Год крысы

— Аммонит… С доставочкой… — опять пропел у Ксюши над ухом интимный голос, скользким ужом пробирающийся к самому сердцу. Да что же это такое творится, а?

И солнце, висящее над головой, от холодного ветра какое-то странное, неживое, молочно-белое, как вареный рыбий глаз. Смотрит слепо и совсем не греет. И нехорошо от этого становится на душе, тошно…

За воротами черно от людей. Двухэтажное административное здание по правую руку от ворот и заброшенный производственный корпус по левую образуют просторную площадь, выходящую к реке. Из-за угла производственного корпуса выглядывает старый пирс, возле которого греет на холодном солнце ржавые обшарпанные борта заброшенная баржа. Люди стоят в беспорядке, небольшими кучками, часть с рюкзаками и тележками, ближе к крыльцу офиса почти что плечо к плечу.

Посреди двора, перед крыльцом, стоят милицейские «Жигули», на крышу выставлен динамик-колокольчик. Грохочет динамик блатной музыкой, поет что-то о нарах и лесоповале. Молчат люди… Двери офиса распахнуты, внутри — это видно — все перевернуто вверх дном, валяется на боку стул, бумаги из ящиков вывалены прямо на пол, стекло разбитое раздавлено сапогами.

На крыльце перед дверями в совершенно неуместном офисном кресле — милицейский лейтенант в распахнутом кителе. Откинулся на спинку, закинул ногу на ногу и читает газету, будто у себя на даче. На полу рядом с ним — магнитофон, провод от магнитофона уходит в кабину оперативных «Жигулей», а потом к динамику. И лицо у лейтенанта несговорчивое, недоброе…

Уголовный голос дотянул до конца, лейтенант нагнулся, щелкнул клавишей, и в магнитофоне сам собой заговорил записанный на пленку голос:

— Граждане! Не скапливайтесь на территории завода, расходитесь по домам. Деятельность так называемого химического концерна приостановлена. В его работе выявлены нарушения, связанные с бухгалтерской документацией и налоговой отчетностью. Компетентными органами начата надлежащая проверка. По результатам проверки будет возбуждено уголовное дело. Граждане! Не скапливайтесь на заводе и расходитесь по домам!

Голос умолк, некоторое время над площадью висела сосущая душу тишина, потом в динамике раздался щелчок и с полуслова опять запел хриплый голос, изображающий бывалого уголовника.

— Что? Что они говорят? — растерянно переспросила Ксюша.

Стоявший рядом парень в высоких армейских ботинках посмотрел на нее ярко-синими насмешливыми глазами и, хмыкнув, проговорил:

— Проверка будет. Говорят, в работе выявлены нарушения…

Ксюша недоуменно посмотрела на парня и не поняла, к кому относится его ирония.

Молчит толпа на площади, затаилась. Недобрая толпа, напряженная. А в ворота входят все новые и новые люди, и теснят прежних и встают плечо к плечу.

Маячит на другой стороне площади лохматая голова большого Матросова, а в глазах у него тоска, тоска…

— Да что это за базар, люди! — перекрывая магнитофон, прокричал чей-то злой голос. — Что за проверка? С чего вдруг?

— Да-да! — вторят голоса со всех сторон. — Что происходит, в натуре!

— Эй, лейтенант! Объясни народу, в чем прикол!

Лейтенант некоторое время пытается не замечать крики, потом все же отрывается от газеты, презрительно кривится, не говоря ни слова, нагибается к магнитофону и тыкает пальцем в какие-то клавиши. Блатной шансон смолкает, и его место над площадью опять занимает записанный на пленку голос диктора.

— Граждане! Не скапливайтесь на территории завода, расходитесь по домам. Деятельность так называемого химического концерна приостановлена. В его работе выявлены нарушения… Компетентными органами начата надлежащая проверка…

— Мы это уже слышали, ментяра! — перекрывая динамик, кричит раздраженный голос откуда-то сбоку.

— Издеваешься, да? — поддержал его другой. — Отложи, мужик, газету! С народом разговариваешь!

— Что вы на него смотрите! Нужно начальство требовать!

Милиционер опустил наконец газету на колени и нехотя посмотрел в толпу.

— Надолго проверка? — спросил голос из толпы.

Милиционер процедил что-то сквозь зубы.

— Что, что он говорит?

— Говорит на месяц… Или на два.

— Как это на месяц? Да они что?

— Нам же деньги отдавать! — вслух удивилась Ксюша.

— А кто оплатит наши убытки?!

— Да!

Лейтенант пожал плечами и опять уткнулся в газету. Это его не касается. Раньше надо было думать.

Синеглазый парень рядом с Ксюшей опять ухмыльнулся. Он, похоже, был согласен с мнением милиционера.

— А ты что все время ухмыляешься? — удивилась Ксюша.

Парень нахально посмотрел ей в глаза и вдруг отчего-то смутился.

Честно говоря, Родион, который появился на заводе вместе с первыми горожанами, и в самом деле находился в определенном смущении. Договариваясь с человеком в штатском, а потом направляясь к заводу, он был убежден, что обнаружит здесь сборище отъявленных спекулянтов, прожженных хапуг, людей лживых и неприятных. Но теперь, оглядываясь исподтишка, он видел вокруг себя много обычных горожан, молодых и старых, женщин и пенсионеров, людей испуганных и попавших в беду.

Вот и эта девушка, чем-то очень к себе располагающая, вовсе не походила на человека, который хотел разбогатеть обманом.

— Лейтенант прав. Раньше нужно было думать, — заметил Родион.

— А если у людей была безвыходная ситуация? Если их обманули, воспользовавшись доверчивостью? А они, может быть, ввязались во все это вообще не ради себя… А, скажем… ради других?

Родион внимательно на нее посмотрел и не ответил.

Лейтенант тем временем попытался опять погрузиться в газету, но негодование толпы разгоралось все больше и больше.

— Ну, что ты опять бычишь, ментовская башка!

— Начальство зови!

— А где немец? Давай нам немца! Пусть немец все объяснит!

— Нет вашего немца. Исчез немец, — огрызнулся лейтенант.

— Как это нет! А куда он делся?! Спугнули его, да?! Спугнули?

— Да что вы на него смотрите! Пятак ему начистить и все дела!

Лейтенант вскинул голову. В этот момент из гущи людей вылетела пластиковая бутылка с остатками газированной воды и ударила милиционера по голове. С лейтенанта слетела фуражка и колесом запрыгала по ступенькам.

Лейтенант вскочил на ноги. Стул повалился набок.

На шум и крики из дверей офиса вышел маленький и чудовищно толстый майор с мясистым носом и потным лицом. Тулья его фуражка была щегольски затянута наверх и казалась необъятной. Толстая шея складками лежала на тугом воротничке.

Майор сердито оглядел толпу, раздраженно сказал что-то лейтенанту, шагнул к милицейской машине и достал с заднего сиденья мегафон. Толпа приостановила нажим и притихла.

— Граждане! — прокаркал усиленный мегафоном голос. — Ваши действия нарушают общественный порядок! Вам следует немедленно разойтись!