Гонцы дурных вестей

— Мы путешественники, только и всего, — отвечала Мариета — С господином Зелушем, нас свело общее несчастье: граница закрыта.

Ленуа побледнел, спрятал меч в ножны. Он вторично вспомнил описания селян Корго. Всё сходилось. Наконец в уме капитана вспыхнула, словно пламя свечи, мысль:

— У похитителя не было четырёх пальцев на правой руке. А ну отойди деточка, я проверю. Эй парни, поддержите-ка её. Но-но, не рыпайся, если чиста совесть бояться нечего.

Лезвие ножа распороли бинты Иосифа, взгляды присутствующих впились в почерневшие пальцы.

— Зараза… — еле слышно выговорил Иосиф.

— Господь светлый, Господь праведный… Да как же это, да как же так…

— Уважаемый капитан, насколько могу понимать, этот мужчина вовсе не преступник. Могу ли я побеспокоить врача? — спросил хозяин трактира.

— Немедля!

Через пару минут Иосиф был возвращён в одну из комнат. Местный доктор осмотрел его, оставил отвар и лекарства. Пока чета путников наслаждалась заслуженным покоем наверху, внизу кипели страсти. Капитан Ленуа узнал Зелуша, велел обезглавить его на месте.

— Кто знает, что может случиться, пока мы везём его в столицу? Вдруг сбежит, или дружков покличет? Лучше уж, чтобы наверняка. — говорил рыцарь барону, тот понимающе кивал — А что до деточки и её отца, так вы это, сделайте доброе дело, пропустите их, ввиду всех событий. Ответственность беру на себя. Нехорошо получилось с ними…

Терзаемый совестью Ленуа сумел достать грамоту для героев. Он лично принёс её, объяснил ситуацию и попросил прощения. В это время Иосиф спал, но Мариета сидевшая подле его, слушала каждое слово; в конце заключила:

— Пути Господни неисповедимы. Мы и правда были в Корго, ночевали у пожилой четы: Маркуша и Струшки. Также верно то, что посреди ночи мы выехали, но лишь потому что спешим.

Услышав чистосердечное признание девушки, Ленуа полностью убедился, что эти существа не виновны в исчезновении старосты Корго, что является истинной лишь косвенно. Капитан покинул их, в качестве извинения оставил мешок злати на нужды.

Как только Иосиф открыл глаза, услышал историю произошедшего, заявил:

— Мы уезжаем.

***

— А мил господин, вам уже лучше? Господь наделил вас крепким здоровьем! Желаете выпить, перекусить? Всё за счёт заведения!

Спутники спустились с лестницы, застыли около двери.

— Семь, нет девять, бутылок сивухи с собой.

— Дорогой господин! Конечно-конечно, сию же минуту велю загрузить всё в вашу телегу. Эм, уважаемая госпожа, добрый господин, не сделаете ли честь, избавить меня от этой бочки? Я боюсь, как бы она не…взорвалась.

Через несколько минут телега миновала ворота, загруженная ящиком сивухи и загадочным бочонком плененного работорговца.

Земли Кельтроно встречали блудного сына.

Глава написанная в назидание начинающим авантюристам

Фургон Червини был удобен не только внутри, но и снаружи. Наверху без труда можно было расположиться трём существам; небольшое пространство обнесённое громоздкими ящиками, служило смотровой площадкой для пары авантюристов. Отсюда открывались прекрасные виды на безоблачные дали: усеянные зеленью холмы, покрытые цветами луга; в воздухе чувствовалась чистота природы, живительной силой, полнящая лёгкие.

Сир Курви безмятежно осматривал арбалет, с родительской заботой протирая его тряпкой. В отличие от своего товарища, Бенджамин был хмурый, все ещё терзаемый потерянной табличкой. В ней заключена его мечта, вся жизнь берущая начала с приезда в Лутергог. Герой ощущал внутреннюю пустоту, зудящую тревогу. Ему хотелось бежать, но, он не знал куда: требовать, но он не знал чего; сражаться, но, он не видел своих противников. Словом, делать что-нибудь, ибо бездействие разило больнее всякого клинка!

— Ну и мина, гляди не заплачь.

— Сир Курви, я…

— Не боись, нагонишь ты своего похитителя, заберёшь письмо, а коль не получится, то предупредишь получателя. До границы — Перевала узника, несколько часов езды, скоро будем на месте.

— Это самый быстрый путь?

— А на что нам крюк делать? Быстрее только через приток, да только лодку нигде не достать. Есть ещё вариант через Бешурит добираться, но он больно далеко. Говорю тебе: хватит морду воротить, мы доставляем тебя самым быстрым маршрутом.

— Извините. — Только и пробурчал Бенджамин, все ещё носящий траур по утерянной табличке и письму.

В случившемся юноша винил себя, ведь был излишне самонадеян, думая что никакое препятствие не станет у него на пути. Свобода пьянила, крепче пива, слаще любого эля; он забыл обо всех мерах предосторожности, слепо доверился добрым маскам, что скрывали за спинами ножи. Герой чувствовал себя ребёнком поверившим в сказку про добрых волшебниц, наяву повстречавший ведьм. Чтобы отвлечься от самобичеваний, felis решил расспросить товарища про местного страховидла. Сир Курви держал слово:

— Слишком умная тварь: по ночам крадётся к хуторам, днём убивает пастухов, от столицы держится подальше. Мы в Милрите уже неделю, и ничего толком не узнали. Даже предположить не можем, что geek из себя представляет. Говорю же: только дерьмо и находим.

— Знавал я мнение, мол, твари обычно помечают территорию своего обитания. Таким образом, они отваживают монстров и зверей помельче, закрепляют за собой право сильного.

— Это было написано в трактате <<Animalia silvarum, et quomodo agere cum eis>>, между прочим с моими комментариями. Верно молвишь, но никаких следов мы не нашли. Ставили ловушку, хотели подкараулить, но всё без толку. Из этого можно сделать несколько выводов; первый: убежище твари далеко, и второй: страховидлу приходится преодолевать большие дистанции, чтобы поохотится.

— Может это летун?

Курви смолк, буравящим взглядом уставился на Бенджамина. В один миг герою показалось, что наставник глядит на него с пренебрежением, будто бы обвиняет в чём-то. Следом мастер окинул взглядом просторы, заострил внимание на горной цепи вдалеке; ладони его крепко сжали арбалет.

— Знаешь чего Бенджамин, я ведь тоже думал, что это летун. Крылья твари помогли бы ей преодолевать большие дистанции за короткий промежуток времени. Вот только в Милрите повсюду луга, да перелески, мало возвышенностей, — взгляд Курви впился в горный массив возвышающийся на горизонте — Теперь вот чего подумал: она ведь может вовсе и не здесь охотится, может перелетать через границу.