Гонки на выживание (Солдаты удачи - 2)

– - Да, да, поезжайте!
– - закричали в толпе.
– - Поезжайте обязательно!

– - Вы из какого отделения?
– - подскочила какая-то дамочка в дорогих очках.
– - Я тоже поеду!

– - Спасибо вам большое!
– - обернувшись, сердечно поблагодарил их Мухин.

Их затолкали в два патрульных милицейских "жигуленка", и машины тронулись с места.

* * *

– - Артист он и есть Артист, -- переводя дух, сказал Пастухов, выглядывая из арки соседнего дома.

– - Что-то я ничего не пойму, -- сказал Боцман, -- Чего это он?

– - А ты подумай, -- строго ответил Пастух. Боцман подумал, но на лице его сохранилось прежнее недоумевающее выражение.

– - Тьфу!
– - плюнул Док.
– - И до меня только сейчас дошло! "Дорожный патруль"! Колькина будка у них наверняка есть. Отвел Артист от нас этих архаровцев. Ну а дальше-то что будет? Нас же осталось двое и двое.

– - Как-нибудь выкрутятся ребята. Брать их не на чем.

– - Ну да, -- сказал Док, -- если только не подвалят те, что заявились ночью.

– - Надо деваться куда-то, -- сказал Боцман.
– - Фото в "Патруле" -- не хрен собачий. Колькина личность наверняка теперь у каждого постового.

* * *

Артиста и Муху привезли в обычное замызганное отделение. Их уж собрались пихнуть за решетку в дежурке, где полным-полно было всякого лихого уличного народа, но Артист закричал, что требует начальника, сейчас же, немедленно, что творится, мол, форменный произвол, и его с Мухой оставили перед барьерчиком, за которым сидел унылый дежурный, одуревший от криков, матерщины и расквашенных пьяных морд. Лейтенант, перегнувшись, что-то пошептал коллеге, и тот протянул ему листок протокола о задержании, но отставник, решивший грудью встать за правое дело, вдруг гаркнул привычным командирским басом:

– - Товарищ дежурный! Я свидетель, и вот эта дама -- тоже. Мы все видели. Ребят взяли ни за что.

– - Ну, так в чем дело?
– - закрутил головой дежурный, попеременно переводя взгляд со скромно сидящих задержанных на свидетеля-доброхота и ретивого лейтенанта.
– - Давайте объясняйте...

Артист поднялся, и с доверительной улыбкой обратился к нему как к полноправному вершителю истинной справедливости.

– - Понимаете, лейтенант, я мог бы, конечно, жаловаться, мог бы устроить грандиозный скандал... Но это не нужно ни мне, ни вам, верно?

– - Ну, говорите, говорите, в чем дело.

– - Ваш товарищ потребовал документы, -- начал Семен.
– - Я предъявил документы, они у вашего лейтенанта -- мой паспорт и паспорт моего друга.

– - Ничего не понимаю.
– - Дежурный даже глаза прикрыл: пытаясь сосредоточиться.

– - Ха...
– - выдохнул Семен с вековой скорбью в глазах.
– - В общем, разрешите мне позвонить.

– - Кому?

– - Родственнику, дяде... Вы же не можете отказать гражданину в такой мелочи.

– - Давайте номер, я сам наберу, -- сказал дежурный.

Семен назвал семь цифр. Это был тот самый телефон, которым они имели право воспользоваться только в крайнем случае.

Артист и Муха с нетерпением смотрели на аппарат. Наконец дежурный сказал в трубку:

– - Здравия желаю! Дежурный сто восемьдесят первого отделения лейтенант Квашнин.
– - Поднял глаза на Артиста: -- Кого позвать?

– - Дядю Костю.

– - Здравствуйте, дядю Костю позовите, -- продолжил дежурный.
– - Дядя Костя? Гражданин Злотников Семен Львович приходится вам племянником, так? Он находится у нас, задержан. Передаю трубку.

– - Что стряслось?
– - быстро заговорил на том конце провода Голубков.
– Куда вы делись? Докладывай, племянничек!

– - Беда, -- дрожащим от волнения и обиды голосом проговорил Артист.
– Вы меня хорошо слышите, дядя Костя?

– - Слышу хорошо, говори!

По голосу Артиста Голубкову стало ясно, что произошло действительно нечто непредвиденное и чрезвычайное.

– - Шли мы по городу с ребятами, а тут ни с того ни с сего пришлось прощаться и расставаться. Мы туда, а они -- сюда. Понимаете?

– - Не совсем, -- сказал Голубков.
– - Скажи яснее.

– - Были мы все вместе, а теперь, как в песне -- "ты налево, я направо, ну и до свидания".

– - Вы чего это, чего мелете?
– - вскинулся дежурный.
– - При чем здесь песни?

– - Понял тебя, -- наконец сориентировался Голубков.
– - Вы разделились?

– - Ну да, да!
– - воскликнул Семен.
– - Мы-то думали к Быкову заехать. А тут, оказывается, еще и Валерий Павлович вызывает, ну тот, знаете?.. Летчик. Друг нашего дяди Мони! Хоть разорвись!

– - Понял, понял, -- воскликнул Константин Дмитриевич, -- все понял. Ну спасибо, племянник, ну удружил! Тащись теперь невесть куда. Ладно. Сидите там в отделении и ждите меня. Сейчас приеду, попробую договориться...

Артист вернул трубку дежурному. Он и Муха не слышали, что сказал полковник Голубков лейтенанту, но лицо последнего сразу смягчилось.

– - Вы уж извините нас. Видно, ошибочка вышла, -- сказал дежурный, возвращая им паспорта.
– - Можете идти. И вы, граждане свидетели. Все свободны. А ты, Баландин, в другой раз смотри, кого хватаешь...

Однако, к удивлению дежурного, задержанные уходить не спешили. Они остались в милиции, скромно сидели на продавленных стульях около дежурной части, тихо переговаривались и поглядывали на часы в ожидании Константина Дмитриевича.

– - Понял он?
– - спросил Муха.

– - Да вроде...
– - кивнул Артист.

– - Слушай, а при чем здесь какой-то... дядя Моня?

– - Не врубился?
– - улыбнулся Артист.
– - Это станция Монино, как раз рядом с Чкаловской. Олег мотнул головой и усмехнулся.

* * *

Звонок Артиста по спецтелефону был для полковника Голубкова самым радостным событием этого тяжкого дня. На много часов он утратил связь с отрядом Пастухова. В то же время это известие еще туже затягивало запутанный узел, который им с Нифонтовым надлежало развязать.

Как следовало из сообщения Артиста, на горизонте внезапно возник аэродром в Чкаловской. Что еще могло скрываться под "Валерием Павловичем" и "дядей Моней", как не эта крупнейшая воздушная база, которую он узнал как свои пять пальцев за многие годы, когда улетал с нее в Афганистан, Литву, на север и на юг, а в последние годы -- в Чечню и Таджикистан. Сообщение Артиста как будто мгновенно соединило в замкнутую цепь разрозненные провода. Последние месяцы они отслеживали и брали на заметку буквально всякую мелочь, так или иначе имевшую отношение к ракете "Зодиак", ее двигателю "РД-018" и топливу ФФ-2.