутылка водки, стакан и блюдце с криво нарезанными кружочками лимона и колбасы вперемежку. Павел Андреевич сидел неподвижно, уставившись безразличным невидящим взглядом в противоположную стену. Может, думал о чем-то, а может, напротив, пытался отрешиться от любых мыслей и уйти во временную алкогольную нирвану.
В дверь кабинета осторожно постучались.
– Хто там? За-хо-ди! – растягивая слоги, пригласил Жмых.
– Вызывали, Павел Андреевич? – просунул голову в дверь замполич Кульчицкий и осекся, пораженный открывшимся
его взору пейзажем.– Вызывал. Андрей где?
– Мы с ним созванивались двадцать минут назад. Сейчас должен быть.
– Хорошо. Да ты не маячь, присаживайся.
Покосившись на бутылку, Олег Семенович взял стул и не без опаски уселся напротив.
В кабинете подвисла тягучая пауза.
– Хм… У вас какой-то праздник? – деликатно поинтересовался замполич.
Вопрос глупее придумать было непросто. Так что Павел Андреевич с интересом посмотрел на своего зама и пьяно ухмыльнулся:
– Он самый. Праздник.
– А какой?
– День последней капли.
– Понимаю, вы решили бросить пить. Все правильно! С вашей язвой это крайне…
– Олег Семенович, скажи мне как психолог психологу: ты в курсе такой теории, что количественное накопление неизбежно приводит к качественному скачку?
– Безусловно. Это один из основных законов философии.
– Вот это и есть теория «последней капли», – пространно объяснил Жмых. – Очень трудно прогнозировать заранее, что выстрелит, а что нет. А в нашем случае еще и «где выстрелит?».
– Боюсь, я вас сейчас не вполне понимаю, – признался Кульчицкий.
– Видишь ли, друг мой любезный…
Докончить мысль полковник не успел, так как в кабинет без стука ввалился Мешечко и удивленно выгнул бровь:
– Ого! А по какому поводу? Пир или тризна?
– Второе. Дверь запри, – приказал начальник, и Мешок послушно щелкнул замком. – Там, в шкафу, еще два стакана найди… Молодец, настоящий сыщик. Разливай.
Андрей принялся молча обносить стаканы. Украдкой он успел вопросительно посмотреть на Кульчицкого, но тот лишь неопределенно пожал плечами. Дескать: я и сам не в курсе.
– Разобрали!
Выполняя приказ, замы взяли стаканы в руки.
– И все-таки, что за повод? – не удержался Мешок.
– «Кучера из МУРа закатали Сивку. Закатили Сивку в Нарьян Мар…» – фальшиво затянул Павел Андреевич в качестве закуски. – Всё, братцы мои: кончилася макуха – нанизывай червя!
– Какая макуха? Какого червя?
Полковник Жмых досадливо поморщился:
– Вот сразу видно, Олег Семенович, что ты не рыбак.
– В просторечье «макуха» – это тот же жмых, – пояснил Андрей, опустошив свой стакан. – Что, Пал Андреич, всё настолько хреново?
– Был Пал Андреич – да весь вышел. На анализы. – Полковник Жмых умолк ненадолго, собираясь с мыслями. – В общем, два часа назад в Главке мне недвусмысленно дали понять, что более не намерены закрывать глаза на то, как старый мерин – то бишь я! – портит им борозды. Сиречь – показатели. Посему в ближайшее время в наш отдел, скорее всего, нагрянет служебная проверка. До начала которой мне категорически рекомендовано улечься в госпиталь ГУВД. Где, вкупе с последующим санаторно-курортным лечением, провести занимательно и в высшей степени полезно восемьдесят шесть суток, оставшиеся до моего пенсиона. В противном случае могут иметь место неприятные нюансы.
– Они сделали предложение, от которого нельзя отказаться?
– Именно. Так что, Андрей, принимай дела. А я, соответственно, к полудню понедельника заселяюсь в богоугодное заведение на проспекте Культуры… О! А ты чего не пьешь, Олег Семенович? Или тебе западло пить за отработанный материал?
– Что вы, Павел Андреевич?! Да я! Да я за вас! – Кульчицкий поспешно влил в себя содержимое стакана. А поскольку поспешность в таком серьезном деле вредна, водка попала ему не в то горло. Замполич отчаянно закашлялся, и Андрей с видимым удовольствием заколотил его по спине.