Голубя тебе на грудь

Пушистое существо привстало на задние лапки и, трогательно шевеля носиком, принялось изучать новое для себя лицо.

– А зачем?
– слабо поинтересовался Айрел.

– Захотел, - мужчина ссадил животное себе на плечо.
– Его зовут Огурчик.

– Эээ...
– бард ощутил собственное бессилие, пытаясь понять логику данной клички.
– Почему Огурчик?

Кеане не ответил. Хомяк с явной опаской обнюхивал его меховой воротник и неловко топтался на месте.

Певец тоже решил промолчать. Ладно, вряд ли эта крыса была дорогой, к тому же не ему предстояло за ней ухаживать, так что ее присутствие вряд ли будет для него обременительным. Ничего не стал говорить и когда салум продемонстрировал свою вторую покупку - небольшую подушечку с богатой вышивкой. Айрел как-то видел такие в магазине "Путешествуем с шиком" и всё гадал, кто их может купить. На симпатичном колокольчике с красной ленточкой он сломался.

– Ты должен был купить нужные вещи в дорогу!
– рявкнул бард, выхватывая вещицу из рук собеседника и в раздражении швыряя ее в угол комнаты. Та грустно тренькнула и прокатилась по полу.
– А не хомяков с бубенчиками! Мне казалось, я четко сформулировал, что именно, когда давал тебе свои деньги!

Отобрал у Кеане сумку, сердито плюхнулся рядом с ним на кровать и принялся остервенело в ней рыться, надеясь найти хоть что-нибудь путное.

– Это для отпугивания медведей, - отстраненно глядя на грустно валяющийся в пыли колокольчик, проговорил салум.

Айрел мысленно взвыл.

– Ты считаешь, что этой еды достаточно?
– стараясь держать себя в руках, разглядывал он буханку хлеба, какую-то колбасу и целую кучу яблок, занимавшую чуть ли не половину объема сумки.

– Нам четверым на пару дней должно хватить, - спокойно отозвался собеседник.
– Потом можно будет...

– Подожди, а кто четвертый?
– нахмурился бард, сообразивший посчитать хомяка.

Кеане посмотрел на него, как на идиота.

– Риелей, - ответил он.

Музыкант ответил ему таким же взглядом.

– Мы сейчас говорим о моей правой руке, - напомнил он.

Салум ничего не сказал, но певцу было очевидно, что он остался при своем мнении.

– Слушай, - решил договориться Айрел.
– Ты не представляешь, как мне сложно не думать о том, что в меня запихали мертвого человека. Непросто постоянно гнать эту мысль и убеждать себя, что окимма - это что-то совершенно нормальное, просто оружие, типа меча или какой-нибудь там сабли! Поэтому, пожалуйста...

– Не мертвого.

Бард замолчал на полуслове. Медленно побледнел. Облокотившись о колено, уткнулся лбом в ладонь - голова вдруг потяжелела, стало немного дурно.

– Хочешь сказать...
– пробормотал он.
– Что она сейчас всё чувствует и понимает?..

– Я хочу сказать, что она не умирала.

– Так чувствует?!
– рыкнул Айрел, зажмуриваясь.

– Этого никто не знает, - Кеане поймал попытавшегося сбежать Огурчика и снова водрузил его себе на плечо.
– Еще никому не удавалось войти в контакт с окиммой. Принято считать, что они не разумны. Так что можешь с чистой совестью и дальше убеждать себя, что имеешь дело с обычным мечом или сабелькой.

Бард немного об этом подумал. Решил, что для сохранения душевного спокойствия, стоило воспользоваться советом. Сменил тему разговора.

– А король не боится, что кто-нибудь из вас позарится на него? Вот уж добыча, так добыча была бы.

– Не боится, - Кеане с нескрываемым неодобрением наблюдал за тем, как собеседник, немного посомневавшись, достал из сумки яблоко и принялся вяло его грызть.
– Его нельзя трогать. Вечный иммунитет. Он распространяется на весь королевский род, все дворянские семьи, имеющие титул графа и выше, а также служащих "Мирлы". Так что здесь особо не поохотишься. Разве что король лишит кого неприкосновенности за недостойное поведение или из личной неприязни. Таких людей принято забирать на ближайшей же охоте.

– А если сырье из них никудышное?

– А это уже никого не волнует, - салум тоже взял яблоко и захрустел им с куда большим энтузиазмом, чем страдающий душевными муками бард.
– По договору мы обязаны это делать. Так же, как и забирать кого-нибудь из семей, у которых истек срок временного иммунитета. Чтоб оставшиеся видели, какое было счастье им владеть, и стремились снова его получить.

– Что за временный иммунитет?

– Король может его даровать любому своему подданному либо за какие-то заслуги, либо просто так. Срок его действия тоже определяет он. Временный иммунитет может распространяться, как на одно лицо, так и на всю его семью. Опять же, по выбору монарха. Еще он может приказать забрать какого-нибудь неугодного ему человека из числа обычного сырья. Часто добыча хорошая, однако далеко не всегда кто-то из нас готов к охоте именно в этот момент: либо уже растратил резерв, либо его копит и не радуется необходимости использовать его раньше времени.

– А не проще ли просто казнить или подослать обычных убийц?
– Айрел окончательно успокоился и потянулся за вторым яблоком: время завтрака давно прошло, а голодать он не привык.

– Проще, - согласился Кеане, скармливая хомяку огрызок.
– Но менее устрашающе. В год мы забираем человек пять-шесть, больше от падающих на головы цветочных горшков гибнет. Однако быть забранным нами пугает куда больше, чем получить стрелу в глаз или топором по шее.

– Пять человек в год?!
– бард был удивлен.
– Сколько ж вас самих тогда?

– Около пятидесяти.

Айрел некоторое время задумчиво рылся в сумке, отстраненно проглядывая остальные приобретения союзника, среди которых таки оказалось и несколько полезных вещей.

– А как долго восстанавливается резерв?
– спросил он.

– Минимальный срок - один год. Вообще, чем дольше ждешь, тем мощнее в итоге получается окимма. Поэтому самыми сильными обычно выходят первые: резерв на них копится в течение пятнадцати лет, с момента посвящения и до тех пор, пока салум не закончит обучение. Редко кому хватает терпения тратить столько же времени в последующем. Обычно ждут менее десяти. Один лишь Гайр Ларис ежегодно шлепает по окимме. Слабые и практически идентичные, они у него почти лишены индивидуальных особенностей. Только и могут, что наносить раны, которые никогда не заживают.

Кеане замолчал.

– Не очень-то помогает в реальном бою, - предположил Айрел.
– Зато можно умирать со спокойной совестью, зная, что врагу, тебя зарубившему, тоже осталось недолго коптить белый свет. Хотя для этого до него тоже нужно дотянуться.

Салум никак не отреагировал. Бард обратил внимание, что тот выглядел даже унылее обычного.

– Я вот чего не понимаю, - сказал он, немного подумав.
– Какой вам толк от договора с королем? Он диктует вам условия, ограничивает, связывает каким-то списком и иммунитетами, а сам использует вас в качестве рычага влияния на дворян. Что получаете вы?