Город-фронт

Еще 15 августа Военный совет фронта решил сосредоточить в Инженерном управлении руководство всем оборонительным строительством. К этому времени практически исчезла грань между тыловыми и передовыми рубежами.

В крайней спешке мы начали укреплять Пулковские высоты. Отсюда открывался отличный обзор местности. И то, что эти сильные позиции оставались до сих пор неукрепленными, нельзя расценивать иначе, как один из крупных наших просчетов.

Инженерное управление установило здесь определенную очередность работ: сначала создать оборону полевого типа (то есть хорошо развитую систему траншей, окопов, ходов сообщения), а затем уже, если останется время, приступить к строительству тяжелых сооружений. Военный совет согласился с нами.

В эти же дни началось и создание так называемого «броневого пояса» вокруг Ленинграда.

Комиссия по обороне под председательством А. А. Кузнецова еще в конце июля одобрила предложение ленинградских кораблестроителей об использовании на оборонительных рубежах заводских запасов броневой стали.

Инженер-контр-адмирал А. А. Жуков, руководивший Научно-техническим комитетом Военно-Морского флота, и его помощник инженер-капитан П.Г. Котов разработали технологию массового изготовления различных типов сборных дотов. Молодому, но уже достаточно опытному кораблестроителю Павлу Григорьевичу Котову пришлось возглавить оперативную группу по монтажу этих броневых сооружений на местности.

— Как миноносец, напористый и быстрый, хоть и маленький, — говорили у нас о Котове.

Было удивительно, как это он всюду и всегда успевал? отработать проект, объездить заводы, отобрать броню, скомплектовать монтажные бригады, договориться с трестом «Стальконструкция» о такелажниках, с конторой «Автотранс» о трактористах и шоферах. Вместе с ним много и полезно трудился начальник Архитектурно-планировочного управления Ленсовета Михаил Викторович Морозов.

Каждое новое броневое сооружение тщательно испытывалось. Помню, как-то Котов и Морозов привезли на Ижорский завод фронтовика-пулеметчика, чтобы проверить только что изготовленную приземистую конструкцию из броневых листов. Собрались рабочие, и Котов представил им бойца:

— Наш заказчик! Пусть посмотрит, — может, что посоветует.

Пулеметчик залез под колпак, осмотрел его внутри и вылез.

Знаешь что, друг, — обратился он к сварщику, — давай в днище вырежем отверстие пошире. Мы к этой штуке сделаем раму из бревен и прямо на траншею будем ставить.

А может, еще к стенке крюк буксирный приварить? — предложил сварщик. — Пойдете в наступление и захватите с собой. Трактор или танк смело потащит.

И то верно, — обрадовался пулеметчик. — Он будет у нас вроде как ползунок

— и для обороны, и для наступления.

Так и окрестили мы в тот день эту конструкцию — «бронеползунок оборонительно-наступательный». Под этим именем она приобрела широкую известность на всем Ленинградском фронте.

Кроме ижорцев к серийному изготовлению различных броневых дотов или деталей приступили коллективы заводов: Балтийский, «Большевик», имени Жданова, «Судомех». За одну только неделю кировцы и ижорцы изготовили для красногвардейского и пулковского рубежей сто сорок башенных установок.

Тысячи броневых точек появились и на различных направлениях вокруг Ленинграда. Созданные П.Г. Котовым небольшие бригады из саперов, такелажников и сварщиков монтировали их частенько под артиллерийскоминометным, а то и под пулеметным огнем противника.

Немцы изо всех сил рвались к Красногвардейску. Нависла непосредственная угроза прорыва к Ленинграду. Однако защитники его не теряли присутствия духа. Г ород был хоть и суров, но спокоен и деловит.

В памяти моей очень хорошо сохранилось собрание партийного актива, проходившее в Смольном 16 августа. А. А. Жданов предупредил секретарей райкомов партии, председателей райисполкомов, директоров заводов, что надо быть готовыми к еще большему обострению обстановки.

— В ближайшие дни вероятны крупные налеты вражеской авиации на городские кварталы, — говорил он. — Надо немедленно проверить и подготовить к действиям все отряды МПВО и аварийные команды.

Председатель горисполкома, П.С. Попков доложил, что из города эвакуировано четыреста тысяч человек, а осталось около трех миллионов. Пять тысяч имеющихся убежищ могут укрыть всего одну треть населения. Значит, надо немедленно готовить новые убежища.

Уходили мы с этого собрания полные дум о спешных делах, которые надо исполнять сейчас, сегодня ночью завтра.

Улицы города казались более настороженными, чем всегда. Особенно резко прозвучал свисток невидимого в темноте милиционера. Где-то хлопнул одиночный выстрел.

Г ород-фронт жил своей жизнью.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ НАЧАЛО БЛОКАДЫ

1

Получилось так, что одновременно, и совершенно неожиданно, освободили от работы начальника штаба Д.Н. Никишева и его заместителя П.Г. Тихомирова. Все недоумевали: в чем дело? Говорили, что они вызвали гнев Ворошилова за

нерасторопность. На должность начальника штаба фронта прибыл из 23-й армии полковник Н.В. Городецкий. Человек подвижный, деятельный, но, конечно, ему трудно было сразу охватить весь огромный объем работы. А ведь как раз в эти дни решалась судьба Лужской группы войск.

После прорыва противника в районе Кингисеппа командующий фронтом приказал генералу А.Н. Астанину начать отход. От успеха этой операции зависело многое. Если бы удалось сохранить для красногвардейского укрепленного района такую силу, как Лужская группа войск!..

Первые несколько дней оперативные сводки казались обнадеживающими. Арьергард под командованием полковника Одинцова сдерживал противника массированными огневым ударами в районе Луга — Толмачево, а главные силы двигались на Красногвардейск. Но при внимательном анализе обстановки нетрудно было заметить, что немецкие танковые части торопятся отрезать пути отхода войскам Астанина. К сожалению, командование и штаб фронта недооценили этой опасности.

27 августа я читал составленную Г ородецким в довольно спокойных тонах телеграмму в адрес генерал-майора Астанина. В ней говорилось: «Противник, заняв небольшими частями Кузнецове, Беково, поселок Дивенский, создает видимость окружения вашей группы войск. Уверены, что нахальство и наглость зарвавшегося врага не произведут впечатления на бойцов и командиров боевой Лужской группы и ее славных руководителей, с честью выполнивших под Лугой свой долг перед Родиной». Далее в телеграмме ставилась задача: смять противника и наступать в направлении Сиверская.

К сожалению, прогнозы нового начальника штаба не сбылись. Окружение оказалось далеко не «видимостью». Уже на другой день по приказанию генерал-лейтенанта М.М. Попова полковник Городецкий радировал Астанину: «Действовать как можно стремительней, обходить противника с флангов, бить по тылам. Отводить поскорей 235-ю стрелковую дивизию и полк 3-й дивизии народного ополчения...»

Но у Астанина к этому времени почти не было боеприпасов, иссякло продовольствие. А на путях отхода у него появились одна танковая и две пехотные дивизии немцев. Войска Лужской группы оказались отрезанными.