Город призраков

— Ваш отец жив, — сказал доктор. — У него серьезная проблема с сердцем, и я уже разговаривал с Оливером, и сообщил ему, что мы не чувствуем, будто сможем здесь оказать ему ту помощь, которая ему нужна. Я бы хотел перевести его в учреждение в Далласе. У них есть самые лучшие специалисты и средства для его лечения.

— Но… будет ли он…

Врач — не один из тех, с кем она была знакома, из ее различных пребываний и посещений этого места — был постарше, высокий, с длинным унылым лицом и седыми волосами. Он был не очень доброжелательным.

— Я не могу дать вам хорошую оценку его шансов, миссис Денверс. Я могу только сказать, что они ухудшатся, если он останется здесь.

Мама Клер, которая воспринимала всё это молча, сказала.

— Когда вы перевозите его?

— Рано утром. Вы можете поехать с ним.

— Я поеду. Я должна… сходить домой и взять кое-какие вещи. Клер…

— Мам, если ты хочешь, чтобы я поехала с тобой…. — Конечно, Оливер не сказала, что она может поехать, но Клер была не в том настроении, чтобы думать об этом.

— Нет, дорогая, попытка поехать для тебя будет не безопасна, мы обе это знаем. Я дам тебе знать, как только мы приедем, и я буду звонить каждый день. Как только мы сможем, мы вернемся сюда. Хорошо? — Мама поцеловала ее в лоб и пригладила назад ее волосы. — Оставайся здесь. В безопасности, с твоими друзьями. Он стабилен прямо сейчас, и я дам тебе знать, нужно ли тебе приехать и увидеть его. Никто не знает, как долго все это продлится.

— Могу я его увидеть? Перед тем, как вы увезете его? — Спросила Клер доктора. Он кивнул.

— Он в сознании, но только десять минут. Не утомляйте его. Он нуждается в отдыхе.

— Хочешь, чтобы я…? — Спросил Шейн. Клер заколебалась, но покачала головой. Она не думала, что Шейн будет особенно успокаивающим для ее отца, даже если он хотел как лучше.

Комната ее отца была тихой и очень белой, хоть они и старались сделать ее более веселой при помощи картин на стенах. Он лежал, откинувшись на кровати, играя с пультом дистанционного управления, и выглядел лучше. Не хорошо, но лучше.

— Эй, милая. Прости, что так тебя перепугал.

Клер засмеялась, но в ее рту это ощущалось как-то неправильно.

— Ты извиняешься? Следующая вещь, ты расскажешь маме, что сожалеешь о том, что испортил ковер, падая на него.

Он признал это со слегка искривленным ртом.

— Итак, они завтра везут нас в Даллас. Я слышал, они сказали, что нам не нужно возвращаться. — Ее папа всегда, казалось, замечал слишком много, подумала Клер. Как будто он мог видеть сквозь нее. — Но ты собираешься остаться здесь, не так ли?

— Я не думаю, что они позволят мне уехать, папа.

Отец взял ее за руку. Его пальцы были теплыми и сильными, и она была так рада это чувствовать, после удерживания его вялой, холодной руки, когда он лежал на полу.

— Я хочу, чтобы ты выбралась отсюда, Клер. Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Я хочу, чтобы ты продолжила свою жизнь, как ты планировала, поступить в Массачусетский технологический институт. Это моя вина, что ты вообще сюда приехала, ты знаешь, твоя мама и я хотели, чтобы ты осталась рядом и… вот что произошло. — Он сделал глубокий вдох. — Ты предназначена для чего-то лучшего. Вот что я пытался сказать тебе раньше. Это то, что я и Шейну сказал.

— Ты хочешь сказать лучше, чем он, — сказала Клер. Ее отец отвел глаза.

— Я знаю, ты думаешь, в нем весь мир, но он не тот мальчик, который подходит для тебя, милая. Я знаю, что у него доброе сердце, я вижу это каждый раз, когда он смотрит на тебя. Но он причинит тебе боль, в конце концов, потому что он — не тот мальчик, который остается. Я не хочу видеть, как это случится. И я не хочу, чтобы ты осталась здесь из-за него и разрушила свои возможности.

Клер подняла подбородок.

— Это не так, папа. Если я останусь, это не из-за Шейна. — Ну, из-за него, частично, но она не собиралась говорить это сейчас. — Я хотела пойти в МТИ, потому что там я собиралась найти людей, которые могли бы научить меня разным способам мышления, и поняли бы меня, и работали бы со мной. Я нашла это здесь, в Морганвилле. Это сделал Мирнин. И у него есть гораздо больше того, чему научить меня. Он великолепен, папа. Он не похож ни на кого другого.

— Клер…

— Папа, ты должен отдохнуть. — Она опустила голову вниз, положила подбородок на их сцепленные руки.

— Пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты отдохнул, и мне нужно, чтобы тебе стало лучшее. Я могу это сделать. Я знаю, что я делаю сейчас, и я знаю, что это не то, что другие люди считают правильным, или популярным. Но это правильно для меня. Я имею значение. Я не могу просто сбежать. Я хочу, чтобы ты и мама выбрались отсюда, оказались в безопасности, и, поверь мне, когда-нибудь я сделаю все, что ты говорил.

Он смотрел на нее долгое, долгое время, а затем вздохнул.

— Это моя упрямая девочка, — сказал он. — Приезжай ко мне в Далласе. Пообещай.

— Я обещаю, — сказала она. Это воспринималось как прощание, и она ненавидела это, но она знала, что не могла покинуть Морганвилль сейчас. Даже если Амелия одумается и отпустит ее… она не могла так просто уйти.

Время истекло раньше, чем она ожидала, но вошла медсестра, и стоял там, явно ожидая шума от нее. Клер встала и поцеловала папу.

— Я люблю тебя, папочка. Пожалуйста…

— Я слышал, ты знаешь, — сказал он. — Когда ты разговаривала со мной, на полу. Ты сказала «Не оставляй меня». Но я ухожу от тебя, дорогая.

— Нет, ты будешь в одном телефонном звонке, — сказала она. — Это не тоже самое. Это просто… преобразование.

Она снова поцеловала его, а потом сестра взглядом послала сообщение, что ее время безусловно, полностью вышло.

Она вышла из комнаты, чувствуя себя легче, как-то; он выглядел лучше, и звучал яснее. Он будет в порядке. Она чувствовала его глубоко внутри.

Все они ждали ее, все ее друзья. Ее мама вошла, после безмолвного объятия и поцелуя, присела рядом с папой. Шейн посмотрел на нее своими теплыми глазами — как ее папа — выглядящими, может быть, немного более глубокими.