Гонки на выживание (Солдаты удачи - 2)

"Я полностью поддерживаю уважаемого Андрея Терентьевича, -- твердо сказал он.
– - Рассекречивать двигатель и выкладывать его на прилавок было бы просто преступно. Не говоря уже о том, какой скандал это вызвало бы во всем мире. Это же не зенитный комплекс, а межконтинентальный носитель. Такой шаг наверняка привел бы к резкому осложнению наших отношений с американцами, со странами НАТО, с нашими соседями на юге и на востоке и даже в Африке. Так что эту торговую идею считаю мертворожденной. Что же касается спасения "Апогея" и финансовой подпитки армии, то здесь надо изыскивать другие резервы. Нельзя очертя голову распродавать последнее, подобно банкротам-самоубийцам. Если сегодня мои доводы окажутся недостаточно убедительными и вы примете абсолютно неприемлемое решение, я буду вынужден просить Президента об отставке".

Все это было сказано веско, убежденно, непререкаемым тоном. В зале повисла тишина.

"Ну что же, по-моему, вопрос ясен... Может быть, есть еще какие-нибудь мысли?"

"Разрешите мне!
– - встал новый генеральный директор "Апогея" профессор Стенин.
– - Я думаю, всем понятно мое нынешнее положение. На мне двадцать тысяч человек, и я не знаю, что завтра говорить этим людям. В то же время я не могу не разделить точку зрения Германа Григорьевича и Андрея Терентьевича. У меня есть альтернативное предложение. Наш двигатель без специального топлива -- просто кусок железа. Таков был замысел, такова конструкция. Мы могли бы без всякого риска продавать единичные образцы двигателя по особо оговоренным целевым контрактам, согласно которым Россия поставляла бы необходимые объемы топлива для каждого зарубежного запуска под полным нашим контролем, не рассекречивая химической формулы его компонентов, что исключило бы несанкционированное использование "РД-018". Состав топлива определить почти невозможно".

"Как порошок кока-колы?" -- вставил один из участников совещания.

"Совершенно верно, -- подтвердил Стенин.
– - Секрет состава кока-колы сохраняется уже полвека. Таким образом, Россия останется единоличным монополистом на горюче-топливную смесь для "Зодиака".

"И что же?" -- спросил Клоков.

"На таких условиях, -- сказал Стенин, -- продажа "Зодиака" не нанесла бы нам урона, и поэтому мы хотели бы показать ракету на авиакосмическом салоне в Сингапуре. Пусть не думают некоторые, что мы навсегда выброшены с мировой ракетно-космической арены".

Все молчали. Вдруг слово попросил зам директора Федеральной службы безопасности генерал Касьянов. Он поднялся, прошел вдоль стола и встал около председательствующего с большим бумажным рулоном в руке.

"Мы тоже по своим каналам получили кое-какую информацию об этом двигателе и ракете. Так что проблемы его секретности, рассекречивания и так далее считаю уже утратившими актуальность".

"То есть, как?" -- поспешно обернулся к нему Клоков.

"Сейчас поясню".

Он развернул рулон, и все участники заседания увидели несколько крупноформатных цветных фотографий.

"Эти снимки получены с американских спутников. Они переправлены нашими людьми. Вот здесь, как вы видите, вывоз ракеты из монтажного корпуса на стартовую позицию на Байконуре, здесь -- установка комплекса на стартовый стол, а это -- ваш двигатель".

"Но ведь по этим снимкам мало, что можно понять", -- заметил вице-премьер.

"Специалист поймет все", -- сказал Черемисин.

"Так что, как видите, ваш диспут, -- продолжил Касьянов, -- уже мало чего стоит. Это секрет полишинеля. Так что, на наш взгляд, показ на сингапурском салоне такого экспоната никакого урона обороноспособности страны уже не нанесет. А схема, предложенная товарищем Стениным, достаточно разумна".

"А вы как считаете, Андрей Терентьевич?" -- обратился к Черемисину Клоков.

Тот задумался. Взял в руки фотографии, всмотрелся...

"Ну что ж, -- вздохнул он.

– - Может быть, и стоит показать. Но не сам "Зодиак", а только самый схематичный выставочный макет".

"Резонно, -- заключил Клоков.
– - Значит, будем готовить соответствующее постановление..."

Запись кончилась. Нифонтов выключил видеомагнитофон.

– - Ну, что скажете?

– - Все довольно странно, -- сказал Голубков.
– - И неожиданно. Как будто бы опрокидывает все наши предположения.

– -Значит, наша задача теперь, -- подвел итог Нифонтов, -- установить, действительно опрокидывает или все-таки "как будто бы".

* * *

Почти два месяца генерал-лейтенант Владлен Иванович Курцевский начинал рабочий день коротким телефонным разговором с одним из сотрудников аппарата вице-премьера Германа Григорьевича Клокова.

Именно он, влиятельный помощник-референт Борис Владимирович Лапичев, должен был проследить и ускорить прохождение документов, дающих торгово-коммерческому объединению "Армада" разрешение на внешнеэкономическую деятельность, по всем инстанциям, вплоть до стола главы государства.

Бумаг в президентской канцелярии, как всегда, была уйма, и многие из них вполне могли быть завизированы и введены в действие на куда более низком уровне. На это, собственно, и рассчитывал Курцевский. Однако, сколько он ни звонил, дело не двигалось, и в ответ на свои вопросы генерал слышал только одно: "Надо ждать", "К сожалению, пока еще нет...", "Наберитесь терпения...".

Спорить тут было бессмысленно. Курцевский прекрасно это понимал. Сдерживая ярость, опускал трубку на рычаг и матерился.

* * *

С тех пор как речное пароходство взвинтило цены, водные прогулки сделались приятным времяпровождением лишь обеспеченных влюбленных мальчиков и девочек, деловой братвы да удачливых "челноков" с периферии. Так что появление утром на борту шестерых крепких молодых людей ни у кого не вызвало удивления.

Конечно, куда лучше было бы в этот солнечный день плыть на верхней палубе, дышать речной свежестью да потягивать пивко, поглядывая на любимый город. Но они собрались внизу, в закрытом салоне, где не было ни прохладного влажного ветерка, ни чаек, ни белых облаков в синеве над городом.

Когда отплыли. Пастух вежливо постучал и заглянул в рубку капитана, где состоялись небольшие дипломатические переговоры. Результатом их стало соглашение на скромной коммерческой основе, по которому нижний салон вплоть до конца рейса полностью переходил в распоряжение этой странной шестерки. Молодой капитан "семнадцатой", видно, был парень тертый, вдаваться в подробности не стал. Скорее всего, принял их то ли за солнцевских, то ли за люберецких. У трапа в нижний салон появился молчаливый матрос, а также табличка -- точь-в-точь как на ресторанных дверях: "Закрыто на спецобслуживание". Так что ни одна живая душа не могла теперь согласно договору и носа сунуть туда, где сидели эти очень спокойные крепкие парни.

– - Значит, так, мужики, -- начал Пастух, рассказав где и как их принимали на "Рижской".
– - Как выяснилось, нас подрядили сразу две, если не три команды. Понятное дело, не считая портного дяди Кости и его ателье. Сегодня ночью мы с Доком имели с ним короткую встречу и обсудили положение.

– - Задание получили?
– - спросил Артист.

– - Так точно. Но вышла накладка. Помните мужика, который вез нас на "мицубиси", а после тыркался в том дворе с пеленгатором? Он нас и встретил на "Рижской". Во время разговора приказали сработать под террористов и захватить самолет после вылета с аэродрома в Кубинке. Ну и мы, не раскумекав, кто есть кто, трепанули лишнего...