Год Собаки I. Среди Теней

Потом я выплыл у борта колодца и, опершись на него локтями, смотрел как ныряют с перил мои друзья… Думал о том, как все причудливо переплетено.

О том, что наши органы чувств необычно усиливают реальность, смещая ощущения в сторону от объективного восприятия.

Илья вынырнул рядом и спросил:

— О чем задумался, пернатый?

Я коротко рассказал и посмотрел на абуминога:

— Жизнь словно кипит в нас.

Илья сразу понял, о чем я:

— Хочется дурачиться, прыгать, смеяться, шалить…

И добавил:

— Внутри все ликует.

Ма нырнула с борта колодца и плыла стремительной тенью в черной воде. Затем показалась перед нами.

Поддела, улыбаясь:

— Философский кружок?

Она услышала наш разговор с противоположной стороны.

Я тихо сказал:

— Все чувствуется так ярко… Ты тоже обратила на это внимание?

— Это наши тела, — серьезно ответила Ма, сияя в лунных лучах. — Они абсолютно чистые, невинные. Полны жизни и радости.

— Это чудо… — согласился Илья. — Знаешь, кто дал нам все это?

— Да, — сказал я. — Его зовут Источник.

#

День 3. Сцена 16–17

16.

Наплескавшись в черной воде до изнеможения, мы вернулись из лунного света ночи в комнату смотрителя под свет настольной лампы.

Ма снова поставила чайник и помыла чашки.

Илья плюхнулся в плавках на кровать и растянулся с закрытыми глазами у камина.

Я присел на корточки перед топкой. Разворошил угли и подкинул в огонь дрова. Ма опустилась рядом со мной, протянула ладони к пламени.

И спросила:

— Знаешь, как называется твой клинок?

— Нет… — покачал головой я.

— Это абсолютный клинок, у которого нет предела. Их еще называют беспредельными.

— Меч беспредела, — сзади сказал Илья.

Ма обернулась и посмотрела на него с удивлением:

— Именно.

Засвистел чайник, в последний раз в нем оставалось немного воды. Ма ушла на кухню, заварила чай и вскоре вернулась с подносом.

Она расставила блюдца и чашки, разложила по тарелкам вишневый пирог, который принес Илья из гостиницы.

Разлила из заварочного чайника улун.

Я взял в руки танто и выдвинул его из ножен на два пальца, потом взял танто Ма и выдвинул его тоже. Положил перед собой на стол.

Пять треугольников в круге на клинке Ма и пустой мой.

Ма присела рядом, а Илья навалился сзади на наши спины, рассматривая клинки в свете настольной лампы.

Потом взгляд Ильи упал на бутерброды в фольге. Ма проследила за ним и все поняла без слов.

— Будешь? — спросила она меня.

И отдала бутерброд абуминогу оголодавшему на креветочной диете. Илья развернул фольгу и впился в лосося.

— Им не нужно уметь фехтовать, — с набитым ртом сказал он. — Нужно дружить с ним.

— Это откуда тебе известно? — с подозрением спросила Ма.

— Слышал… Фрея говорила с Принцем. На балу.

Ма посмотрела на меня:

— Разве Принц уходил с площадки?

— Не знаю… — я пожал плечами. — Не обращал внимания.

Она перевела взгляд на Илью.

— Мы были в алькове, — поспешно признался Илья, — ничего не делали. Разговаривали и пили коктейли. Смотрели друг на друга…

— Знаю, куда ты смотрел, — грозно сказала Ма. — Дальше!

Илья поперхнулся лососем.

— Пришел Принц, он знал где мы. Фрея спросила, каков был выбор. Он ответил «Номер Пять» и «Клинок Беспредела».

И добавил:

— Они еще поговорили, и Принц ушел. Я понятия не имел что у вас происходит, и что имелось в виду.

Илья посмотрел на Ма и тихо проговорил:

— Прости, что не сказал… Боялся, будешь ругаться.

— Брысь, — холодно сказала она. — Нас там чуть не прирезали, пока ты с ней кувыркался…

— Я не кувыркался вовсе, — сказал Илья и вдруг покраснел.

Ма пронзительно посмотрела на него:

— Так… Больше к ней не приближайся даже.

Илья молча отвалился на кровати в полумрак. Чувствовалось, что он не на шутку расстроен.

Я вздохнул.

Положил ладонь поверх ладони Ма. Она посмотрела на нее и спросила другим голосом:

— Что Фрея сказала про наш выбор оружия?

Абуминог оживился в полумраке, воспрянул духом:

— Сказала «как мы и ожидали».

Он подобрался к Ма сзади, положил голову ей на плечо. Ма молчала минуту и произнесла:

— Не смей больше ничего скрывать… Особенно сейчас.

Потом добавила:

— Давайте пить чай…

Я пересел на стул, уступая абуминогу место за столом рядом с Ма, чтобы он мог побыть с сестрой перед разлукой.

Подтянул к себе Клинок Беспредела и оголил его полностью, рассматривая отблески на стали. На нем не было ни малейшей царапины.

Меняя тему, спросил:

— И что, я уже… подружился с ним?

— Нет… — покачала головой Ма. — Пока нет.

Я задумчиво покачал в руке абсолютный клинок без клейма. И осторожно вернул его в ножны.

Ма разлила по чашкам ароматный улун.

Илья уже доедал пирог, виновато поглядывая на нас. Я пододвинул ему свою порцию на блюдце. Он молча принялся уничтожать и ее.

Ма отвесила Илье невесомый подзатыльник и сказала:

— Это парадокс абсолютных клинков… Так называемый «парадокс беспредела». Тебе не нужно уметь фехтовать им, но, чтобы он тебе открылся, нужно заслужить доверие в бою. То есть, уметь фехтовать.

Она отпила из чашки и на секунду от удовольствия прикрыла глаза:

— Поэтому тебе надо учиться…

— …терпеть подзатыльники, плакать, — вставил Илья, — и продолжать пожирать кактусы…

Мы с Ма посмотрели на абуминога и вздохнули.

— Я слышала, что силийское белое иногда открывает путь к сердцу Клинка Абсолюта… Помогает познать его.

Илья перевернулся на живот и подполз к краю кровати.

Саркастически заметил:

— Опять съехали на свою любимую тему…

Ма наклонилась и звонко шлепнула абуминога по заднице.