Горизонтальная война – снимая маски

— Мелания Сергеевна! — Люда отвернула голову от спин нежданных гостей, и бросилась ко мне. — С вами всё в порядке? Вызвать охрану?

— Нет, — я мотнула головой и посмотрела на начальника охраны. — Иннокентий Васильевич, узнайте кто был в здании с пятницы по понедельник. Отследите передвижения каждого человека и покажите мне записи с камер этого этажа.

— Что-то случилось? — рука Меркулова, лежащая на ремне, дёрнулась в сторону рации.

— Случилось. Из этого кабинета пропал документ. Я должна знать, кто его украл. Николай Петрович ещё не приехал?

— Нет. — Светло-карие глаза Меркулова прошлись по мне с профессиональной цепкостью и остановились на запястьях.

Опустив голову, я заметила синие следы от пальцев и одёрнула рукава блузки. Не хватало ещё сплетен. Люда стояла рядом, не решаясь спросить, но я видела в больших, круглых карих глазах чуть навыкат неподдельный интерес.

— Люда, почему вы в чёрном? Что за платок на голове?

— Так траур, Мелания Сергеевна, — побледнев, ответила девушка.

— На работе не бывает траура, и вы не вдова, — отрезала я. — Наших клиентов не должны волновать внутренние проблемы компании и чья-то смерть. Мы все должны работать в прежнем режиме, это понятно? — строго спросила я.

— Д-да, — глаза секретарши наполнились слезами. Это грозило перерасти в нескончаемый поток.

— Мне нужны все рабочие планы отца, график встреч, вся деловая переписка. Оповести весь совет о скоропостижной смерти генерального директора, подготовь конференц-зал... — я постучала ногтем по лакированной поверхности стола и кивнула, — скажем, сегодня в пять часов вечера. Потом вспомнив об обещании, вздохнула: — Нет. Пожалуй, завтра в двенадцать будет удобно всем.

— Хорошо, госпожа директор, — всхлипнув, Люда открыла дверь и задержалась, буквально на долю секунды, но мне хватило этого, чтобы увидеть поджатые губы и наморщенный лоб.

Когда дверь тихо закрылась, и шаги секретарши стихли вдали, я встала и прошла к окну:

— Иннокентий Васильевич, что вам известно о Люде и её отношениях с моим отцом?

— Что вы, Мелания Сергеевна, — отвернулся в сторону Меркулов.

И будь я проклята, если он мне не врёт. Сколько ещё мне нужно узнать секретов, сколько змеиных гнёзд разворошить, прежде, чем я смогу нормально вздохнуть?

— Как давно? — просто спросила я, не оборачиваясь. Впрочем, в отражении мне были видны его бегающие глаза и пальцы, нервно теребившие воротник формы.

— Несколько месяцев уже, — наконец, признался Иннокентий.

— Кто ещё знает? — я старалась придать голосу безразличие, но видимо, мне плохо это удавалось, потому Меркулов стремительно подошёл.

— Вы не волнуйтесь, Мелания Сергеевна. Знаю только я, ну и сама Люда. Мария Александровна не в курсе, ваш отец... он не хотел причинять ей боль. — Слова старого вояки звучали по меньшей мере странно.

— Вам-то откуда знать? — устало спросила я, поворачиваясь и задирая голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Я по долгу службы видел много разных людей, госпожа директор, — усмехнулся Иннокентий. — И поверьте старому человеку, Сергей Владленович был хорошим руководителем и нормальным мужиком. Люда была ему дорога, Мелания Сергеевна, но и жену он обидеть не хотел.

Пройдя к столу, я села в директорское кресло, покрутилась и включила компьютер:

— Вы слишком разговорчивы для своей должности, Иннокентий Васильевич. Иногда, молчание золото. Я надеюсь, что вы столь красноречивы только в моём обществе.

— Я вас понял, — вытянулся Меркулов. — Могу идти?

— Вы свободны, но отчёт мне нужен к обеду. Как только появится финансовый директор, пусть немедленно ко мне зайдёт.

Оставшись в одиночестве, я несколько минут бездумно смотрела на кипу бумаг и фотографию на столе отца.

— Чтоб тебя, старый дурак! О чём ты только думал, вовлекая девчонку в свои игры! — крикнула в сердцах и смахнула стеклянную рамку на пол. Пальцы нащупали кнопку телефона. Утопив пластмассовый кружок в корпус, я дождалась тихого «Да» и прошипела:

— В мой кабинет. Быстро!

Люда появилась через три минуты. Ровно столько потребовалось ей, чтобы открыть соседнюю дверь и доползти до отцовского кабинета. Сквозь матовое стекло я видела, как она нерешительно мнётся, но не утруждала себя тем, чтобы поторопить или подбодрить. Любовница отца, надо же. Да меня наизнанку выворачивало от мысли, что отец позволил себе шашни на работе.

— Можно? — стукнув несколько раз, Люда всё же открыла дверь и просунула голову внутрь, всё ещё страшась переступить порог.

— Проходи, садись, — кивнула я на стул, на котором недавно сидела сама, и нервно стукнула ручкой по столу.

Платок с головы она сняла, но вот это траурное выражение лица... бесит. Как будто она на самом деле что-то к нему чувствовала. Да что там может быть при такой разнице в возрасте и социальном статусе!.. Люда прошла мимо разбитой рамки, переступила через крошки стекла и села, смиренно сложив руки на коленях.

Бледная, едва дышащая от страха овечка. Да что она сможет противопоставить ЕЙ?!

— Как давно ты здесь работаешь? — начала я издалека.

— Второй год, Мелания Сергеевна, — прошелестела Люда.

Ей-богу, мне иногда кажется, что я гораздо старше, чем есть на самом деле. Ну почему все проблемы должна решать я? Чего проще было ноги не раздвигать?

— Как давно ты спишь... спала с отцом?

Поперхнувшись, она вылупила глаза и покраснела. И нечего так на меня смотреть. Сама виновата.

— Я задала вопрос.

— М-мелания Сергеевна, я... — она запнулась и замолчала, следя за движением ручки по бумажке, что попалась мне первой под руку. Кажется, это был договор.

— Я слушаю, Людмила.

— Четыре месяца, — всхлипнула она, вытирая глаза бумажным платочком.

— Совсем дура, да? — прошипела я не сдержавшись.

Так хотелось ей заехать, чтобы она, наконец, перестала таращиться своими коровьими глазами и начала думать головой. Вздрогнув, я сжала до боли ручку и продырявила нажатием бумагу, чиркнув по столу.

— Мелания Сергеевна, я... я правда не хотела, но ваш папа, он так ухаживал, он был таким хорошим, что я не смогла сопротивляться. Вы ведь женщина, должны понять, — расплакалась она.