Голубой бриллиант (Сборник)

кажется, не глупа, - мысленно произнес он и подумал: - сколько

же лет этой "детке"?" Пожалуй, за тридцать. Тридцать с

небольшим. Вместо ответа на вопрос он посмотрел на ее руки

и неожиданно для себя обнаружил первый минус "модели":

руки ее были далеки от совершенства, особенно кисти с

короткими толстыми пальцами. И ярко-красный лак на куцых

ногтях лишь выпячивал это несовершенство. А ведь им

придется держать цветок с последним лепестком.

Предпоследний сорванный, но еще не брошенный лепесток

останется в другой руке. Нет, руки Инны определенно не

подходят к его композиции. Факт досадный, но поправимый: он

вылепит руки другой девушки, тут особых сложностей не будет.

Мысли его спугнул ее вопрос:

– Как вы назовете свою работу?

– "Девичьи грезы", - быстро ответил и прибавил: - Это

пока условно. А вы хотите предложить что-нибудь

поинтересней?

– Да нет, я не думала.

– Ну тогда за работу. Раздеться можно в той комнате.
–

Он указал кивком головы на дверь комнаты, которая служила

ему кабинетом и столовой.

В "цеху" был включен электрообогреватель, Иванов

мельком взглянул на термометр, столбик которого показывал

плюс двадцать шесть, и снял с себя светлый безрукавный

шерстяной свитер, остался в темно-коричневой рубахе.

Расстегнутый ворот обнажил короткую жилистую шею. Обычно

он работал в черном парусиновом фартуке, сегодня решил не

надевать его, чтобы выглядеть перед молодой дамой

опрятным. Вообще Алексей Петрович следил за собой

постоянно, независимо, где и с кем он находился. Темно-русые

18

усы и такая же бородка, отмеченная с обеих сторон двумя

мазками седины, всегда были аккуратно подстрижены и

причесаны. Седые, изрядно поредевшие волосы крутой

прядью падали на упрямый, изрезанный двумя глубокими

морщинами лоб. Подвижные, темные, без намека на седину

брови во время работы хмурились, делали его взгляд суровым

и холодным. Ожидая выхода натурщицы, Иванов крепкими

натренированными руками разминал податливую, серую, с

зеленоватым оттенком глину и накладывал ее на проволочный

каркас, на котором и должна появиться девушка с ромашкой.

– А у вас там свежо, - раздался за его спиной тонкий,

вкрадчивый голос Инны.

– Здесь потеплей, - равнодушно ответил Иванов и,

повернувшись, деловито осмотрел обнаженную женщину.

Гибкая стройная фигура молодого упругого тела,

отличавшегося чистой белизной, превзошла его ожидания.

"Русская Венера, наверняка не рожала", - подумал он, любуясь

изяществом и гармонией девичьей стати. И только огромные

невероятной конструкции серьги, прикрепленные к далеко не

изящным ушам без мочек, казались совсем неуместными.

"Серьги придется снять", - подумал Иванов и обратил

внимание на кольца. Их было целых пять: на обручальное и

витое из белого металла. На другой - на двух пальцах три

кольца: отдельно с жемчугом и два с камнями. "Многовато, -

подумал Иванов.
– Очевидно, что б отвлечь внимание от не

изящных пальцев". Предложил:

– Прошу вас на трон, примите позу, как это изображено в

пластилине, возьмите в руки вот этот цветок. Представьте

себе, что это ромашка с последним лепестком.
– Инна легко

взошла на помост, где рядом с креслом стоял включенный

электрообогреватель, и привычно приняла предложенную позу.

Иванов поглядел на нее прищуренно и продолжал: - Вам надо

войти в роль. Попробуйте. Вы влюблены пылкой девичьей

любовью. Быть может, первой в своей жизни. Вспомните свою

первую любовь - это же ничем и никем неугасимый пожар!

Ваши чувства - они написаны у вас не лице, во взгляде, в

глазах, даже они отражаются в руках, в этих трепетных

пальцах, держащих спасительный цветок, надежду и мечту.

Перед вами море, даль безбрежная, светлая мечта.

На чистом здоровом лице Инны заиграла вежливая

улыбка, а в глазах искрились лукавые огоньки, и Иванов понял:

"Не получится у тебя, детка. Тебе, наверно, не пришлось

испытать пожара первой любви. Она, кажется, была у тебя

19

первая, но только без пожара, и ты ее уже не помнишь". Но

ничем не выразил своей досады и продолжал:

– Ну хорошо, это оставим на потом. А сейчас займемся

фигурой. Рука с цветком должна быть энергичней и в то же

время ласковой, нежной. Руку с лепестком ослабьте, лепесток

этот сейчас упадет. Правую ногу опустите чуть пониже, у вас

красивые ноги, чудесное тело, красоту нельзя скрывать, как и

нельзя навязчиво демонстрировать, - все должно быть

естественно, как в самой природе.

Его поощрительный теплый взгляд, приятный, мягкий,

слегка приглушенный голос и эти лестные по ее адресу слова

согревали душу и вызывали ответную симпатию, - она не

считала их дежурным комплиментом. "Этот человек искренний,

добрый и нежный", - думала Инна, глядя на Иванова прямым,

полным любопытства взглядом. Он вызывал в ней симпатию

как художник, работы которого ей пришлись по душе, особенно

тот мраморный портрет девушки. "Так и не ответил, кто она.

Похоже, что его первая любовь, - думала Инна, наблюдая как

быстро в руках этого немногословного мастера обыкновенная

глина превращается в женский торс. - Он так искренне,

трогательно говорил о любви, в которой, надо думать, знает

толк. Интересно, он женат?" Спросить пока не решалась, это

успеется.

Он работал быстро, напористо, вдохновенно с