Гордубал
Шрифт:
Мужики поднимаются с лавок.
– Оставь его, Гейза, - уговаривает Варварин.
Кто-то берет Гордубала за плечи и дружески тянет из трактира.
Гордубал вырывается и вплотную подходит к Феделешу.
– Ты про кого это?
– повторяет он хрипло.
– Есть у нас дурень один, - раздельно произносит Феделеш Гейза, - и вдруг точно стегнув Гордубала хлыстом.
– А потаскух, как Полана, хватает.
– Идем, - ревет Гордубал и проталкивается к выходу. Гейза спешит за ним, торопливо раскрывая в кармане нож. Эй, берегись Гордубал, получишь удар в спину! Но Гордубал,
Все бросаются вон из трактира. Юрай поворачивается к Феделешу.
– Ты!
– хрипит он.
– Ну, подходи.
Гейза тяжело дышит и, пряча нож за спиною, готовится к прыжку. Длинными, как оглобли, ручищами Гордубал обхватывает Гейзу, прижав ему руки к бокам, подымает на воздух, поворачивается и кидает оземь. Гейза, присев, сипит от ярости.
Снова поднимает его Гордубал и снова швыряет оземь, словно толчет щебень. И вдруг у Гейзы подламываются ноги, он падает навзничь, разметав руки и - трах!
– стукается головой о какую-то кадушку - и вот лежит замертво, - не человек, а куча тряпья.
Гордубал тяжело дышит и поводит налитыми кровью глазами.
– Откуда я знал, что там кадушка?
– бормочет он, точно оправдываясь.
Но тут на его голову обрушивается удар. Второй, третий. Два, три, четыре человека сосредоточенно колотят Гордубала доской по голове, так что гул идет.
– Отстаньте, - рычит Гордубал, размахивая в темноте руками, бьет кого-то по носу и падает, тщетно порываясь встать.
– Дерутся!
– вопит чей-то голос. Гордубал приподнимается и валится снова; удары сыплются на него со всех сторон, он со стоном еще раз пытается встать...
– Вы чего тут!
– раздается чей-то торопливый, задыхающийся голос; кнут хлещет по пыхтящему клубку тел. Кто-то ревет от злости. Эй, берегись ножа! Но Василь Герич тяжело переводит дыхание и помахивает бичом над распростертым Гордубалом.
Юрай силится встать.
– Проваливайте отсюда!
– бушует староста, щелкая кнутом...
Эх, не будь ты староста, попало бы и тебе...
Да не в том дело, что староста - а просто здорово дерется Василь Герич. Вот уж и бабы решились выйти на улицу и, сложив руки на груди, поглядывают на трактир.
Юрай Гордубал снова пытается встать, голова его на коленях у Василя, кто-то обмывает ему лицо.
Это Пьоса.
– Это не честный файт [40] , Василь, - бормочет "американец".
– Сзади и двое на одного.
Эх, Юрай, шестеро их было, голубчик, а не двое, и все с досками от забора. Дубовая у тебя голова, Юрай, ежели не треснула пополам.
– А что Гейза?
– беспокоится избитый.
– Гейза свое получил, - говорит староста.
– Унесли его.
40
fight - борьба, драка (англ.),
Юрай удовлетворенно вздыхает.
– Не станет теперь распускать язык, сволочь эдакая, ворчит он и пытается подняться. Слава богу, полегчало, он уже стоит на ногах, держась
за голову.– За что они на меня?
– удивляется он.
– Пойдем выпьем еще, Василь. Не дали мне спеть, проклятые!
– Ступай домой, Юрай, - уговаривает староста.
– Я тебя провожу. Неровен час, еще подкараулят тебя.
– Очень я их боюсь!
– говорит Гордубал и, пошатываясь, бредет домой.
Нет, я не пьян, Полана! Побили меня в корчме.
– А за что побили?
– Просто так, голубушка, шутки ради. Силою мы померились с Феделешем Гейзой.
– А знаешь, Василь, - оживившись, начинает Юрай, - у меня в Америке тоже был "файт". Кинулся на меня с молотком один майнер. Немец, что ли. А только другие отобрали у него молоток и поставили нас в круг. Деритесь голыми руками. Эх, Василь, крепко мне тогда досталось по роже, а немца я все-таки уложил. И никто не мешался в нашу драку.
– Слушай, Юрай, - строго перебивает Герич, - не ходи больше в корчму. Не то опять быть драке.
– Да почему?
– дивится Гордубал.
– Я к ним не лезу.
– Ну, - не сразу отвечает староста, - надо же им подраться? Иди спать, Юрай. А завтра - уволь своего батрака.
Гордубал нахмурился.
– Что ты болтаешь, Герич? И ты тоже лезешь в мои дела?
– Зачем держать чужака в доме?
– настаивает Василь. Иди, иди спать. Эх, Юрай, не стоит Полана того, чтобы за нее дрались.
Гордубал останавливается как вкопанный.
– И ты туда же? Такой же, как они!
– произносит он наконец.
– Не знаешь ты Полану. Только я один ее знаю, а ты... Ты не смей...
Василь дружески кладет ему руку на плечо.
– Юрай! За восемь лет нагляделись мы на нее...
Гордубал гневно сбрасывает его руки.
– Проваливай, проваливай, не то... Пока я жив, Герич, видит бог, с этого дня не знаюсь с тобой. А был ты мне лучшим другом.
И, не оборачиваясь, Гордубал плетется домой, Герич фыркнул в ответ и еще долго тихонько ругался в темноте.
XIV
Утром Штепан запрягает лошадей - собрался в степь. Из хлева выползает Гордубал, опухший, страшный, глаза налиты кровью.
– Я поеду с тобой, Штепан, - объявляет он кратко.
Н-но! И телега мчится по деревне. Юрай не глядит ни на встречных, ни на коней. Выехали за околицу.
– Стой, - приказывает Гордубал, - слезай с телеги. Поговорить надо.
Штепан дерзко рассматривает побитое лицо хозяина. Чего, мол, тебе?
– Слушай, Манья, - нетвердо начинает Гордубал, - по деревне сплетни ходят про Полану и про тебя. Все это вранье я знаю, но надобно с этим покончить. Понял?
Штепан пожимает плечами.
– Нет, не понял.
– Надо тебе уйти от нас, Штепан. Ради Поланы. Заткнуть людям рты. Так надо, понял?
Штепан нагло в упор глядит на Гордубала. Тот отводит взгляд.
– Понял.
Юрай машет рукой.
– Так. А теперь езжай.
Манья стоит, сжав кулаки, - кажется, вот-вот бросится на Гордубала.
– Делай свое дело, Штепан, - ворчит Гордубал.
– Ну ладно!
– цедит сквозь зубы Штепан, прыгает в телегу, замахивается кнутом, - и раз!
– хлещет коней по головам.