Год черной собаки

– Что за обстоятельства?

– Их два. Во-первых, я сейчас не у дел. Во-вторых, у меня появился приятель, пациент. Я хотел сказать новый, так как и вы тоже мой бывший больной и также приятель, смею надеяться.

– Вы и ему, как мне, помогли выкарабкаться с того света?

– Вам нет, не преувеличивайте, а вот ему до летального исхода было рукой подать.

– Но почему именно он заставил вас поколебаться?

– Вы, помнится, упомянули: для расшифровки и оценки значительности тех ваших пресловутых тайн, кроме медика, потребуются и другие специалисты. Так?

– Да.

– Ну а он физик. И вроде неплохой.

– Фи-изик?
– присвистнул Грег.
– Весьма кстати, доктор, весьма. Как раз физик-то нам и необходим.

Из подворотни появился молодой метис в зеленой сетке, замызганных джинсах и вьетнамках на грязных ногах. Бросил на асфальт истрепанную жокейскую фуражку. На его груди висел помятый саксофон. Заиграл, раздувая бронзовые щеки, вращая глазами и притоптывая. Плечи дергались, инструмент хлюпал и гнусавил.

– Чего мы, собственно, торчим посреди улицы? Пойдемте ко мне. Познакомлю с хозяином квартиры - это мой друг, негр, бывший домоуправитель моего бывшего начальника Эдуарда Бартлета, владельца детективной конторы "Гуппи", где я служил. Да я вам, кажется, о них рассказывал. Негр и оплатил лечение в вашей клинике.

– Она уже не моя. Но наведаться к вам не против.
– Доктор закрутил головой.
– Возьмем такси.
– Он поднял руку.

– А не полезней пешочком? Тут недалеко, - неуверенно возразил Грег.

Эдерс отмахнулся.

– Да что вы в самом деле, топать по пылище.

– Сейчас не так уж и пыльно. Видите ли...

– Перестаньте, Грег. У меня есть деньги. На что другое, может, и не хватит, а уж на такси наскребем.
– Он замахал рукой над головой.

Одна из машин вырвалась из общего потока, взвизгнув тормозами, остановилась у обочины.

– Прошу!
– Доктор распахнул двери.

– После вас.
– Грег протестующе поднял ладонь.

– Да полно вам. Сообщите шоферу адрес.

Они ехали около получаса.

Доктор вылез из автомобиля и огляделся.

– Так вот где вы обитаете? Почти трущобы. И запах - не как в цветнике.

По доскам, переброшенным через канаву, наполненную зеленоватой, жирной и зловонной жижей, они направились к выкрашенным в коричневую краску унылым четырехэтажным домам. Штукатурка кое-где осыпалась, отвалились водосточные трубы, шифер на крышах побит.

Дверь открыл высокий пожилой и седой негр с мягкими приятными чертами лица и большими темно-карими глазами.

– Фрэнк? Я ждал вас позже, обедать еще рановато.

– Черт с ним, с обедом. Посмотрите, кого я привел.
– Он пропустил Эдерса вперед.
– Это тот самый врач, который меня спас, правда, лишив кисти и глаза. Знакомьтесь, Мартин.

– Здравствуйте, доктор. Я вас таким и представлял.

– Почему таким?

– Фрэнк рассказывал: вы похожи на французского писателя Бальзака, а его портрет я видел в книге. Проходите, пожалуйста, сейчас сварю кофе.

Они уселись на продавленный диван, накрытый вытертым неопределенного цвета паласом.

– Снимайте пиджак. Жарко, - предложил Грег.

– С удовольствием.
– Эдерс сбросил пиджак и остался в желтой рубашке, перекрещенной узкими светло-серыми подтяжками.

Из-за занавески появился Мартин. На маленьком подносике дымились две чашечки кофе. Поставил на стол и обратился к Грегу:

– Пойду в маркет, куплю кое-что к обеду и ужину.

– Хорошо, Мартин, мы будем дома. Учтите - не исключено, попозже пожалует еще гость.

– Ничего, еды на всех хватит.
– Негр вышел.

Доктор отхлебнул глоток горячего, ароматного кофе и взглянул на Грега.

– Расскажите о себе. Я же о вашей жизни почти ничего не знаю.

– Длинная история, - вздохнул Грег, - да и вряд ли вам интересна.

– А куда нам спешить? Насчет же интереса ошибаетесь. К людям вашей профессии - детективам - влекло с детства.

– Хорошо.
– Грег зажег сигарету и оперся о валик дивана. Выдохнул дым, стряхнул пепел, чуть прикрыл глаза.

– Я с юга. Отца так и не видел - убили на войне. Когда пошел в школу, мать вторично вышла замуж за букмекера и отъявленного прохвоста. Мне это пришлось не по вкусу - сбежал. Как большинство сверстников тех лет, направил стопы к морю. Бродяжничал. Пристал к банде малолеток, где познакомился с чудесным мальчуганом, прозвище у него было Косой. Вот он-то знал, чего хотел.

– А вы нет?

– Откровенно - нет. Однако подспудно сознавал - то, что делаем, плохо, при первой возможности надо кончать. О чем и сговорились с другом. Однажды во время стычки с главарем - отпетым подонком и садистом - Косой погиб. Меня - я пытался его защищать, - избитого до полусмерти, подобрал полицейский инспектор Кребс и, так уж получилось, привез к себе домой. Его жена - она медик - выходила меня. Я и застрял в этой семье. Воспитывался с их сыном Стивом, серьезным и толковым парнем. К несчастью, он не вернулся из Вьетнама, его сынишка, подобно мне, родился после смерти отца. Его молоденькая супруга помешалась от горя и впоследствии умерла в лечебнице. Нас оставалось четверо: Кребс, его жена, маленький Стив и я. Окончив школу, поступил в полицию и с азартом взялся за работу, которая показалась мне поначалу увлекательной и благородной. Вместе с Кребсом мы накрыли шайку Майка Черепа. Им грозила смертная казнь. Но тут бес меня дернул, по молодости я еще не понимал, что можно полицейскому, а чего нельзя вылезти в прессе с разоблачением действительных преступников, тех, на кого и вкалывал Майк и его подручные, - воротил химических концернов. Дело пересмотрели. Бандитов почти оправдали. К моему несказанному удивлению, и вдохновители гангстеров отделались легким испугом, а вот вашего покорного слугу вытурили из полиции без права службы на государственных должностях. Кребса понизили на две ступени. С его помощью я устроился в частную детективную контору "Гуппи". Ее возглавлял Эдуард Бартлет, человек недюжинного ума.

Незадолго до его кончины шеф передал дела мне. В "Гуппи" я познакомился, а затем и горячо полюбил секретаршу Бартлета Вирджинию О'Нейли, очень эксцентричную девушку. Некоторыми качествами ее я восхищался, другие просто коробили, так что порой становилось не по себе. Удивляло, откуда в ней, такой юной и далеко не глупой, иногда проявлялось столько цинизма, расчетливости и холодного эгоизма. Понимаете, она жаждала иметь все блага, но не затрачивая на это особых усилий; стремилась получить как можно больше и в самые короткие сроки, словно по мановению волшебной палочки. А жизнь не детская сказка. Для того чтобы чего-то достичь, надо трудиться. И не только.

Один эпизод особенно исчерпывающе характеризует ее; думается, как бы определяет жизненную позицию. Я тогда прилетел из Египта от профессора Эдвина и был завален работой. Загадочное преступление произошло в районе Кребса, и нераскрытие его грозило инспектору огромными неприятностями. Она же возвратилась из короткого отпуска и неожиданно нагрянула ко мне на квартиру...

Вирджиния в легком - оранжевые цветочки по белому полю - платьице, прищурившись, смотрела на Грега.

– Чувствую, ты удивлен и не в восторге?
– спросила она и, присев на стул, сбросила босоножки.

– У меня много работы.

– Значит, для меня времени нет?
– Она обмахнула лицо подолом платья. Боже, какое пекло.

– Но, родная, это чрезвычайно важно, - начал он, словно оправдываясь. Представь, Кребс в весьма тяжелом положении, он может потерять службу, а у него внук и больная невестка, там...

– Не хочу знать, что там, а вот здесь я и очень тебя люблю.
– Джин поднялась и взъерошила ему волосы.
– Поговорим после.

– Но, - попытался он возразить, - мне совершенно необходимо...