Годана. Тайна пророчества

Я обернулась на хозяйку избушки. Старуха тихо шептала у порога и сыпала на него что–то белое, похожее на соль.

“Соль!” – вспомнила я рассказы отца и сказки Мира. Она оберег, значит старуха не злая ведьма, иначе соль разъела бы ей руки. Хотя, мы же не в сказке сейчас.

Ужасы детских страшилок улетучились, и я снова вспомнила о ноющих ногах. Без сил почти рухнула на табурет, стоящий у окна. Все тело болело, требуя отдыха. Я была вымотана и морально, и физически. Единственное, что еще могла – это смотреть.

Мой взгляд вернулся к большому зеркалу на стене во второй комнате. Я обратила внимание, что символы на нем были мне совершенно незнакомыми – все они разные и причудливые.

“Как интересно. Любопытно, можно ли подойти поближе и всмотреться получше?” – я вопросительно взглянула на хозяйку избушки, и она одобрительно кивнула.

Получив одобрение от старухи, я осторожно направилась в сторону отражающей поверхности зеркала. Оно казалось удивительно внушительным по размеру. Едва шевеля ногами, я подошла к нему вплотную и протянула руку к резному цветку, что отличался от мелкой россыпи остальных. Лепестки выглядели живыми.

Коснулась одного из них. Вдруг в зеркале яркой вспышкой растеклось мое собственное отражение. Это было столь неожиданно, что я отшатнулась от него испуганно. Оглянулась на женщину, но она довольно улыбнулась и, вглядевшись в зеркало, утвердительно наклонила голову и с облегчением вздохнула.

Ничего не поняв, я побрела дальше, поспешив выйти из данной каморы, оставляя за собой на чистом полу следы грязи и крови от раненных ступней.

В третьей комнате я погладила стол по гладкой поверхности и, спешно обойдя зеркало, покинула и ее.

Пока я с интересом осматривала убранство этого удивительного дома, женщина пристально смотрела на меня, изучая. Когда же, снова оказавшись в проходе у дверей, повернулась к ней, не в силах сдержать восхищенную улыбку (все–таки жилище ее впечатляет), старушечьи черты со строгих уже сменились на довольные, и она мне даже улыбнулась в ответ.

– Голодная, небось? Или попить сначала? – ухмыльнувшись, спросила она меня.

И, когда я молча кивнула, прошла на кухню. Помешкав несколько секунд, я все же проследовала за ней.

Войдя в кухоньку, увидела светлое опрятное помещение. Оно было обставлено довольно просто – пара шкафчиков на стене, под ними столешница на старом белом комоде, слева у окна небольшой стол и два стула. В шкафах разнообразные тарелки, чашки и салатницы разных размеров, на столешнице в углу у стены большой стакан с вилками и ложками.

Пучки различных трав и кореньев, развешанные на нитке, вязанка чеснока у окна. Это точно не могла быть злая колдунья. Обстановка была скромной, но какой–то, по–домашнему, уютной.

Старуха кивнула мне на стул, что был у окна, и я послушно присела. Она открыла дверцу у комода внизу и достала оттуда глиняную миску с салфеткой наверху и поставила ее на стол передо мной, рядом расположила стакан, налила туда молока и села напротив, выжидающе посмотрев на меня.

После того, как я опустошила емкость с белым элексиром, дающим силы, как называла его мама, женщина сняла салфетку с миски, на которой так аппетитно лежали пышные оладьи. От них исходил просто умопомрачительный аромат. В моем животе заурчало, как по команде.

– Мыть руки перед едой тебя не учили? Как, впрочем, и вытирать ноги у порога? – с укором обратилась ко мне старуха.

Я испуганно замерла, так и не откусив, взятый в рот оладушек.

– Да ты ешь, ешь. Не переживай, завтра все отмоешь. Если ходить сможешь… Миланья говорила тебе обо мне? – строго спросила женщина, а я чуть не подавилась, глядя на нее изумленно.

– Вы знаете мою маму? – воскликнула я.

– Знаю. И отца твоего знаю. Я ждала тебя раньше. Ей следовало послушаться меня сразу. Тогда было бы легче. Всем нам. Но любовь матери иногда не хочет принимать неизбежное, Годана, – печально проговорила старуха. – Так, что случилось? Какая беда привела тебя сюда под самый рассвет?

– У нас дома был пожар. Мама… Моя семья осталась там, а мама велела мне бежать. Сказала, что он нашел нас и, что тропинка в лесу приведет меня туда, куда нужно. Я… – начала было тараторить.

– Значит, все-таки не смогли утаиться… Я все знаю, – оборвала меня хозяйка на полуслове, не дав договорить. – Я все знаю о тебе, Годана. Ты должна была прийти сюда раньше. Жаль только, что повод такой выдался – пожар. Не случился бы он, послушай она меня.

Старуха замолчала и поправила пряди волос, выбившиеся из платка. Затем она взглянула на меня, словно раздумывая. Я не осмелилась что– либо спросить.

– Ты должна была появиться здесь раньше, как я уже сказала. Ты поймешь это потом, – спокойным, но уверенным голосом все же продолжила бабка и снова умолкла. И, после непродолжительной паузы, добавила. – А, может быть, я сама расскажу тебе что-нибудь. Если смогу… Сейчас же, скажу только, что зовут меня Бежана. Я знахарка. Травница, если хочешь. Лечу, то есть…

Я хотела ей ответить, но не знала, что сказать. Расспросить подробнее, кто она? Сейчас для меня это было не столь важно, как то, почему же должна была появиться здесь раньше? Откуда она меня знает? Кто нашел мою маму? И почему родители не пошли со мной? Мама точно успела бы, но она вернулась в горящую хату к отцу и братьям. Спросить, почему? Вряд ли старуха скажет, даже если и знает ответ.

Я проглотила последний кусочек оладушка и принялась за следующий. Впервые видела Бежану и никогда не слышала от матери или отца об этой женщине, даже ее имени.

“Но мама же сказала, куда мне бежать. Она–то ее точно знала. И была уверена, что меня здесь ждут. Тогда, почему мне ничего не рассказала?” – ничего не могла взять в толк я.

Осознавала лишь, что смертельно устала и глаза начинали слипаться, несмотря на ноющие стопы. Сил на разговоры точно не осталось. Но, почему–то взгляд старухи вселял уверенность, что все уже почти закончилось и завтра будет завтра.

Я молча дожевала нехитрый, но вкусный ужин и встала. Бежана смотрела на меня с тоской в глазах, которую я не понимала.

– Спасибо, – робко проговорила старухе.

– Идем, я поставлю тебе примочки на ноги. В кровать я тебя в таком виде точно не пущу. И спать. Утро вечера мудренее. Все завтра… Все разговоры будут завтра, – вставая, проговорила женщина.

ГЛАВА 2

Ночной пожар и беготня дали о себе знать. Спала я, видимо, крепко и без сновидений. А когда открыла глаза, то не сразу поняла, где находилась.