Город-фронт

Ознакомившись с этим донесением, командующий фронтом генерал-лейтенант М.М. Попов приказал мне немедленно браться за создание оборонительных рубежей от Копорского залива на Кипень до Петергофа.

Восьмая армия будет отходить? — поинтересовался я.

Пшенникову приказано держаться,— резко ответил Маркиан Михайлович.— Но надо быть готовым прикрыть с суши район береговых батарей Балтийского флота на южном побережье залива...

Тридцать тысяч ленинградцев начали строить еще один рубеж — на Копорском плато.

Моя рабочая карта заполняется все новыми цветными линиями и значками. Раздумья над ней не очень-то утешительны. Если будет прорван правый фланг лужской полосы и 8-я армия отойдет из Эстонии, то немцы скорее всего ударят в тыл нашей береговой обороны. Такой вывод прямо следует из приказания командующего.

В то же время я знаю, что до сих пор наши войска упорно сопротивляются на полуострове Ханко, на островах Даго и Эзель. Они остаются в тылу врага.

Возобновились атаки противника под Кингисеппом.

Утро 8 августа застало меня у полковника Г.В. Мухина. В восьмом часу немцы открыли ураганный огонь. Нельзя было различить отдельных разрывов. Сплошной гул и грохот. В землянке дрожит каждое бревно. Мухин надевает на голову каску, вешает на шею автомат и стоит так, упершись руками в стол. Кажется, весь он превратился в слух. Его темное, сожженное солнцем лицо с крупными надбровными дугами и широким носом приобрело жесткое выражение.

Полковник резко оборачивается ко мне:

— Вчера разведчики ходили в Редкино. Около шестидесяти танков там насчитали. А артиллерии у меня по, прежнему мало... Ну пошли на наблюдательный, пункт...

Не успели мы сделать и полсотни шагов, как попали под разрывы снарядов. Бежим, ложимся, снова бежим и рывком кидаемся в свежие, пропитанные гарью воронки.

В грохот артиллерийской канонады вплетается надсадный гул бомбардировщиков. Около тридцати «юнкерсов» тремя группами проходят низко над нами. Девять самолетов отделяются и заходят на цель. Едва мы успеваем вбежать в траншею у наблюдательного пункта, как воющий свист бомб словно вдавливается в барабанные перепонки. И сразу же удар, столб вывороченной земли...

Из траншеи Мухин вползает в землянку, и хватается за телефон;

— Сергеев? Что у тебя? Накрыло? Два орудия подбито?.. Эх, твою губернию!.. А сейчас танки пойдут. Ну готовь истребителей с бутылками. Два пулемета выдвинь на опушку, пусть перекроют дорогу на Вязок. И саперов с минами туда, к дороге. Быстрее...

Самолеты уже отбомбились. Мы выходим в траншею. Впереди, над окопами курсантов вдоль узкой речонки Вруда, стоит плотная туча пыли и дыма. Сквозь эту завесу местами пробиваются тусклые всполохи пламени.

Курсанты в дни передышки оборудовали глубокие окопы с хорошо развитыми ходами сообщения. Артиллерийский налет не так беспокоит Мухина, как предстоящая танковая атака.

В притихающий артиллерийский гул врываются дробные звуки пулеметных очередей. Они кажутся совсем слабыми. Но Мухин сразу же напрягается и всем корпусом поворачивается влево, туда, где затаился 2-й батальон Волкова. Здесь узел дорог, несколько маленьких деревень — Максимовка, Мышкино, Слепино,

— словом, танкоопасное направление. Свой левый фланг Мухин считает слабым местом.

Снова телефонные разговоры с командирами приданных батарей. Снова ругательство «твою губернию», на этот раз уже по поводу неустойчивой радиосвязи между артиллерийскими наблюдателями и огневыми взводами.

Позвонил капитан Волков. Докладывает, что на него идут двадцать пять танков с автоматчиками.

Через пять минут снова он. Бодрым голосом сообщает:

— Три танка горят. Фашистская пехота прижата к земле пулеметным огнем.

Атака начинается и на правом фланге против 1-го батальона капитана Сергеева. Но Мухина по-прежнему больше всего беспокоит участок Волкова. Начальник училища сам вызывает по телефону 2-й батальон:

Волков, почему молчите?

Виноват. Только что дух перевел. Вражеская пехота отбита. Танки тоже не пробились и пошли в обход деревни Слепина.

На лице Мухина появляется улыбка:

— Молодцы! Передай курсантам мою благодарность... А о том, что немцы в обход пошли, не волнуйся. Там их тоже встретят...

Часа через два на наблюдательный пункт пришел комиссар училища Я.В. Завалишин. Он был во 2-м батальоне. Весь в пыли, утомленный, а в плазах задорный огонек.

— Ну и поддали же наши фашистам! Первую волну пехоты и танков удачно накрыла гаубичная батарея. А довершили дело пулеметчики. Они уложили пехотинцев прямо перед проволокой...

Закончить Завалишину не удалось. На НП прибыл связной от Волкова:

— Батальон обходят танки!..

«Прорвали стык», — решил Мухин и стал звонить в штаб кингисеппского сектора. Но телефонная линия оказалась перебитой. Прекратилась проводная связь и с Волковым.

Полковник перебросил на левый фланг свой главный резерв — противотанковую батарею. Это была половина собственных артиллерийских средств училища.

С другими батальонами связь оставалась устойчивой. Командиры докладывали, что ведут огневой бой. Много раненых. А вот гранат и бутылок с горючей смесью мало.

Начальник училища уходит на передовую, меня просит съездить на командный пункт сектора похлопотать о восстановлении взаимодействия с соседом.

Дорога тянется лесом. Справа и слева слышится близкий артиллерийский гул. Вокруг — ни одной живой души.

Откровенно говоря, сделалось как-то не по себе. Яковлев уже не спрашивает: «Куда?» Дорога одна. Только вынул гранаты, положил на сиденье рядом;

— На всякий случай...

2

Огромное, во весь горизонт, багровое зарево. Полыхают дома в Нарве, Кингисеппе, ближайших поселках. Вражеская авиация наносит один удар за другим. Перекаты артиллерийских разрывов не стихают и ночью. Четвертые сутки дерутся ополченцы и курсанты, стремясь не допустить прорыва танков в оперативную глубину.

Командующий фронтом М.М. Попов и член Военного совета А. А. Кузнецов все время в войсках: то во 2-й дивизии народного ополчения, то у Мухина, то у командующего кингисеппским сектором генерал-майора В. В. Семашко.

Еще 9 августа Попов решил остановить немцев контрударом. Для этого он усилил кингисеппский сектор только что сформированной 4-й дивизией народного ополчения и одним полком 1-й танковой дивизии.

Но штаб сектора сработал нечетко. Ему потребовалось около суток на подготовку контрудара, а к тому времени две танковые, две пехотные и одна моторизованная дивизии противника вклинились в нашу оборону и стали охватывать большой район. 4-я дивизия народного ополчения оказалась втянутой в тяжелый оборонительный бой вместе с училищем имени С.М. Кирова.