Гончаров и погоня за бриллиантом

–  Живой кто-нибудь есть? - не выдержал я.

–  А кто вам нужен? - въедливо и настороженно поинтересовался старушечий голос.

–  У вас соседка из двадцатой квартиры в окно выбросилась.

–  Я уже знаю, ну и что?

–  Как ее мужу сообщить?

–  Вы меня лучше спросите, а он есть?

–  А она разве не замужем?

–  Молодой человек, перестаньте закручивать старой женщине уши. Она так же замужем, как я сейчас беременна. Перестаньте говорить глупости, лучше вызывайте труповозку с ментами и снимите ее с этого шкворня.

–  Откройте, мне нужно поговорить.

–  Умнее ты придумать ничего не мог? Роза откроет дверь незнакомому мужчине, чтобы он ее изнасиловал и выбросил в окно, как арбузную корку?

–  Вы думаете, ее изнасиловали и вытолкнули?

–  Ничего я не думаю. Только на ее месте не стала бы прыгать с подоконника.

–  От нее кто-нибудь выходил?

–  Почему я должна с вами беседовать? Не морочьте мне голову, там, кажется, кто-то приехал. Пойду посмотрю в окно.

Я помчался вниз, потому как и сам услышал шум двигателя подъехавшей машины. И хотя помогать было уже некому, "скорая помощь" на этот раз, как ни странно, явилась первой. Сестра и санитарка сидели в салоне, а толстая врачиха гневно подпрыгивала и настойчиво допытывалась у Ефимова:

–  ... Нет, я вас спрашиваю, у вас мозги есть? За каким хреном мы приехали? Ее в морг нужно, в морг! Понимаете?..

–  Но я думал, может, еще не поздно.

–  Поздно! Вы знаете, сколько стоит вызов? А вы? - Она напористо оглядела кучку собравшихся зевак.

"Балаган какой-то, - подумал я, - клоун в белом халате. Или, может, сам спятил. Только что случилась трагедия. Молодая женщина совершила самоубийство. Труп, кровь, мозги. Бред. Хоть я и сам циник, но..."

–  Закройте рот! - не выдержал Ефимов и сунул ей в нос удостоверение.

Баба пошла пятнами и, пятясь, залепетала извинения.

–  Я обязательно доложу о вашем поведении главврачу, - пообещал полковник.

Наконец появилась оперативная группа. Следователя Гену Ермакова и уполномоченного капитана Свиридова я знал давно и потому с удовольствием с ними поздоровался. А вот эксперт-криминалист - это да! Это было явление. Девчонка, на вид лет четырнадцати, суетливо налаживала аппаратуру, стараясь не смотреть на кровавую кашу, вылетевшую из черепа.

–  Приступайте, - приказал Ефимов и, обернувшись к "скорой помощи", добавил негромко: - А вы убирайтесь отсюда.

Курсистка-криминалистка, сделав пару крупных снимков, тихонько легла на труп.

–  Подождите! - остановил "скорую" Ермаков. - Вот вам и клиент. Оксанка спеклась.

Медсестра и санитарка утащили девчонку в машину, а Генка защелкал камерой, добровольно приняв на себя обязанности юной криминалистки.

–  Сержант, блокируйте вход, - распорядился Ефимов, заметив, что в дверях в нерешительности топчется длинный нескладный парень. - Никого не выпускать, никого не впускать!

–  Слушаюсь! - Сержант с готовностью и видимым удовольствием задвинул парня в подъезд.

–  А вы расходитесь, здесь не Третьяковская галерея, - обратился полковник к растущей толпе любопытных. Но безуспешно. Положение спас участковый. Сразу войдя в курс дела, начал переписывать свидетелей. Народу тут же заметно поубавилось.

–  У меня почти все, - сообщил Генка, - сейчас только "привяжу" труп к окну, и порядок.

–  Не надо, я сама, - что-то слабо пискнуло слева. Бледная девчонка требовала камеру.

–  Очухалась, слава Богу, ничего, бывает, - успокоил ее Ермаков. - Ты, Оксана, с пяти точек сними. Возьми подальше, чтобы труп и окно были в кадре.

–  Знаю.

–  Ну и славненько, пора бы и медикам появиться.

–  Константин Иванович, - ко мне подошел полковник. - Ну, что там?

–  Да ничего. На лестнице никого не встретил. Замочных щелчков не слышал. Двери в квартирах закрыты. У нее бронированная и тоже закрыта. На звонки никакой реакции. Или ломать будем, или пару омоновцев вызывайте. Пусть с крыши в окно или на балкон спустятся. По-моему, это проще, а то всю дверную коробку придется выворачивать.

–  Я уже вызвал. С кем-нибудь из соседей говорили?

–  Имел счастье. Беседовал с тетей Розой из семнадцатой квартиры. Через закрытую дверь.

–  Почему через закрытую?

–  Боится, девственность бережет.

–  Ну и что она поведала?

–  То, что Ирина - женщина незамужняя и жила совсем неплохо.

–  Значит, ее звали Ириной? Но кто она такая?

–  Продавщица из салона "Сапфир", сегодня не явившаяся на работу.

–  Почему вы не сообщили об этом раньше?

–  Я знал ровно столько, сколько знаете вы, и нет никакого основания...

–  Мужики, у вас все? Можно мы стащим ее с вертела? А, Кот! - приветливо протянул мне руку врач-судмедэксперт Иван Захарыч Корж. - Сколько лет, сколько зим! Надо бы отметить...
– По обыкновению, он был под легкой мухой.

–  Всенепременно, Захарыч, заходи вечером, что-нибудь изобразим. Только ты мне девочку осмотри качественно и тщательно. Каждую клеточку ее грешного тела.

–  Есть предположение, что ей помогли?

–  Не знаю, Захарыч. Надеюсь, ты что-нибудь углядишь.

–  Хотел бы я знать, что там можно увидеть. Мешок с костями. Крепенько она навернулась. Не знаю даже...

–  Не ной, старик, дерзай. В твоих руках шестьдесят килограммов прекрасного неисследованного материала. До вечера!

–  Да он же пьян, - удивился Ефимов.

–  Перманентно, - согласился я.

Омоновский "уазик" появился неожиданно. Он стремительно мчался и только в метре от нас резко остановился, противно завизжав тормозами. Любят мальчики эффекты.

–  Алексей Николаевич, в чем проблема? - с переднего сиденья выскочил коротко остриженный качок-лейтенант, а затем вылезли и его богатыри в количестве трех человек.

–  Да вон в окно нужно залезть и дверь открыть.

–  Обижаете, начальник, туда любой "брандспойт" проникнет... А это что? - Он наконец заметил проткнутое разбитое тело, что киселем расплывалось в руках несущих его санитаров.

–  А это, возможно, работа того, кто сейчас отдыхает в той самой квартире.

–  Ясно. Сколько комнат?

–  Обычно, по планировке, двадцатая квартира - трехкомнатная, - вмешался участковый. - Но именно в этой я ни разу не бывал. Жалоб не поступало.