Год крысы

Их глаза встретились. Вот так, господин военный! Ошиблись вы в Родионе. Всех людей вокруг вы привыкли держать за мусор, одних можно купить, других — запугать. А Родион не такой. Совсем не такой!

— А что? Правильно! Дело говорит парень! — прокричал за спиной у Матросова чей-то раскатистый голос. И слова эти были подкреплены пронзительным разбойничьим свистом.

Матросов обернулся и в нескольких метрах увидел Калюжного, который, заложив в рот свернутые бубликом пальцы, изо всех сил раздувал щеки. Кого Матросов никак не ожидал здесь увидеть, так это своего будущего кровного родственника, человека, который ждал для трансплантации его левую долю гипофиза.

В свою очередь и Калюжный с удивлением узнал Матросова.

— Ого! И ты здесь, сынок! — закричал он. — Какими судьбами? Ты посмотри, что творится! Полгорода собралось на этом заводе!

Он протолкался между людьми вплотную к Матросову.

— А власти-то, власти что делают! Полный беспредел!

Возбужденными глазами Калюжный оглядывал площадь, и Матросову почему-то почудилось удовлетворение в его взгляде. Заметив интерес Матросова, потомок Стеньки Разина весело подмигнул:

— А я представляешь, сам чуть было не повелся на эту туфту! «Как же так, — думаю. — Люди шальные деньги зарабатывают, а Калюжный не при делах! Непорядок!» Уже прикидывать начал, не купить ли мне самому вагон-другой этого сурика… Да пока собирался, все уже накрылось медным тазом.

Калюжный рассмеялся, довольный тем, что удача опять ему не изменила, что провидение оказалось на его стороне и не позволило встрять в досадные неприятности.

— Постой, постой… А ты сам-то что здесь делаешь? — вдруг насторожился он и принялся пытливо ощупывать глазами лицо Матросова. — Вы в клинике о каком-то бизнесе говорили… На который деньги нужны… Уж не это ли вы имели в виду?..

Матросов покраснел и отвернулся. Калюжный начал на глазах надуваться и багроветь.

— Э-э, сынок… Как же это тебя угораздило! Хороший ты парень, в самом деле… Но это…

Матросов пожал плечами. Кто же знал. Да и потом, в его ситуации он не мог поступить иначе.

— Зато теперь вопрос с вашим гипофизом наверняка решится положительно… — улыбнулся он.

Калюжный крякнул и посмотрел укоризненно:

— Напрасно ты так! Калюжный не маромой. Он свое счастье на чужом горе строить не привык!

Впрочем, Калюжный не умел долгое время оставаться унылым.

— Нет-нет! Ты посмотри, что делается! — он с удовольствием указал пальцем на Родиона, который, балансируя по доске, переброшенный с пирса, перебегал на борт баржи. — Ай да парень! Ай да молодец!

* * *

А в губернаторском кабинете проходило итоговое совещание, посвященное приезду в город европейских гостей. За длинным столом, недавно оснащенном компьютерами на каждом рабочем месте, собралось два десятка высших городских чиновника, каждый из которых отчитывался о ходе подготовки города к ответственному мероприятию.

Заслушивали доклад начальника дорожной службы. Как и всякий доклад дорожника, речь выступавшего пестрела названиями улиц и дорог, бесконечными километрами отремонтированного покрытия, кубическими метрами израсходованного щебня и асфальта, ссылками на чудовищные погодные условия и заверениями в героическом труде.

Папа слушал рассеянно. И не только потому, что не ожидал ничего неожиданного от доклада руководителя дорожной службы. Папе был погружен в свои неспокойные мысли.

В последние дни подозрения Папы по поводу заговора переросли в твердую уверенность. Но губернатор по-прежнему не мог определить, откуда следует ждать готовящийся удар.

Папе никогда бы не удалось занять высокое губернаторское кресло, а потом столько лет в нем продержаться, если бы он и сам не был искусным политическим бойцом, опытным подковерным интриганом, старым безжалостным лисом. За годы долгой политической карьеры ему и самому не раз приходилось продумывать и воплощать в жизнь замысловатые многоходовые комбинации. Как свои пять пальцев он знал все приемы закулисной борьбы: переманивание на свою сторону одних, и решительное размежевание с другими, распускание ложных слухов, сбор компромата, использование настроений начальства, подножки, скрытые ловушки и прочее, прочее, прочее.

Может быть именно поэтому Папа все еще очень прочно сидел в своем кресле, несмотря на солидный возраст и на то, что в последние годы политический ветер значительно изменил свое направление. Желающим занять его место не так-то просто было свалить Папу с ног. К тому же в Папином активе всегда была снисходительная любовь горожан. Только серьезная оплошность могла поставить вопрос о его смещении с должности.

Губернатор был уже не молод, он привык быть хозяином города, привык к власти, к любви горожан, ему нравилось быть Папой, но он все чаще и сам подумывал о том, чтобы оставить хлопотное губернаторское кресло. Но одно дело уйти самому, а совсем другое — стать жертвой чьей-то игры, уступить, позволить кому-то победить себя. Ну, уж нет! Дудки!

Смутно Папе припоминался один неприятный разговор, произошедший несколько месяцев назад на приватной вечеринке в загородном доме областного олигарха. Молодой (по Папиным меркам) мужчина в отличном гражданском костюме (который не мог скрыть военную выправку), пристально глядя губернатору в глаза, завел разговор о несправедливости, царившей в городе и в стране вообще. В том смысле, что, вот, например, одни люди в последние годы честно служили родине, а другие в это время самым бессовестным образом богатели. Что вот он, например, (мужчина прищурился) — офицер сверхсекретного боевого подразделения министерства обороны, их подразделение много лет отстаивало первостепенные интересы страны на разных географических широтах. Его люди, уникальные профессионалы, не жалели себя и каждый день рисковали жизнью. А что они имеют в итоге? Ничего! В то время, как другие… (Мужчина качнул бокалом в сторону гостиной, где местная элита согревалась напитками по нескольку тысяч долларов за бутылку).

Губернатор с первого слова понял, что имеет в виду военный в штатском и какие сейчас последуют предложения. Он резко оборвал разговор. Потому что, во-первых, такие разговоры не ведутся на ходу и неизвестно с кем, а во-вторых, потому, что последнее время появилось много разных офицеров, готовых совмещать свои интересы с интересами высоких чиновников, и все как один из сверхсекретных боевых подразделений.

Неужели опасность, которую чувствовал губернатор, была следствием того самого разговора?

Высокая дубовая дверь губернаторского кабинета приотворилась, и в проеме показалась голова Папиного помощника. Помощник вопросительно посмотрел на Папу, тот кивнул, и помощник, неслышно ступая, подошел к губернаторскому креслу. Папа грузно откинулся на спинку и обернулся к подчиненному.

– Ну? — вполголоса спросил Папа и махнул остановившемуся в нерешительности докладчику, чтобы тот продолжал.

— Ученые из Института физиологии срочно просят о встрече, — шепотом сообщил помощник.

— Что там у них? — нахмурился Папа.

— Они выловили в канализации двух крыс и срочно хотят доложить результаты исследования.

Папа и задумался. Он чувствовал, что, несмотря на наступившее затишье, история с крысами еще далека от завершения и может принести немало хлопот.

Более того, губернатора то и дело посещала неприятная мысль о том, что небывалое нашествие на город крыс, и как раз накануне ответственного приезда европейских гостей, выглядит как-то очень подозрительно. Слишком уж оно на руку Папиным недоброжелателям.