Гончаров и похитители

– О чем вы?
– побелел, а потом пошел красными пятнами Левашов.
– Не знаю я, о чем вы говорите! Впервые слышу о каком-то "муфлоне". Вы что-то путаете.

– Нет, это ты путаешь уют домашнего очага и жирную котлету с тюремной баландой. Впрочем, каждый получает то, что он хочет, или, как говорят папуасы, каждый кует себя по голове. Чикаться с тобой у нас нет времени. Хочешь на зону - пойдешь на зону, хочешь в тюрягу - пойдешь в тюрягу. Постараемся вытянуть тебя на второй пункт, на пять лет, - вставая с места и подходя к двери, закончил разговор Фокин.
– Светлана, вызови конвой.

– Не надо, - дрожащей рукой Левашов вытер пот, - не надо. Можно я подумаю?

– Нет, красивый, время для твоих размышлений и анализов кончилось. Поднимайся. За тобой уже пришли.

– Подождите... Я не хочу... Я согласен. Блин, но они же меня убьют.

– Не убьют, если ты им сам об этом не доложишь. Нас здесь трое, за Александра Николаевича я ручаюсь как за себя. А ты поручись сам за себя.

– Блин, но потом же будет суд и меня привлекут как свидетеля.

– Твое имя не будет упоминаться ни в одной бумаге, а свидетелей мы найдем без тебя. На этот счет ты можешь быть спокоен.

– Ладно, - громко выдохнув, решился парень.
– В понедельник двадцать восьмого августа, ближе к вечеру, я сидел в баре-кафе "Зеленый змий", сидел один и потихоньку дул пиво, запивая его водкой. Мне было нормально, и компании я не искал. Они подошли и сели за соседний столик. Их было четверо. Двоих я знал. Это был Пастух, в смысле Толик Пастухов, и его подруга Динка. Ее фамилия вроде бы Давлятова. А двух других пацанов я не знал, хотя мне кажется, что я их где-то когда-то видел.

Там у них в кафе стоит кактус или фикус, бог его знает, в общем, такая развесистая зеленая хреновина с большими листьями. Я сидел за ней, поэтому они меня и не заметили. Господи, лучше бы я там не сидел, лучше бы я вообще не ходил в этот трепаный бар. Теперь уже ничего не воротишь. Верно говорят: язык мой - враг мой.

В общем, пришли они какие-то смурные и подавленные, особенно Динка. Как я уже говорил, сели за стол, заказали две бутылки водки, минеральной воды и конфет. И что меня сразу удивило - они почти не разговаривали. Так, иногда перебросятся словом и молчат, а Динка - та вообще рот не раскрывала, сидела и смолила одну сигарету за другой. Так продолжалось минут пятнадцать, а может, и все двадцать. До тех пор, понятно, пока на них не начала действовать водка. Вот тут они немного повеселели, стали подхихикивать и говорить какие-то непонятные вещи. Изъясняться какими-то полунамеками, полуприсказками. Можно сказать, я так ни черта и не понимал, но их поведение меня заинтересовало, и я ждал, чем все это кончится.

После того как они проглотили вторую бутылку и заказали третью, их базар стал громче, откровенней и раскованней. Послушав их минут двадцать, я все понял и ужаснулся. Не знаю, получится ли у меня воспроизвести их треп в точности, но я попробую передать вам ту часть, которую воспринял.

– Да что вы так раскисли?
– разливая вторую бутылку, спросил Пастух. Все будет тип-топ. Все тихо, никто ничего не знает.

– Скотина!
– сквозь зубы процедила Динка.
– Тебе тип-топ, а он у меня дома тухнет.

– Заткнись, сука, - цыкнул Пастух.
– А то я тебя рядом с ним положу.

– Да, Толян, лихо ты его завалил. Стул как спичечный коробок рассыпался, - льстиво хихикнул длинный парень в майке.

– Уметь надо, - похвастался Пастух, опрокидывая стакан.

– Учитесь, пока я жив.

– Жалко, бабок у него мало оказалось, - со вздохом встрял чернявый парень в спортивном костюме.
– Да кабы ж знать...

– Динка, сука, должна была знать, - вдруг обозлился Пастух.
– А она вместо того, чтоб проверить его карманы, трахалась с ним, как драная кошка.

– Заткнись, - протолкнув водку в горло, взвизгнула Давлятова.

– Сама заткнись, - поднимаясь со стула, заорал Толик.
– Не доводи до греха.

– В чем дело?
– подскочил к ним вышибала.
– У вас проблемы?

– Извини, братан, все путем, - протягивая ему полтинник, успокоил Пастух.
– Попроси официантку, чтоб притащила еще пузырь.

– Скажу. Отдыхайте, - благосклонно принимая подачку, разрешил вышибала.

– Да, классно ты его уработал, - возвращаясь к своей теме, восхищался парень в майке.
– Он только тихонько так, как мышка, пикнул и вверх копытца задрал. От смеха я чуть не описался.

– Я-то его классно уработал, а вот вы, волки драные, два дня его по частям разобрать не можете. Того и гляди, соседи вонь учуют. Подельники хреновы.

– Не завоняет, - успокоил его длинный, - вода-то холодная. У меня мамка в деревне, когда еще не было холодильников, все лето масло в воде держала. Ничего, вкусное. А тут всего-то два дня.

– Козлы вы! Вдвоем не можете сделать то, что мясник устроил бы за пять минут.

– Так ведь тошнит нас, Толян, - пожаловался чернявый.
– Как подойдем нормально, воду выпустим - нормально, а как резать или пилить начинаем, так тут же блюем.

– Давайте еще проглотим пузырек, - весело предложил чернявый.
– И с собой прихватим. Шары зальем, может, тогда и разрежем.

– Хрен ты тогда себе отрежешь, Бык тупорогий. Сделаем по-другому. Сегодняшней ночью вы вытащите его на пустырь за заводом и там закопаете.

– А ты как же?
– криво улыбнулся Бык.
– Хочешь сачкануть?

– Я пойду впереди, чтобы вовремя вас предупредить об опасности.

– Я с вами никуда не пойду!
– пьяно выкрикнула Динка.
– С меня хватит.

– Пойдешь, стерва, - оскалился Пастух.
– Еще как пойдешь, и не пойдешь, а побежишь. Хочешь чистенькой остаться? Не получится, горлица.

– А я и так чистенькая. Я и не думала его убивать, и вы это прекрасно знаете.

– Мы-то знаем, но поймет ли прокурор?
– сострил длинный.
– Ты одна, а нас трое, вот и прикинь, кому он больше поверит.

– Не надо, Кока, не пугай ее прокурором, а ты, Динка, не бойся. До прокурора ты не добежишь. Мы тебя закопаем вместе с твоим дружком.

– Сволочи!
– упав лицом на стол, зарыдала Давлятова.
– Во что вы меня втянули?!

– Успокойся, делай, как говорят, и все будет нормалек.

– Толян, а что ты там намекал насчет нового источника нашего финансирования?
– поинтересовался длинный.

– Кока, всему свое время, надо сначала одно дело до ума довести, а потом уже браться за другое, - назидательно пригрозив пальцем, ощерился Пастух.
– Есть у меня один заказ. Вот там-то бабки лежат без намордника. Но всему свое время.