Горячее сердце Арктики

Арктика нагло ржет и разражается тихими ругательствами.

– Я подожду тебя в машине, хорошо?

Тайга тянется к карману на ветровке и передает мне ключи от своего «Форда». Развернувшись на каблуках к Авдееву, смотрю на него в упор. До сих пор не верится, что он здесь.

– Можно тебя на минуту? – спрашиваю тихо, взмахом головы указывая на дверь. – Только, будь добр, оденься, пожалуйста.

Майк усмехается и натягивает толстовку на голый торс. Всем телом чувствую, как он следует за мной, сверля взглядом затылок.

– Что это ты здесь устроил, Авдеев? – шиплю, резко разворачиваясь, как только слышу, что дверь в раздевалку захлопнулась.

Широкие светлые брови съезжаются к носу, а красноватые губы складываются в улыбку. Теперь кажется, что его улыбка стала на американский манер. Обнажающая ровные белые зубы и неискренняя.

Штаты Авдееву будто бы в тему.

Он все так же хорош собой и все так же пахнет полынью… Вернее, моим горьким разочарованием.

– Привет, Андрей, – говорит Майк в своей ироничной манере и взглядом рисует полукруг на моем лице. – Ну, обними меня скорей, – вытягивает руки.

Закатив глаза, закидываю сумку на плечо повыше и со скучающим выражением лица складываю ладони на груди.

– Почему нельзя было сказать, что ты прилетаешь? – недовольно спрашиваю. – Что за шутки?

– Я, как тот муж, что вернулся раньше из командировки, а тут лучший друг постарался…

Сжав зубы, Майк недовольно морщится. Его нос стремительно разбухает от того самого, единственного соприкосновения с кулаком Загорского. Это, черт возьми, вызывает у меня внутри отнюдь не печальные эмоции.

Мне хочется тоже ему врезать.

От души.

Наотмашь.

И уже давно.

Но я прячу свои чувства за безразличием, потому что боюсь обнаружить их действительную высочайшую степень. Хочешь ранить соперника – покажи, что тебе все равно. Правило тупое, но рабочее.

Миша Авдеев – моя первая, нежная, детская любовь.

К Майку Авдееву я абсолютно равнодушна.

– Ты мне не муж.

– Ну это только пока…

– Да пошел ты, – психую и тычу пальцем в твердую грудь. – У нас с тобой фиктивные отношения, если ты забыл. Только для родителей, не больше. И ты обязан был меня предупредить, что твоя задница летит через океан обратно…

– Как твои соревнования, Ань? – спрашивает он, игнорируя слова.

Ласкает мое лицо взглядом, совсем как раньше.

– Я пошла, – резко вскинув руки, разворачиваюсь и по длинному коридору иду к выходу на стоянку.

Шпильки бьют в такт клокочущему сердцу.

– Вечером ужин у моих, – прилетает в спину. – Не опаздывай, малышка.

– У тебя тренировка, милый, – напоминаю, задирая голову к потолку.

– До вечера.

Его тон не терпит возражений, и я отправляю ему мощный десятисантиметровый «фак», который встречает раскатистый смех. Спину и ягодицы обдает леденящим холодом.

Ухватившись за прохладную металлическую ручку, снова слышу грубоватое:

– Андрей…

– Ну что еще? – вспыхиваю, глядя через плечо.

Авдеев, уперев руки в пояс, ухмыляется фирмово и со смачным, американским акцентом произносит:

– Классная жопа…

– При-ду-рок!!!

Глава 3. Аня

– Сильно болит, Яр? – зажмуриваюсь, когда он внимательно исследует расплывшееся лицо, повернув к себе зеркало заднего вида.

– Нормально, – тихо отвечает и откидывается на спинку кресла.

Я, придвинувшись, касаюсь горячих ссадин кончиками пальцев и участливо прохожусь по линии плеча.

Затем мы оба задумчиво смотрим в лобовое стекло. Видеть на улицах Ленска ярко-оранжевый «Танк» так же странно, как всем телом остро чувствовать, что Майк Авдеев где-то рядом.

Довольное лицо Виты Яичкиной и не очень довольное, плюс еще и с расквашенным носом, Арктики – все, что я успеваю заметить в салоне джипа до того, как его колеса со всей дури окатывают нас мутной дождевой водой. Сентябрь в этом году на редкость пасмурный и гадкий.

– Придурок, – зло усмехается Тайга и ребром ладони бахает по рычагу, запускающему дворники.

Я еле заметно грустно улыбаюсь. Все-таки мы… отлично друг другу подходим. Действительно, придурок!..

– Извини. Надо было ему сказать. Я должна была…

– Ничего ты ему не должна, – успокаивает. – Он сам уехал. Кинул всех. Тебя, меня, «Родину». Всех.

– А ты бы не уехал?

– Не уехал ведь.

Я борюсь с собой, чтобы не высказать правду. То, что Тайга не согласился на свой трансфер, скорее горькая случайность. Его мама тяжело болела, и он просто не мог покинуть наш город.

– Получилось неправильно, – настаиваю.

– Вам давно пора положить конец идиотизму, который вы развели с собственными родаками, Кис. Что за бред? Делать вид, что вы с Авдеевым встречаетесь, чтобы до вас не докапывались. Как вам вообще в голову такое пришло?..

– Тебе не понять, ты не знаешь наших родителей.

– Да куда мне… – резко стартует с места.

Отвернувшись к окну, кусаю губы от обиды.

Ярик – довольно закрытый человек и, даже спустя месяц близкого общения, разгадать Загорского мне не под силу. Это странно, потому что Майка я знаю с детства как свои пять пальцев и могу с точностью до секунды предвидеть реакцию на любую свою выходку.

С Тайгой сложнее…

Все, что я знаю: у него больше нет матери, живет с отцом, и совсем недавно с ними поселилась дальняя родственница. Наслышана о том, что эта девушка невзрачная и предпочитает учебу обычным развлечениям.

– В общем, забей, – голос Яра становится мягким, а его рука трогает мое плечо. – Я сам все решу, у меня к тебе только одна просьба: с Авдеевым ты не видишься.

– Вряд ли получится, – виновато вздыхаю, поворачиваясь. – У нас сегодня семейная встреча…

– Хреново!..

– Прости…

– Ладно, – все еще злится. – Хотя бы просто держи с ним дистанцию.

*

– Всем добрый вечер, – громко здороваюсь, едва закрыв за собой дверь.

Мне навстречу пулей вылетает девятилетняя Маргаритка – младшая сестра Авдеева и моя лучшая подружка из категории «шесть плюс».

– Аня! – кричит она, деловито поправляя рыжие волосы. – Миха приехал!

– Знаю, – устало ей улыбаюсь, стягивая туфли.

Разминаю забитые ступни и разглядываю синяки на лодыжках – результат падения на последней тренировке.