Голубя тебе на грудь

– Значит, чисто теоретически он может сюда нагрянуть в любой момент, - подвел итог Айрел.
– Что теперь?

Кеане глянул на полностью открытое плечо и подвинул стул ближе. Сунул руку под меховой воротник своего кафтана и выдернул из подкладки тонкую иглу.

– Я никогда особо не верил в салумов, - бард следил за его действиями с тревогой.

– Она тоже, - отозвался его собеседник.

– Твоя подруга, которой я якобы сломал жизнь?
– уточнил певец.
– Что с ней стало, кстати?

– Я был вынужден ее забрать.

Айрел проворно отстранил руку от иглы. Кеане выразительно на него посмотрел. Бард, посомневавшись, вернул ее назад.

– Ты убил собственную подругу?
– переспросил он, встревоженный скорее тем, что будущее готовило его плечу, чем моральным обликом союзника.
– Это так принято среди салумов?

Када вздрогнула и побледнела. О чем они вообще говорили? Ведь не могло же ей послышаться?

– Нет, - спокойно отозвался мужчина, процарапывая на коже певца ровный круг.
– У нас в принципе не принято заводить дружбу с простыми людьми.

Стер пальцем выступившую кровь. Принялся дальше кромсать плечо собеседника. Тот глядел на творящееся безобразие с нескрываемым беспокойством, морщась от боли.

– Зачем это нужно?
– не выдержал он.

– Оружие, которое я тебе обещал, окимма, создается из трех элементов, - Кеане вытер иглу о собственный рукав и воткнул ее обратно в воротник.
– Это ее носитель, то есть ты, силы салума, ее создающего, то есть меня, и вот это.

В его ладони снова возник огонек.

– Основной элемент, - проговорил мужчина.
– Именно его исходные качества во многом определяют свойства и особенности оружия. Поэтому, чем лучше сырье, из которого он произведен, тем интереснее оно получается. Совмещение всех трех элементов происходит непосредственно в теле носителя. Здесь, - указал на кровавый рисунок.

– Подожди, - Айрел очень пожалел, что не выяснил всех подробностей эпопеи заранее.
– Только не говори, что сырьем является...

– Другой человек, - спокойно подтвердил Кеане.
– Я же уже сказал это. Думал, ты давно понял.

Када стояла, боясь пошевелиться. Бледная, вспотевшая от страха и находящаяся на грани паники. Она как-то легко поверила, что бывший спутник являлся салумом - наверняка мерзкие демоны умеют претворяться людьми или присваивать их тела. Это было бы вполне в их стиле. Какой же опасности она подвергалась во время путешествия! Спаси, Давиана Владычица, рабу свою верную! Девушку раздирали два желания: спасти возлюбленного из лап убивца или побеспокоиться о себе и сбежать отсюда, пока ее не застукали и не выжрали ей душу.

– Стой-стой!
– бард быстро отстранился от собеседника.
– Ты так об этом говорил, что мне только сейчас стало ясно, что тогда имелось в виду! Если б ты изъяснялся понятнее...

– То есть, ты предпочитаешь сам стать чем-то таким?
– уточнил Кеане, поднимая ладонь с огоньком выше.

– Нет, но..!
– Айрел начал весьма эмоционально, но тут же замолчал, потому что закончить ему было нечем.

Несколько секунд сидел неподвижно, таращась на плавающего в воздухе светлячка и, судя по выражению лица, проходя через серьезные муки выбора.

– Это - твоя подруга, да?
– выдавил он чуть погодя.
– Как ее звали?

– Риелей Ханн.

Када еле удержалась от испуганного всхлипа и спешно зажала рот ладонями. Фамилию спутницы она никогда не спрашивала, однако сомнений, о ком шла речь, у нее не возникло. Девушку колотило от ужаса, перед глазами плыло. Распростертые на полу тела сразу обрели новый смысл. В том, что их души пошли кое-кому на ужин, она тоже была абсолютно уверена. От мысли, что находится рядом с трупами, чуть не потеряла сознание. Затравленно оглядевшись, принялась осторожно пятиться к выходу, больше всего на свете боясь выдать своё присутствие хоть единым звуком.

Айрел тупо пялился на собеседника, переваривая его слова.

– Впрочем, последние несколько лет она предпочитала называться Риелей Тавия Ханн'Ла, - добавил тот.

– Та девчонка?
– бард был потрясен.

Поджал одну ногу, не заботясь о том, что упирается грязным сапогом в собственную постель. Уткнулся лбом в колено и некоторое время молчал.

– Совсем о ней забыл, - признался он.
– Когда перебирал в памяти женщин, которым мог поломать жизнь, о ней даже и не вспомнил. Да уж, могу себе представить, как она меня ненавидела.

Поднял голову и с тяжелым вздохом откинул волосы назад.

– "Дань памяти", говоришь?
– задумчиво посмотрел на Кеане.

Прикосновение светлячка к распоротой коже вызвало у барда ассоциации с рядом пыток и казней, применяемых в разных странах и в разные временя. Пронзание раскаленными прутьями, заливание расплавленного свинца в расщепленные кости, сдирание кожи заживо с последующим натиранием оголенной плоти солью... Не то, чтоб Айрел прежде испытывал на себе хоть что-то из этого, зато не сомневался, что примерное представление об ощущениях получил. Правда, обдумать этот вопрос ему удалось лишь несколько позже, когда он пришел в себя и слегка оклемался. В тот момент же ему было не до сравнений и абстрактных размышлений.

Плечо барда пронзила боль настолько сильная, что ему показалось, будто правой руки у него больше не было. Мелькнула мысль, что, похоже, его карьера музыканта на этом и закончится.

Услышав душераздирающий крик, Када, добравшаяся до двери и мучительно размышлявшая, имеет ли она право оставить любимого в столь опасной ситуации, мгновенно отринула сомнения и со всех ног бросилась прочь, ревя от страха.

Мгновеньем позже Айрел потерял сознание.

Очнулся он оттого, что кто-то ожесточенно тряс его за плечо. Слава Давиане, за левое. С огромным трудом бард приоткрыл глаз и сфокусировался. Над ним нависало встревоженное лицо Риона. Тот говорил, однако певец не сразу смог сосредоточиться настолько, чтоб разобрать, что именно. Увидев, что подопечный проявляет признаки жизни, администратор вздохнул с облегчением и перестал его тормошить. Закурлыкал что-то радостное и умиротворенное.

Айрел чувствовал себя так, словно беспробудно пил весь прошлый день. Настолько паршиво ему давно не было. С трудом скосил глаз на правую руку. Скатанный рукав был небрежно спущен до локтя. Пожалуй, бард был даже рад, что разглядывание результатов ночного опыта откладывалось на некоторое время: оправданно опасался увидеть жуткое кровавое месиво. Попробовал пошевелить пальцами, те послушались. Что ж, похоже, судьбы калеки ему удалось избежать. Глубоко вздохнул и заставил себя оглядеться.