Голован

А вот наши туземцы-носильщики происшествием недовольны. Я спросил у Дьюки Ирнаца, что за фразу они теперь повторяют друг дружке вновь и вновь.

— «Дурной знак», — легко перевел мастер-проводник. — Или так — «мальчик заколдован».

Понимаю, что живущие в здешних условиях народы вышвырнуты из исторического процесса, до жути примитивны и, как следствие, суеверны, но все же эти слова заставляют призадуматься. Не слишком ли хорошо, все протекало у нас в походе до этого? Но с другой стороны, как бы я себя чувствовал, если бы Жуж Шоймар распорядился оставить все как есть, то есть бросить пацаненка там, где нашли? Совесть — она штука такая. Лучше уж будет так, как будет.

34. Штаб-врач Дар Гаал.

Незафиксированные хроники

Надо же! Под Мировым Светом случаются и чудеса тоже. Причем не исключительно жуткие. Кто ж думал, что так будет? Прямо как в детской сказке. Шел герой по своим сложным мытарствам, да между делом приголубил зверушку. Ну, там, спас рогоносика восьмилапого от тигриных когтей, а рыбу-пилу говорящую — от сковороды. А когда после потребовалась ему помощь, то явилось к нему зверье спасенное и помогло за так. Сейчас нечто аналогичное в реальной жизни. То есть давно бы мне быть обглоданным, с тщательно пережеванными реберными костями, если б не давняя доброта. Или нечто, представляющееся добротой. Это если быть с собой от души откровенным.

В смысле, массаракш его знает когда, во времена последних пароксизмов Большого Махания Атомными Дубинами, пришлось мне выхаживать некоего песика, а точнее, голована. Причем выхаживать не разово, а массаракш знает сколько раз кряду, ибо был тот «песик»…

Именно тогда я, пожалуй, впервые столкнулся с Большой Наукой. Точнее, с ее представителем, профессором-практиком из Имперской Академии. Величали его Дорнель Мадисло. Правда, кто ж знал поначалу, что сей ученый практикует прежде всего по линии внутренней имперской безопасности? Я, например, ведать не ведал, не заглядывал же я в его бумаги. А если б и заглянул, то и тогда бы ничегошеньки не понял. Разве то, что данный Дорнель со связями. Так сие и без того было ясно. Я ведь даже его зауважал тогда. Не за связи, а за то, что человек, несмотря на творящийся вокруг непрекращающийся атомный кошмар, предан чистой науке. Надо же! Значит, не все еще под Мировым Светом потеряно. Если кто-то верит в науку, то, значит, и в будущее. Причем ясно ведь, что в светлое. То есть идеалистом таким мне этот Мадисло представился. Любо-дорого лицезреть. Но, как часто случается на Сфере Мира, все оказалось в точности до наоборот.

Я тогда значился ветеринаром бронеходного полка, хотя в основном торчал в роте фронтовой разведки. Точнее, если по-новому (кто-то сумасшедший вверху затеял реорганизацию прямо во время войны), «роты сбора данных». Именно в этой роте было более всего разной живности. В остальном полку разве что некое количество сторожевых псов осталось, после того, как мы потеряли «собачью роту», то есть, по-официальному, «особую роту антибронеходного заслона». Геройски вроде бы она полегла, но тут никто точно не ведал, так что Сфера Мира разными слухами полнилась. В общем, лишь в роте сбора данных остался изрядный выводок живности — исключительно голованов. Их использовали для разведки и даже диверсий в тылу «голубосоюзных». Жаль, такая идея не появилась у кого-то в штабах ранее, потому что эффективность добычи данных значительно повысилась. Кроме того, там мне часто приваливала еще и дополнительная работенка. Весьма неприятная, между прочим.

Дело в том, что голованы жутко эффективны при добыче ценных пленных — «рваных языков». Ну, а эти тирианцы обычно после преодоления фронтовой полосы были в некотором, мягко выражаясь, шоке. Еще бы! Какая-то собака тебя самостоятельно скрутила и отконвоировала к хозяевам. Часто у захваченных были еще и мелкие ранения. Иногда — не совсем мелкие. Как-то одного приволокли вовсе без пальцев на правой руке. Голован отчекрыжил, чтоб за пистолет не хватался, когда не просят. Короче, приходилось еще и людьми заниматься. Оказывать им медпомощь не только после захвата, но еще и после… как бы это помягче…

Да ладно, уж буду, как есть. Понятно же, что «языков» сюда не для отдыха в санатории приволакивали, и данные иногда требовались в край срочно. Ну, а штатные офицеры, непосредственно из взвода сбора данных, от недосыпания нервные до жути. Вот и случался травматизм. Серийно, конечно, только среди плененных, но иногда и среди добытчиков сведений. У одного лейтенанта первого класса сердечко прихватило прямо во время работы. А ведь молодой парень совсем. И благо, я был поблизости. Ну, а по поводу приконвоированных круглоголовой породы, так с теми обычно случалось много возни по мелочи. Ссадины обрабатывать, пальцы передавленные бинтовать. Иногда другие органы. В общем, работа не сахар, и в этом плане с голованами куда легче. Хотя и тут бывало. Тот, например, что пальцы чужому ротмистру отчекрыжил, приболел после. А когда я ему желудок промывал, так он этими пальцами полупереваренными прямо мне на халат и рыгнул. Предполагаю, что некая зараза была под ногтями тирианского офицера — первичного владельца пальцев.

Так что понятно, когда прибывший профессор от науки предложил мне в виде командировочки побыть некоторое время у него в консультантах и помощниках, я особо не упирался. Хотелось от этой жути роты сбора данных хоть чуточку передохнуть. И вовсе не в нахождении на передовой дело, как некоторые подумали. Как же сильно я тогда ошибся! В плане того, что при ученом наступит в моей жизни покой и умиротворение. Ага, щас!

35. Доктор Дар Гаал.

Приписываемые дневники

Нет, не пронесло. Чудовище — последний недостающий пазл к жуткому лесу — явилось.

Но единственный, кто мог сказать и даже показать что-то по делу, оказался Эри Муго, совершенно ненужный, по общему мнению рядовых членов группы, профессиональный художник-пейзажист. Оказывается, он может не только пейзажи. Фантазия такая, что ой-ой. Если это, конечно, индивидуальная фантазия, а не что-то похуже. В смысле — реальность. Если же правда-матка, тогда сушите весла на Большой Суше.

Остальная команда вообще ничегошеньки не разглядела. Из опроса выявилось только, что было ясно из самого факта ночного налета. Суть проста, как монетка номиналом в три венди: нечто набросилось на лагерь. Нечто живое и дикое. Нечто, слава Выдувальщику Мира, все же малоопытное в плане охоты на цивилизованного человека. Может, и на человека вообще, хотя тут имеются сомнения. Ведь ясно же, что в живой природе, если животное — или группа животных, не суть важно — замерло, то, следовательно, оно, скорее всего, спит. Если не хищник, понятно, или не жертва, намеренно затаившаяся от того же хищника. Ежели допустить, что это нечто кралось за нами по пятам не один час, то следует заключить, что оно явно имело дело с новым видом добычи. Если б соображало или было поопытней, то легко бы поняло, что нападение на движущуюся колонну гораздо эффективнее. Все разве что теоретически на стреме, а так — вымучены до смерти, и единственное, что еще контролируют, это куда поставить сапог. Главное, не перепутать лиану с какой-нибудь гадюкой, а то и голенища не спасут от прокуса.

Короче, чудище куда эффективней заглотнуло б кого-то на первое, а кого и на второе, если бы набросилось во время перехода. Оно же кумекало или, там, действовало соответственно инстинкту, в противоположном смысле: если добыча наконец затихарилась, то уж ясно, что дрыхнет и видит сны. Совершенно не учло, что цивилизованный человек на выезде в курсе: мир — сплошная бяка, и в нем завсегда требуется держать ухо востро. Цивилизованная группа во веки и присно опасается нападения таких же цивилизованных и неглупых. А потому выставляет на ночь серьезных и бдительных часовых.

В общем, неизвестная зверюга или свора зверюг получила ощутимую оплеуху. Мы, правда, тоже: четверо убитых, если относить к ним одного пропавшего без вести. Конечно, последний мог и сбежать, но мало верится. Вот в то, что его утащили, — вполне. И конечно, можно радоваться (а как еще выразиться?), что все погибшие относятся к аборигенам. Причем потери распределены поровну между поклонниками Песочного Великана и речными рыболовами. Наших не тронули. Что это? Расовая сегрегация или просто случайность? Скорее второе, но не исключаю мысли, что и первое тоже. Местные более привычны в плане запахов и прочего, если рассматривать людей с кулинарной точки зрения. Видимо, нам повезло: то, что на нас напало, не относится к гурманам.

Эскизик Эри Муго рассматривали все кто ни попадя. Не со слишком отрешенным интересом, понятное дело. Геолог-промышленник Ио Керталан даже высказался в том смысле, что ему вроде тоже нечто такое же привиделось. Только он, дескать, очень и очень не уверен, не было ли все попросту игрой света. Но особо интересна оказалась реакция носильщиков из племени поклонников Песчаного Великана. Они попросту опешили. Шоймар сразу обратил на это внимание. Да и Маргит Йо. Что-то тут такое таилось.

Вдохновленный всеобщим вниманием, Эри Муго изобразил Нечто уже не карандашом, а красками, в цвете. Общий фон оставался темным, точность изображения упала в разы, но, может, именно этого рисунку и недоставало до того. В конце концов, все произошло ночью, прожектор вначале дал отсвет вообще не туда, а потом опрокинулся — случайно или намеренно, уже не разобрать. Толку от него не выявилось никакого. В общем, новый эскиз оказался более приближенным к условиям наблюдения, с учетом того, что никто никаких наблюдений в те злосчастные секунды не проводил — слишком большой бардак царил вокруг. Но теперь даже я сам, глядя на рисунок, уловил некое сходство с реальностью. В плане общей картины. Само чудище, сварганенное талантом Муго, могло оказаться его личной фантазией. С другой стороны, черты уже вроде как припоминались. Если, конечно, не случилась самонастройка восприятия благодаря первому рисунку. Тут сам Выдувальщик Мира голову сломит.