Годы возмездия. Боевыми дорогами от Керчи до Праги

Успех нашего удара обусловливался хорошей подготовкой войск и высоким уровнем партийно-политической работы.

Мне запомнилось тогда политдонесение из 10-й гвардейской армии о первых днях наступления. Начальником армейского политотдела был полковник Н. Овчинников. Во время работы над этой книгой я нашел копию документа в архивных делах и приведу несколько выдержек из него:

«За 10, 11 и 12 июля соединения армии продвинулись более чем на 45 км, захватили большие трофеи и 800 пленных. Линия обороны была прорвана неожиданно для противника, и в нашем тылу осталось значительное число вражеских солдат – одиночных и разрозненных мелких групп, которые затем в своем большинстве сами выходили из лесов и сдавались тыловым подразделениям.

Приказ о наступлении личный состав армии встретил с исключительным воодушевлением. На кратких митингах, партийных и комсомольских собраниях бойцы, сержанты и офицеры заявили о своей готовности не щадить жизни и крови для достижения полной победы над врагом. Так, выступивший на митинге в саперном батальоне 65-й гв. стрелковой дивизии рядовой Молчасов сказал: «Продвижение на запад удваивает наши силы, каждый должен беспощадно мстить врагу, бить его наверняка, со знанием дела».

Перед наступлением партийно-политическая работа была направлена на повышение наступательного порыва, на воспитание ненависти к врагу. Серьезное внимание уделялось разъяснению конкретных обязанностей воинов в бою. Почти во всех соединениях армии агитаторами, парторгами и комсоргами рот, офицерами проводились беседы на темы: «Всю мощь огня на голову врага», «Следуй за огневым валом», «Стремительность обеспечивает успех в наступлении».

В донесении приводились примеры результатов этой кропотливой работы. Так, в 6-й роте 93-го гвардейского стрелкового полка 29-й гвардейской дивизии парторг роты гвардии старший сержант Басанов провел собрание ротной парторганизации. Все коммунисты получили конкретные партийные поручения. Выполняя такое поручение, коммунист гвардии сержант Разумовский первым ворвался в д. Спиридово и взял в плен двух гитлеровцев. Коммунист гвардии рядовой Булатов зашел в тыл вражеской батареи, уничтожил расчет двух орудий, захватил две исправные пушки, более 200 снарядов и другое военное имущество.

В бою выбыл из строя командир взвода гвардии лейтенант Маяк, его заменил старшина Пиявский, который умелым маневром вывел свой взвод из-под огня противника и обеспечил продвижение подразделения вперед.

Коммунисту ефрейтору Чеснокову было дано поручение находиться с молодыми воинами с тем, чтобы советом и личным примером научить их боевым приемам наступления. Чесноков во всех атаках шел первым, увлекая за собой необстрелянных бойцов. В тяжелые минуты он находил проникновенные слова, чтобы ободрить товарищей.

Образцово сражался и сам парторг роты Басанов, взявший в плен и уничтоживший до десятка вражеских солдат. Когда в бою был смертельно ранен один из лучших коммунистов роты, командир взвода лейтенант Зацепин, Басанов составил листовку «Передай по цепи», в которой кратко описывались боевые дела Зацепина, все воины призывались к умелому продолжению наступления, чтобы отомстить за смерть боевого товарища.

В первые дни наступательных боев лучшие воины вступали в ряды партии. Только 10 и 11 июля в 30-й гвардейской дивизии было принято в партию 56 человек, в ряды ВЛКСМ – 170; в 29-й гвардейской дивизии в партию вступили свыше 40 воинов. Велика была тяга в партию и комсомол и в других соединениях.

Начальник политотдела армии сообщил не только об успехах, но отметил и недостатки. Он писал, в частности, что после прорыва обороны пехота быстро продвигалась вперед. Штабы же некоторых частей оторвались от войск. Так, в 98-м гвардейском стрелковом полку 11 июня была потеряна связь со штабом дивизии в течение нескольких часов.

В 22, 56 и 65-й гвардейских стрелковых дивизиях артиллерия не только отстала от пехоты, но, не имея наблюдателей и корректировщиков, вела огонь не по целям, а по площадям.

Был затронут вопрос об эвакуации раненых. Непосредственно на поле боя, в подразделениях эвакуация раненых проводилась своевременно. Санитары проявляли образцы мужества и героизма, вынося раненых из-под обстрела. В 29-й гвардейской дивизии особо отличилась санитарка 2-го стрелкового батальона 93-го гвардейского полка старшина Мария Попкова. Она оказала помощь и вынесла с поля боя свыше 70 бойцов, сержантов, офицеров. Однако вследствие быстрого продвижения и частого перемещения с места на место полковые пункты медпомощи не всегда успевали хорошо производить обработку раненых. Медленно шла эвакуация раненых в медсанбаты, которые иной раз оказывались далеко в тылу.

Отставание тылов и артиллерии от частей создало напряженное положение на дорогах. Передвижение в основном происходило по одной магистрали, которая была на многих участках минирована гитлеровцами, взорвавшими на ней большое количество мостов. Разминируя дорогу, саперы 13-й инженерно-саперной бригады извлекли около 600 мин и фугасов, восстановили большое количество мостов. Пришлось пользоваться и объездными путями, а так как регулировка движения еще не была налажена, на дорогах нередко создавались заторы, в которые попадали и посаженные на машины подразделения 29-й гвардейской дивизии (подвижная группа).

Дни стояли жаркие, и, ожидая возможности проехать вперед, кое-кто соблазнялся купанием в многочисленных озерах. А враг, обнаруживая скопление транспорта, начинал бомбить дороги. Но в целом наступление развивалось организованно, и противник, застигнутый врасплох, нес большие потери в живой силе и технике [140] .

О внезапности и стремительности нашего наступления говорили сами немцы. Военнопленный командир 655-го саперного батальона, в частности, рассказывал: «Я не мог себе представить, что на четвертом году войны наступление русских будет предпринято в таких огромных масштабах и будет развиваться такими стремительными темпами. Напрасно мы надеялись на укрепления, как известно, они нигде и никогда не спасали, особенно при современной технике».

Обер-фельдфебель 68-го пехотного полка 23-й дивизии показал: «11 июля мы собирались начать отход на основную позицию, однако русские еще раньше прорвались на участке 9-го полка. Мы к вечеру потеряли связь с полком».

Военнопленный солдат, латыш по национальности, 44-го пехотного полка показал: «Я первый номер артиллерийского расчета. Из своей пушки мы не успели сделать ни одного выстрела, так как русские солдаты напали на нас неожиданно. Мы все сдались в плен. Из орудийной прислуги убежал только наш капрал».

В результате ожесточенных боев войска прорвали оборону гитлеровцев и уже в первые часы нанесли тяжелое поражение врагу. Особенно сильно пострадали в первый день боя 15-я и 19-я дивизии CС, 23-я пехотная дивизия и части 281-й и 285-й охранных дивизий. Только за один день боя 11 июля нашими войсками было убито около 7 тыс. солдат и офицеров и 1500 человек взято в плен, захвачено свыше 100 орудий, 150 минометов и много другой техники.

У убитого в бою 11 июля командира 9-го пехотного полка 23-й дивизии подполковника Триттеля были изъяты различные оперативные документы, в том числе приказ командира 23-й дивизии генерал-майора Шаль де Болье с планом маневра в глубину обороны с кодовым названием «Шильдкрета» («Черепаха»), суть его состояла в медленном отводе войск на рубежи «Рейер», «Оденвальд», «Кранах» и т. д. У убитого также была найдена карта с обстановкой и точным обозначением промежуточных рубежей. Противник намеревался отводить свои войска черепашьими шагами, но осуществить этот план немцам не удалось. В этом же приказе генерал Шаль де Болье требовал при отступлении сжигать села и уничтожать население.