Голубая галактика, или Слэш в космосе

Тело Леса тоже перемещалось в кресле, то напряженно сдвигаясь в одну сторону, то рывком бросаясь в другую, то приподнимаясь в неудобной позе в воздух, то вдвигаясь в самую глубину. Глаза парня были затуманенными. Взгляд прыгал то вверх, на стену, то на меня.

Руки двигались на наших членах, и сюрреалистическое ощущение, что это Лесь ласкает меня, становилось все сильнее. Магия Гесиода усиливалась. Гигантский диск планеты-спутника заполнял все окно, и мы оба были залиты его светом. Я терял ощущение реальности, мне казалось, что это тонкая ладонь Леса сжимает мою палку, его длинные пальцы кружат по головке.

Лишь на мгновение закрыл я глаза, не в силах справиться с ощущениями, сотрясавшими меня, а когда открыл их, обнаружил, что Лес уже почти лежит в своем кресле, а его тонкие бедра широко разведены. Его чудесное тело было как на ладони — от вздыбленного члена, форму которого уже никак не могли скрыть трусы, до зада. Перемычка трусов скомкалась в веревочку и забилась в бороздку между ягодицами. Я отчетливо видел упругие полушария, ритмично двигавшиеся в такт движениям всего Леса.

И тут он закинул одну ногу на ручку кресла. И сразу же другую — на противоположную. Бедра раздвинулись невероятно широко. Лесь был весь открыт. Натянутая ткань отчетливо оттеняла пару яичек и торчащий над ним напряженный стержень, по которому кружила ладонь. Стройные тонкие бедра поблескивали загорелой кожей, острые коленки покоились на ручках, голени прижимались к ним, будто пытались уцепиться в кресло…

Удивительно, но сильнее всего меня взволновало даже не это. На стопах Леса остались носки, и вид этих носков ударил меня таким острым желанием, что я едва тут же не кончил!

В комнате слышалось тяжелое дыхание, граничащее со стонами. Кто из нас стонал? Не знаю.

Моя вторая ладонь легла на мошонку и стала ее массировать.

Волны удовольствия росли. Я уже почти не смотрел на Леса, хотя ни на мгновение не забывал о его присутствии — это его руки ласкали меня. Глаза невольно закрывались, бедра двигались вверх-вниз.

Знакомое щекочущее ощущение возникло где-то в самой глубине члена и быстро заполнило его весь. Теперь я бы уже не смог остановиться, даже если бы захотел. Пальцев стало мало, и я с силой тер трусы ладонью.

Удовольствие стремительной пружиной высвободилось во мне, подбросило вверх тело, заставив его выгнуться…

— А-а-а!

И наслаждение взорвалось внутри меня!

Я едва успел рвануть трусы вниз. Из члена выстрелила длинная струя спермы, забрызгав живот и грудь, упав горячей каплей даже на подбородок. За ней вырвалась следующая струя. Потом еще и еще.

Я замер от удовольствия, потеряв всякое ощущение реальности. Наслаждение сотрясало меня.

— А-а, — выдохнул я, неудобно выгнувшись в кресле.

— Здорово! — услышал я хриплый шепот.

Я приоткрыл глаза, и сквозь туман собственного удовольствия увидел, как Лес энергично накачивает кулаком член. Трусы его были сдвинуты под мошонку, резинка подпирала яички. Обнаженный ровный член торчал вверх, удерживаемый рукой, с силой двигавшейся по нему.

Второй ладонью Лес залез под мошонку, в трусы. Не иначе, поглаживал ложбинку между ягодицами. Даже в такое мгновение я не удержался от мысли, что гей, конечно, не может не трогать свой анус. И тут же сквозь сотрясавшее меня наслаждение ощутил, что я тоже хочу провести пальцами по его бороздке, прикоснуться к его колечку…

Из моего члена продолжала толчками выделяться сперма, но оргазм уже шел на спад. Я мягко потирал пальцами головку члена и следил, насколько мог, за Лесом.

Движения его кулака стали уж совсем лихорадочными. Потом он замер. Сделал парочку качательных движений. Опять остановился…

Блеснула белесая молния. На животе Леса тут же появилось множество поблескивающих матовых капелек. Из головки вырвалась следующая струя, и я, уже готовый к этому, сумел разглядеть, как она выстрелила из отверстия на самом кончике члена. Она взлетела в воздух, сильно, далеко, пролетев мимо груди и упав на пол позади кресла.

Лес застонал и медленно повел кулаком по члену. По его пальцам стекали ручейки семени. На лобковых волосках образовалась лужица. Глаза были закрыты.

В воздухе ощущался запах спермы, но я так и не смог понять, запах чьей именно спермы я вдыхаю.

Лес опять застонал. Его глаза открылись, скользнули по мне, быстро переместились на стену позади. Он стал часто глотать, моргая. Его лицо отражало странную смесь наслаждения и муки.

Наверное, именно в тот момент я окончательно осознал, что секс между нами невозможен. Если онанизм в присутствии землянина был стол болезненным для Леса, что бы он почувствовал, если бы решился со мной переспать!

— Как ты? — послышал слабый голос. Лес опять закрыл глаза.

— Обкончался, как видишь, — пробормотал я.

Несколько секунд ничего не происходило. Потом кулак парня разжался. Рука, вся в сперме, съехала с живота и бессильно упала на кресло. Широко раздвинутые бедра расслабились, позволяя телу осесть на сидение. Все еще твердый член, оставшийся без поддержки, со звонким звуком стукнулся о живот, тут же выбросив на него небольшую порцию семени.

Я увидел, как тонкая струйка семени опускается по мошонке, прямо по одному из выпяченных резинкой трусов яичку. Она медленно прокладывала себе путь вниз, затекая в складочки кожи.

— Я представил себе, что это твой рот… — опять стал говорить Лесь. Его голос уже стал ровнее.

— А я представлял себе, что это твоя ладонь.

Движимый любопытством, я обернулся. На экране неутомимая четверка снова перемешалась, образовав совсем уже неописуемый клубок тел. Их коллективный секс продолжался все с той же энергией. Никто и не собирался кончать.

Я повернулся к Лесу, скользнул взглядом по закинутым на ручки кресла бедрам, сбившимся под мошонкой трусам, начавшему опадать члену и, конечно, лужам спермы, куда ни глянь. В моей груди шевелилось какое-то странное щемящее чувство.

— Спать хочется, — пробормотал я.

— Можно мне воспользоваться твоим душем?

Ну к чему в такой момент эта чертова вежливость!

Я кивнул.

— Тебе было плохо? — все же спросил я.

— Моментами, — расслабленно сказал Лес. — Удовольствия было больше.

Он посмотрел на меня и добавил:

— Заниматься онанизмом с землянином требует… мужества.

Улыбнулся.

— То, что я постоянно думал о тебе и смотрел на тебя, добавило…

Он пожал плечами, все так же удовлетворенно улыбаясь и глядя на меня сияющими глазами.

— …ложку горечи.

Он хотел что-то добавить, но запнулся, подбирая слова.

— Такое забыть невозможно, — наконец, сказал он. — Ничего подобного я никогда не испытывал. Особое, уникальное ощущение. Не мед и не перец, а их дикая смесь…

Он с трудом, помогая руками, снял одно бедро с ручки кресла, потом второе. Встал, разминая ноги. Член упал на мошонку, вылив еще несколько капель спермы на ее сморщенную кожу.

Лес потянул жгут трусов вниз, вызволяя яички из подпиравшего их плена. Отбросил скомканную ткань в сторону. Лицо парня было откровенно удовлетворенным.