Город из воды и песка

— Вечероночь.

— Без разницы. Потный, как скотина. Рубашка прилипла к спине.

— А чё кондишн, нэ?

— Нещитово. Когда ты был нищим задротом сразу после института, бабло тебе карманы не рвало. С первой нормальной зарплаты — с нескольких зарплат, окей — ты берёшь тачку: паршивенькую, в кредит. Понятно, что голую. В базовой. Какой кондишн, Ни-ки-та?! — произнёс голос так, что Войнов и правда невольно засмеялся. Позволил себе, потому что это «Ни-ки-та» звучит вроде: «Сынок, одумайся! Какой же ты у меня долбоёб, а?». — Тебе за неё выплачивать десять лет! Кондишн ему, бля! Харя треснет! А ты ещё с одним хреном накануне потёрся бамперами. А КАСКО ты не взял ваще, ай-яй! Нахрена тебе КАСКО, долбоёб? До-орого!

— Складно поёшь, — снисходительно одобрил Войнов.

— А то! Долго ли умеючи? Ну и вот, не мешай мне идти светлой дорогой — к самой, ткскзть, сути. Ты захлопываешь свою колымагу и тащишься мокрый, злой и уставший домой. В свой засратый, воняющий мусоропроводом подъезд, где каждая вторая квартира сдаётся хрен знает кому, а в соседней с тобой квартире с утра до ночи — ширк-ширк! бамц-бамц! — толпы всё время разных то ли таджиков, то ли узбеков, хер поймешь, мотаются туда-сюда. И жрать у тебя дома нечего. И смотреть нечего. И игрушки задолбали. Да всё задолбало! Жизнь мимо проходит! Это что, жизнь? А птица-молодость? И вообще это всё — где?.. Ты тащишься мимо шайтан-магазина и думаешь: за пивком, что ли, забежать? За холодненьким каким-нить пивком. Ледяным прям. Из холодильничка. Чтобы все печали, как в песенке, развело-развеяло, как рукой сняло. Пивка, в общем, хочется капец как. Заходишь, покупаешь. Берешь из морозилки. А оно — оп-па! Тёплое! Не холодное нихрена! Только поставили. И ты такой: «Бля-а-а!» Сокрушённо. Сечёшь? Твой мир рухнул. Прочувствуй этот момент, Ни-ки-та. Ну!

— Я уже прослезился, слушай, — выдохнул Войнов. — Вся моя жизнь в миниатюре.

— Ну вот. А ты не верил.

— Я сомневался.

— Стопэ. Давай всё же закончим со вторым твоим… хм… словесным экзерсисом.

— Сеанс психоанализа номер два.

— Что-то вроде того. Не перебивай, пожалуйста. Итак, что-то там про рот. Это было устало. Знаешь, очень устало. Я бы сказал — обречённо. Это, как… ну… представим, что тебе светит вышка, но ты вдруг понимаешь, что капец как боишься, не хочешь туда раньше времени. Ну вот страшно до жопы стало. И дело даже не в том, что ты чертей боишься. А страшненько подыхать — физически. Мандраж, понимаешь? Но преступления твои не предполагают другого наказания. Убийства, расчленёнка — вот это вот всё. Дополни сам, если что, ладно? Я вот тут не спец совершенно. И говорят тебе: так, мол, и так, Вася, оу, то есть Джон, у нас же только пожизненное. Джон, мы твою жопу двадцатого поджарим, ясненько? Без всяких уже там обжалований и апелляций. Финита ля комедия. Баста. Двадцатого, и точка. Ты даже в Бога поверил, прикинь? Но толку? Не помогло ж. И ты такой: «Ёбаный же в рот». Обречённо, понимаешь? Со всей высоты твоей обречённости. Тебе терять нечего. Не каждому понравится, когда его в рот… и вообще… даже когда изрекают подобное, возвышенное — не каждому зайдёт, ага. Но тебе терять нечего. Такие пироги.

— Понял. Прочувствовал весь ужас момента.

— Рад, что тебе зашло. Честно. Я старался. А теперь можешь идти дальше работать… И звони своему Андрею Юрьевичу. Теперь по правильному номеру, лады? И взгрей его хорошенько.

— Хах! Думаешь, это так просто? Ты же про меня уже всё вычислил.

— Ну не всё. Я не задаюсь. Я скромный. Так — кое-что. Местами.

— И местами у меня?..

— Местами у тебя жопа, Никит. Режим: Халк — крушить!

— Ломать…

— Ломать: работку свою заебавшую, жизнь, ну и так — по мелочи. Но кто тебя спрашивает, верно?

— А вот это совсем безнадёгой попахивает.

— Да нет… С каждым бывает. Пройдёт. Зуб даю. Всё течёт, всё изменяется. И это тоже пройдёт.

— Соломон?

— Гераклит, ну.

— Облом…

— Придёшь домой — возьми пивка холодного. Включи какую-нить хрень несусветную. Малахова. В записи, если поздно будешь. Не, лучше «Давай поженимся». Отличное приворотное. Рвотное, я хотел сказать. Запивать пивом. Неделю подряд по вечерам. А потом баиньки. Через неделю пройдёт.

— Да ладно?

— Инфа сотка… Давай, что ль, Никит, закругляться. Прости ещё раз за Андрей Юрьича. Не держи зла, не поминай лихом.

— Да забыто уже. Весёлый ты…

— Обделаешься какой весёлый… Пока, Никит. Не хворай там, ладно?

— Эй, стой! — улетело уже в пустоту. Конец связи. — А про характер мой? — выдохнул Войнов. — Обещал же… Обещать — не значит жениться. Вот такие пироги…

На контрасте с голосом «Андрей Юрьича» тишина ощущалась странно. Хотелось самому пожать плечами — мол, не судьба. Что поделать?

Но всё же — откуда он взялся? С чего вдруг Войнов ошибся номером? Он взглянул на цветной стикер, прилепленный на монитор. Помощница босса сегодня вручила.

Войнов открыл последний набранный номер в смартфоне и сравнил цифры. Ну конечно! Тройка вместо девятки. Почерк у Галки — говно! Зато какой офигенный Андрей Юрьич попался! Любо-дорого.

Но Липатову всё равно звонить надо. Придётся. Бля-а-а! Сокрушённо, обречённо — как там ещё? Войнов ругнулся (про себя в этот раз), но постарался сделать это со всем трагизмом и болью, причитающимися моменту.

Войнов развернул наборную панель на экране смартфона, вздохнул, прочистил горло и быстро набрал номер. Теперь уже с правильной цифрой.

— Алло! Андрей Юрьевич? Здравствуйте!..

Глава 2. Саша... Пусть будет Саша

Вечером босс отпустил в начале девятого. С Липатовым не срослось. Он оказался ещё тем говнюком.

Войнов о неудаче с Липатовым умолчал. Оставил неизбежное на завтра. Сегодня не хотелось. Мечталось — домой. Вот просто — домой. Затариться пивом в шайтан-магазине. Врубить какое-нибудь первостатейное говнецо по ящику и завалиться на диван, ни о чём не думая. До завтра хотя бы. Заказать какого-нибудь дерьма из Яндекс.Лавки с доставкой.

И это его жизнь?! Когда он до такого дошёл? Когда превратился в скучного, тупого дегенерата? С диваном, срачем в квартире, Яндекс.Лавкой, непотребством по ящику? Ни одной падле он не нужен. Ни одному, нахрен, бывшему. Которого, он, может, сейчас и нагнул бы, если б звёзды встали. Не раком. Но звёзды встали, именно что жопу отклячив. А у Войнова, кстати, не вставало ни разу за всю прошлую неделю! Вот те на! Ну а чего удивляться? Какая жизнь, такая и… сексуальная жизнь. Отлично! Заеби-ись!

Домой Войнов добрался только к половине десятого. По пробкам. Без пробок-то, ясное дело, ехать минут двадцать пять, а так — час пятнадцать. Он раньше пробовал в дороге слушать подкасты или какие-то книги полезные по работе, потом сдулся. Его и так-то от работы тошнило, ещё и в машине надо было, чтоб выворачивало? До отрыжки нажрался! Харэ.

Надо постоянно учиться, совершенствоваться, не стоять на месте, быть лучше, чем другие, больше знать, больше уметь, идти на шаг впереди. Ну вот он впереди, дождался. Вообще теперь света белого не видит. Лет через пять вдруг бац — инсульт. Или сопьётся. И нахера всё это было? Зачем? Боже, зачем? В чём смысл? Бежать. Бежать. Бежать. По кругу. Как крыска, хомячок или кто там ещё? Мерзко.

Припарковался Войнов не за два двора от своего, а всего за один. Удача! В шайтан-магазине взял пива. Оно, на удивление, оказалось холодным. Да он везучий сукин сын похоже! Заказал в Лавке плов, салат и гамбургер. Пожрал около ящика, поглощая какое-то зомби-кино по СТС. Было хреново. Хотя, впрочем, не так-то и плохо. С пивом. Терпимо.

Не стал мыть посуду. Не стал убирать даже пластик из-под жратвы и стекло из-под пиваса. А смысл? Дошёл только до унитаза, отлить, потом на диван обратно. Войнов слышал, ещё когда шёл из туалета, что дзынькнул Вотсап, но он его проигнорил. Не стал даже смотреть, от кого сообщение, вернувшись в комнату.