Госпожа Доктор

И только спустя несколько секунд я осознала, что нахожусь не на кровати Люсиль, а на чьих-то руках.

Мое сердце пропустило удар.

Я подняла голову и встретилась с темными глазами Рейнарда. Его лицо было сосредоточенным, а губы плотно сжаты.

– Вы проснулись, – произнес он спокойно и слегка недовольно.

– Что… что вы делаете? – голос слушался с трудом.

– Вы заснули в комнате Люсиль, – ответил он, не останавливаясь, уголки губ дрогнули в едва намеченной улыбке. – Я решил, что вам будет удобнее поспать в собственной кровати.

Мои щеки вспыхнули.

– Вы могли бы просто разбудить меня, – пробормотала я, чувствуя, как лицо заливается краской. Благо здесь полумрак и он этого не увидит.

– Возможно… Но вы так сладко спали, что я не хотел вас тревожить.

Я почувствовала, как тепло разливается по моему телу, но тут же попыталась взять себя в руки.

– Спасибо, – прошептала я, отводя взгляд. Его пальцы держали меня твердо и мягко одновременно. Даже сквозь ткань домашнего платья я чувствовала, какими теплыми были его руки. Почти горячими. Или… или это только мое воображение?

Рейнард умудрился локтем надавать на дверную ручку. Для этого ему пришлось немного наклониться, и я невольно ухватилась за отвороты его сюртука.

– Вы ведь не думаете, что я могу вас уронить? – спросил, едва слышно посмеиваясь.

– Нет, – почти писк, вместо ответа.

От его вибрирующего в груди смеха я невольно закусила нижнюю губу.

Он ногой открыл дверь и уверенно зашагал по коридору.

Мы остановились у двери моей комнаты, которая находилась почти напротив комнаты Люсиль. Похоже, здесь ситуация оказалась несколько сложнее, потому как ручка была круглой.

– Вы можете поставить меня на пол, – сказала я, но голос предательски дрогнул.

На этот раз он посмотрел на меня. Его взгляд глубокий и проницательный заставил мое сердце пропустить удар.

– Если вы обещаете, что устоите, – произнес он с легкой насмешкой. Мне показалось, или в этой фразе прозвучала какая-то двусмысленность?

– Я… постараюсь… – начала я, но тут же осеклась, когда он аккуратно опустил меня на пол. Его руки на мгновение задержались на моей талии. И мне пришлось мысленно одернуть себя. Это все только чтобы убедиться, что я стою устойчиво!

Я подняла голову, чтобы что-то сказать, но слова застряли в горле. Мы стояли слишком близко. Едва ли несколько сантиметров разделяли нас.

– Вы не должны так… – начала я, но остановилась, не зная, как закончить фразу.

– Как? – в полумраке коридора, когда приглушенный свет настенных ламп едва освещал пространство, этот вопрос прозвучал словно мой приговор. Словно последний удар молотка. Вспышка молнии, что раздробила в щепки мое самообладание. Короткое слово, но он выдохнул его с таким явным усилием… А в глазах… Боги милосердные… На меня смотрело сердце настоящей бури.

Я не знала, что меня толкнуло на это. Возможно, усталость. Возможно, его близость. Возможно, те чувства, которые я так долго пыталась подавить. Но я подняла руку и слегка коснулась его щеки.

Его глаза расширились, но он не отстранился. Напротив, его взгляд стал еще более сосредоточенным… еще более голодным. Да, это именно то, что я видела в нем сейчас. Голод граничащий со всепоглощающей нежностью.

Его руки снова легонько коснулись моей талии.

– Анна, – прошептал он, и в этом одном слове было столько эмоций, что я едва не потеряла равновесие.

– Что-то происходит сейчас, да? – мне и самой ужасно недоставало… чего? Его рядом? Его рук, голоса, взгляда. Ни один мужчина прежде не вызывал во мне такой ураган ощущений.

– Похоже на то, – произнес он, все с той же мучительной нотой. Словно едва держался, стоял на самой грани.

Глава 18.2

Эти слова, такие простые, но такие значимые, заставили меня сделать шаг вперед. Я не думала, не планировала. Просто следовала за чувствами.

Я поднялась на цыпочки, а он, словно понимая, что произойдет, слегка наклонился вперед.

Когда наши губы соприкоснулись, это было как вспышка – яркая, захватывающая, пробивающаяся сквозь толщу моих страхов и сомнений. Мир вокруг исчез, растворился, остались только мы. Его губы были теплыми, мягкими, но в то же время настойчивыми. Это было не просто прикосновение – это было обещание, не выраженное словами, но такое глубоко личное, что у меня перехватило дыхание.

Его руки крепче обвили мою талию, словно боялись, что я могу уйти или исчезнуть. Его прикосновение было одновременно нежным и уверенным, оно притягивало меня ближе, как магнит, стирая последние сантиметры между нами. Я почувствовала, как его пальцы чуть сильнее сжались на ткани моего платья, и это заставило меня задрожать.

Я скользнула ладонями по его груди, такой твердой и сильной. И даже сквозь плотную ткань сюртука, ощутила, как его сердце бешено бьется под моей рукой, так же быстро и неравномерно, как мое. Это осознание – что он был так же уязвим в этот момент, как и я – вызвало во мне теплую волну, которая разлилась по всему телу.

Его дыхание стало прерывистым, смешиваясь с моим. Я льнула к нему, а он сам отзывался на каждое мое касание. Это было как танец – нежный, но наполненный страстью, которую уже нельзя было скрывать.

Этот поцелуй был далеко не таким, как наш первый – случайный, робкий, словно нарушающий какие-то невидимые границы. Этот был осознанным, настоящим, словно мы наконец позволили себе быть честными друг с другом.

Его пальцы скользнули вверх по моей спине, чуть задержавшись у основания шеи. Это движение было таким интимным, таким естественным, что я едва сдержалась, чтобы не прижаться к нему еще ближе.

В этот момент все мое существо кричало, что это неправильно. Что так нельзя. Что это опасно. Но я не могла остановиться. Не хотела.

Его губы оторвались от моих всего на миг, но только для того, чтобы он мог заглянуть мне в глаза. Его взгляд был глубоким, проникающим, будто он хотел увидеть все, что я пыталась скрыть.

– Анна… – прошептал он, его голос звучал хрипло, словно он тоже боролся с чем-то внутри себя.

Но я не дала ему закончить. В этот момент я не хотела слышать слов – они могли все разрушить. Вместо этого я снова потянулась к нему, позволяя своим губам найти его в темноте коридора.

И он ответил поцелуем еще более отчаянным. Это было как попытка удержать что-то ускользающее, что-то, что мы оба знали, вот-вот сбежит от нас. Но в этот момент я не могла думать о запретах, о последствиях.