Голубой бриллиант (Сборник)

редко открывала клавиатуру. Аккомпанировала Юрию его

подруга и его постоянный в сольных концертах аккомпаниатор,

тоненькая, как тростинка, большеглазая блондинка на вид лет

двадцати с небольшим. Как сказал мне Лукич, по

совместительству она была то ли невестой, то ли

возлюбленной, а возможно и просто любовницей Баритона.

Мы с удовольствием слушали романсы в исполнении

Юры. Они касались лично каждого из нас в той или иной

степени. У каждого задевали чувственные струны, вызывали

воспоминания. После первого романса Юра исполнил еще

два: на слова Пушкина "Я вас любил" и Тютчева - "Я встретил

вас". Когда он кончил, Игорь Ююкин вдруг вышел в центр

комнаты и торжественно огласил:

– Господа товарищи! Однажды мне посчастливилось на

волжском теплоходе впервые услышать совершенно

514

божественный романс "Не уходи" в исполнении

очаровательной Ларисы Павловны. Давайте попросим ее

доставить нам радость и наслаждение.

Конечно, мы все дружно присоединились к просьбе

Игоря, Лариса здесь была кумиром, она понимала, что

нравится мужской компании, а женщин было всего три - кроме

Ларисы Настя Ююкина, да пианистка, которую плотно опекал

Баритон. Ларисе, как и любой нормальной женщине,

нравилось нравиться. Она не сразу откликнулась на зов Игоря,

слегка пококетничала, скромно посмущалась, украдкой

поглядывая на Лукича, словно ожидая его разрешения. И он

благосклонно соизволил:

– Пожалуйста, Лариса, уважь публику, - ласково попросил

Лукич. В доме не было нот романса "Не уходи", без нот

партнерша Баритона аккомпанировать не могла. Получилась

заминка. Но Игорь подсказал:

– Спойте, как на теплоходе - под аккомпанемент гитары.

Лукич - вы же отлично аккомпанировали.

Лукич, кажется, только того и ждал, его не надо было

уговаривать. Он сходил в кабинет за гитарой, важно уселся на

диване, кивком головы позвал к себе Ларису и ударил по

струнам. Я слушал Ларису на теплоходе, - мне нравилась

манера ее исполнения, нравился голос. "Не уходи" был,

очевидно, ее любимый романс. Пела ее душа,

исстрадавшаяся, тоскующая и жаждущая любви искренней,

страстной. Казалось, она не поет, а покрывает поцелуями уста

и очи и чело любимого. Пение ее завораживало, увлекало в

дивный мир несбыточных желаний и грез. Она зачаровывала

не только своей молодостью и благородной статью, не только

пением, но искренним естеством и неподдельным

целомудрием. Ее гибкая фигура, вдохновенное лицо - вся она

была окружена прозрачным ореолом света и чистоты. Она

доставила всем нам радость.

Под вечер Лукич сказал Артему, что не пора ли ему

откланяться и во время быть в училище.

– А можно мне у тебя, дедушка, заночевать? -

неожиданно напросился Артем.

– Заночевать?
– удивился Лукич.
– Это зачем? Разве тебя

с ночевкой отпустили?

– Не важно, завтра же воскресенье.

– Нет, Тема, тебе надо возвращаться в часть. Ты человек

служивый, военный и должен соблюдать дисциплину. Да к тому

же у меня и спать негде. Видишь сколько гостей.

515

– Они что, останутся?
– удивился Артем.

– Некоторые останутся. Так что, внучек, поезжай.

Естественно, под гостями Лукич имел в виду Ларису:

лишь она оставалась у него ночевать.

Раздосадованный и недовольный курсант уехал в

училище. А вскоре и мы разбрелись по домам. Вечером мне

позвонил Лукич и встревоженным голосом спросил:

– Не ты ли случайно взял из рамочки фотографию

Ларисы?
– Странный вопрос и тон озадачили меня.

– Фотографию Ларисы? С какой стати?

– Понимаешь, кто-то из гостей вынул из рамочки. Зачем?

– Может кто-то решил пошутить? - не очень уверенно

предположил я.

– Что за дурацкие шутки?! И кто по-твоему мог так

шутить? Тебя я, конечно, исключаю. И генерала тоже.

– Исключай и Баритона и его спутницу, - подсказал я.
– И,

пожалуй, Ююкиных.

– Итак, остаются двое подозреваемых: поэт и депутат.

Дон Жуаны. Видал, как они павлиньи хвосты распускали?!

– Под воздействием спиртных паров.

– Виталий и без паров петушится, любит любить.

– Как и каждый нормальный мужчина, как и ты, -заметил

я. История с фотографией меня забавляла. Но Лукич всерьез

был возмущен и разгневан.

– А может сама Лариса?
– вслух предположил я.

– Да нет, зачем ей, с какой стати?
– решительно отвел

Лукич.
– Кто-то из этих ловеласов-шутников.

– Что-то не верится мне, -усомнился я. - Взрослые

мужики, серьезные...
– Слово "взрослые" меня осенило, навело

на мысль: - А ты забыл, что среди взрослых мужиков был один

не совсем взрослый?
– Лукич умолк, соображая.

– Артем? Ты его имеешь в виду?

– А почему бы и нет? Ты бы видел восторг и обожание в

его пламенеющем взгляде, которым он лобызал прекрасную

деву. - Гм... интересно, - заулыбался Лукич.
– Мальчишка. Да

она старше его на десять лет.

– Но ведь ты старше ее почти на сорок лет.
– Мои слова

больно царапнули Лукича. Он молвил, словно в оправдание:

– Гений прав: все возрасты покорны. Юношу я могу

понять. Но кабелей-хищников...

Видно ухаживания Воронина и депутата крепко задели

его чувствительную струну, он явно ревновал, при том, как мне

516

казалось, без причины: Лариса не давала повода для

ревности, вела она себя скромно, с достоинством. Даже

легкого кокетства, присущего любой, тем более интересной