Гончаров и погоня за бриллиантом
Шрифт:
– Зато знаю, как ограбили. А это, согласитесь, не так уж мало.
Заметно потеряв интерес, он вяло спросил:
– Ну и как?
– Довольно необычно, мне кажется.
– Опять версии, предположения?
– Работал всю ночь, домой явился под утро, на меня было совершено нападение, - нахально врал я, повышая авторитет проницательно-бесстрашного сыщика.
– Да, конечно. И что же вам удалось узнать?
– Но... Я полагаю...
– Ах да, вы правы, одну минуту.
Он вышел, оставив дверь приоткрытой. Через пять секунд
Пес, видимо, хотел что-то сказать, потому что начал протискивать свою бело-рыжую шкуру через щель дубовых дверей. Мне стало неуютно, на всякий случай я приготовился стрелять. "Черт с ним, - подумал, - вырубимся, так вместе". Но барбос агрессии не выказывал, напротив, подойдя ко мне, доверчиво положил слюнявые брыли на отглаженные брюки. Я погладил его огромную рыжую голову, но тут же понял, что делать этого не следовало. В знак особого расположения и признательности пес обнял меня за плечи и слегка, от подбородка до темени, лизнул.
– Аббат, на место! Извините, он ко всем лезет, а пистолет можете убрать.
Пес обиженно удалился, а я полез за носовым платком, чтобы стереть с лица собачью слюну.
– Пожалуйста, возьмите. - Оганян протянул мне пачку стотысячных бумажек. - Так каким образом вскрыли магазин, что смолчала сигнализация?
– Покажу на месте. Мы можем туда проехать?
– А почему нет? Все равно там нужно быть через час. Едем сию минуту. Только оденусь.
Вчерашний ритуал открывания повторился в полном объеме. В кабинете, после звонка на милицейский и пожарный пульты, хозяин "Сапфира" вопросительно на меня посмотрел.
– Ну и...
– Повторим вчерашний маршрут.
Согласно кивнув, Вартан вновь устроил перезвон замков и ключей.
Я стоял посередине хранилища и думал, что милицейская собака была вовсе не дурой, в отличие от окружающих ее людей. Именно она подсказала мне, где искать. Два сейфа, справа и слева, были совершенно одинаковые. Но, вспоминая рассказ Оганяна о том, как вела себя собака, пролом я стал искать там, где он и оказался.
– Интересно. Вартан, сколько весят эти "медведи"?
– Каждый более полутонны.
– Нормально. - На секунду почва ускользнула у меня из-под ног. Не могли грабители, пусть даже трое, сдвинуть такую чушку. Да еще через небольшой пролом.
– Как вы их сюда приволокли? И когда?
– Полгода назад. С трудом. Человек шесть упирались, пока по лестнице тащили, одного чуть не придавило. Полдня потратили.
– М-м-да. У вас ломика, случайно, не найдется?
– Найдется. У Гриши все найдется. Но зачем?
В мастерской, откуда-то из-под верстака, Оганян вытащил метровый шестигранный прут с заостренными концами.
Подойдя к сейфу с торца, я попробовал сдвинуть его в сторону, орудуя ломом как рычагом. Он чуть приподнялся, и только. А ведь грабителям удалось установить его, причем ломом действовать при этом они не могли. Новое дело. Зря
только взял аванс. Я виновато взглянул на ювелира.– Что вы хотите?
– Сдвинуть его чуток.
– Но зачем? - выпучил глаза Оганян.
– Там поглядим. Помогите.
– Господь с вами, туда он не сдвинется.
– Почему?
– Так подшипники приварили.
– Какие еще подшипники? - теперь открыл рот я.
– На которых закатывали сюда.
– Что? - Кажется, я начинал понимать. - А вперед можно?
– Должен поехать, попробуем.
С двух сторон взяв сейф за бока, мы подналегли, и, сначала нехотя, а потом легче, "медведь" загрохотал сталью по метлахской плитке. По тому, как заорал Вартан, я понял, что он заметил заклеенную брезентом пробоину.
– Господи, - раненым зверем он метался по комнате, - кто мог подумать, кто мог подумать?!
– Да, ворье нынче извращенно-ухищренное. Ну а Гончаров, как по-вашему, аванс че зря взял?
– Оставьте вы ваш юмор, хотя бы на время, не до него,
– Вчера, да и десять минут назад, вы были абсолютно спокойны, а теперь. Странно!
– Мерзавцы, нет, вы только подумайте, какие мерзавцы. - не унимался Вартан, стараясь протиснуться в щель между проломом и сейфом.
– Туда нельзя! - категорично запретил я, закрывая грудью образовавшийся проход. - Возможно, там остались следы. Идите вызывайте милицию. Я побуду здесь.
Покорный, вдруг одряхлевший, он двинулся к выходу. Почему такая разительная перемена? В конце концов, он уже двое суток знал об ограблении. Пора бы с этим свыкнуться. А тут сразу скис. Странно.
– Странно?! - остановил я его вопросом.
– Что? - промямлила понурая спина.
– Странно. Ломали стену, а в помещении, как в хирургической палате, ни пылинки.
– Да! - Дернувшись, его спина замерла, будто ожидая следующего удара.
– А может быть, Ирина организовала генеральную уборку?
– Нет, - ко мне повернулась его землистая физиономия с потухшими, неживыми глазами. - Уборки не было. Милиция запретила.
– Я имею в виду, не после ее ухода, а до того, как вы их вызвали.
– Нет.
– Сколько раз в неделю и когда здесь орудует ваша полотерка?
– Сразу после закрытия салона.
– В последний раз убиралась одна?
– Я был в кабинете, но пару раз наведывался.
– Что заметили?
– Ничего, все было как всегда.
– Как тщательно она убирается?
– А черт ее знает, не задумывался.
– Когда ваша Ирина приходит?
– Уже должна бы, она обычно первой, после меня, является.
– Направьте ее ко мне да вызывайте позавчерашних оперов. И еще, встряхнитесь. Вашу унылую персону Ирина видеть не должна.
– А что? Вы думаете... Неужели...
– Ничего я не думаю, и нечего раньше времени гнать гусей.
– Хорошо, не буду.
– Так говорите, полгода назад?
– Что?
– Установили сейфы.
– Где-то так.