Голубой бриллиант (Сборник)

– Скорей трагедия или драма, - поправил Лукич.

– А может просто водевиль?

Он называет меня женой. Он предлагает прописать меня

в своей приватизированной квартире, стать хозяйкой этой

квартиры. Я пока воздерживаюсь: его поведение, отношение ко

мне, полное доверие, его страстная любовь, в искренности

которой у меня нет сомнения, - все это так неожиданно,

непривычно для меня, что я нахожусь в растерянности. У меня

голова кругом идет, не могу разобраться в своих чувствах. Мне

кажется, он околдовал меня, я уже не могу о нем не думать,

мне хочется как можно чаще видеть и слышать его. Как-то еще

летом я сказала ему: "Вы хотите меня влюбить в себя?" Он

ответил: "А разве это возможно насильно влюбить? По-моему -

нет. Любовь возникает стихийно, независимо от разума".

"Бурная любовь может легко переходить в ненависть", -

сказала я и тут же вспомнила про трагичность безответной

любви. В студенчестве в меня был безумно влюблен

однокурсник. Он буквально преследовал меня, пылко

изъяснялся, клялся в своей вечной любви. Но у меня к нему не

было никаких чувств, а его настойчивое нытье было мне

оскорбительно и противно, вызывало отвращение, которого я

сама стыдилась. Когда он понял, что его домогательства мне

противны, он возненавидел меня, о чем и объявил тут же.

Помню, в тот юбилейный вечер, когда я осталась у него

ночевать, он деликатно упрекнул меня в кокетстве.

– Ты меня ревнуешь?
– с приятным удивлением спросила

я.

– Тайком. Разумом я понимаю, что ревность - коварное

чувство: она из мухи делает слона. Но мы бессильны от нее

отказаться.

– А мне нравится, когда ты ревнуешь: значит любишь. Я

тоже тебя ревную, - призналась я.

– Ты? Ревнуешь? Это уж слишком! К кому? Ты мой

последний роман.

524

– Вот даже как? Ты считаешь, что у нас роман? А я-то

думала любовь.

– Романов без любви не бывает, - попытался

поправиться он.
– Я имел в виду то, что больше я уже никогда

никого не полюблю.

Он называет меня женой, я в шутку раза два назвала его

мужем. Рассказала об этом Лиде, думала она мне поможет

разобраться в истории, в которую я влипла. Лида еще больше

запутала меня.

– Ты хочешь ребенка, - рассуждала Лида.
– Лукич тебе не

может сделать ребенка уже в силу своего возраста. Тебе нужен

если не муж, то производитель помоложе. Ты говоришь, что он

тебе нравится, он талантливый, нежный, заботливый, твой

единомышленник.

– Он - моя судьба, он послан мне небом, - перебила я.

– Как мужик он тебя удовлетворяет?
– спросила она в

лоб. - Вполне и даже больше. С ним я почувствовала себя

женщиной, получила истинное наслаждение. Настоящее

блаженство, а не скотство, которое знала раньше.

– Ну ладно, я рада за тебя. Но сколько твое блаженство

может еще продлиться? Тебе через десять лет будет сорок

один, а ему восемьдесят один. Ты и там думаешь иметь

блаженство? Об этом ты подумала? Ты ж будешь в самом соку,

будешь цепляться за каждые мужские штаны. Это в том

случае, если твой Лукич доживет до восьмидесяти, дай Бог ему

здоровья.

– Бог даст, он заслужил, и перед Богом чист. А прожить с

таким человеком во взаимной любви даже пять лет - это

счастье. Мечта любой женщины.

– Он не скряга? Помогает? Подарки там какие и все

прочее? Состоятельный мужик?

– Он из "старых русских" в полном смысле этих слов. И

старый и русский. Живет на пенсию, да еще подрабатывает в

ГИТИСе, студентам преподает. Одет, обут, не голодает.

Содержит дачу. Машину продал. А подарки? Разве в них дело?

Подарил мне два костюма, теплые сапоги, кольцо, духи. Я

благодарна, при моей зарплате и это подспорье. Хочется

одеться, особенно теперь, когда бываю с ним в компаниях.

Раньше я как-то была равнодушна: зачем нужна красота, когда

ей некому любоваться? Теперь хочется. Приличного пальто

нет, а шуба - моя несбыточная мечта. Но не это главное в

жизни. Мы оба с ним нищие интеллигенты в нищей стране

525

среди нищего народа. Мы богаты в другом, в духовном. Этого

богатства у нас никто не может отнять, никакие чубайсы,

гусинские, ельцины.

– Ну не знаю, может по-своему ты и права. Только вот

ребенок тебе обязательно нужен. Как он посмотрит, если ты

принесешь ему сына со стороны? Вы об этом не говорили?

– Говорили. Он меня понимает.

– Если понимает, значит всерьез любит. Да и как тебя не

любить? Ты у нас всегда была на особом счету.

– А вот удивительно, Лидок, не знаю, чем это объяснить.

До встречи с ним на меня мужчины не обращали внимания,

хотя я и бывала в компаниях. Так, мимо смотрели. И мне было

очень обидно. Мол, все, вышла в тираж, или я какая-нибудь

дурнушка? А как Лукич появился, представь себе, интерес у

мужиков вспыхнул, глаз кладут, комплименты расточают. В чем

дело, где причина?

– Причина или тайна? Я думаю рядом с ним ты

похорошела, расцвела, силу свою женскую почувствовала. Ты

и вправду влюбилась?

– Влюбилась, Лидок,. Родным он мне стал. Не могу без

него. Какими только словами меня не величает: и несказанный

свет, и ангел небесный, и солнышко, и родничок и чистый

ручеек.

– Если так, то выходи замуж. Переезжай в Москву,

пропишись, устраивайся на работу. Сыграем свадьбу.

– Свадьбы не будет. Нас сочтут сумасшедшими, будут