Госпожа Доктор

– Лорд Локвуд, – перебила я его, подняв руку, чтобы остановить. Мой голос звучал тихо, но решительно. – Пожалуйста. Сейчас… не время.

Я буквально кожей ощущала, как он внимательно следит за каждым моим движением. Он замолчал, и несколько мгновений мы просто сидели, окруженные звуками повозки и стуком копыт лошадей.

– Я понимаю, – наконец ответил Локвуд, и в его голосе прозвучала едва заметная грусть. – Простите. Я не должен был заводить этот разговор сейчас.

– Нет, – тихо произнесла я, покачав головой. – Вам не за что извиняться, Рейнард.

Я все-таки подняла глаза и встретилась с его взглядом. Я нарочно назвала его по имени, чтобы все немного смягчить обстановку.

В темной глубине его глаз таилась теплая, но сдержанная эмоция, которая заставила мое сердце пропустить удар. Он смотрел на меня так, словно все остальное перестало существовать, словно этот маленький мир в повозке был для него важнее всего.

– Просто… сейчас мне слишком тяжело, – продолжила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, хотя внутри все дрожало. – Мы едем на заседание суда. Я должна быть собранной, должна сосредоточиться. Все, что меня ждет… это пугает меня. Я не готова обсуждать что-то еще. Не готова думать об этом.

Его взгляд не отрывался от моего, но теперь в нем читалось понимание. Он немного расслабил плечи, хотя легкая напряженность все еще оставалась. Я видела, что он хотел сказать что-то, но удержался.

– Но это не значит, что я хочу избежать этого разговора, – добавила я, неожиданно для себя. Мое лицо вспыхнуло, но я продолжила, стараясь говорить честно. – Просто… не сейчас. Когда все это закончится… когда я смогу снова дышать спокойно… тогда мы поговорим. Обещаю.

Мои слова повисли в воздухе, но я почувствовала, как напряжение между нами чуть-чуть ослабло. Рейнард слегка кивнул, и его губы тронула едва заметная улыбка.

– Хорошо, – сказал он спокойно. – Вы правы… сейчас не время.

Он отвернулся, посмотрев в окно повозки, но я чувствовала, что этот разговор оставил след на нас обоих. Его слова, его взгляд – все это заставило мою душу дрожать, но я знала, что сделала правильно. Сейчас действительно не время.

Глава 16.2

Зал суда оказался гораздо больше, чем я ожидала. Высокие потолки, тяжелые деревянные стены, строгие лица людей вокруг. Все это давило на меня, словно воздух стал внезапно тяжелее.

Я сидела на скамье во втором ряду, рядом с пышнотелой женщиной, которая то и дело зевала, скрывая это огромным черным веером.

– Эти заседания ужасно затянуты, вам не кажется, милочка? – она склонила ко мне голову.

Я взглянула на нее с легким недоумением. Сам собой напрашивался вопрос, что она, в таком случае, здесь делает, но она опередила меня и сама на него же и ответила.

– Сегодня в ратуше будет петь чудесный хор, и мой супруг обещал сопровождать меня. Но представьте, утром он сидит в совете присяжных, – она указала на ряд стульев, расположенный чуть в стороне от остальных зрителей. Заседание было открытым и присутствовать мог любой из жителей города. – И заставил меня дожидаться его прямо здесь.

Я вежливо улыбнулась ей, не найдя, что сказать. Но ей, казалось, этого и не требовалось.

– Этот доктор Бродрик показался мне довольно приличным мужчиной, знаете ли. – Продолжила она свои рассуждения. Я вздрогнула.

Сейчас заканчивался перерыв, меня должны были вызвать сразу после него, а только потом привести Бродрика. И я очень надеялась, что и правда не встречусь с ним. Поэтому лишние упоминания этого человека мне были вовсе ни к чему.

– И второй мужчина, как же его… – Она постучала по подбородку сложенным веером. – Закариэль? Вы его знаете?

Она повернулась ко мне, на этот раз ожидая ответ.

Я сглотнула.

Знала лучше, чем хотелось бы.

Но ответить и в этот раз мне было не суждено.

– Перерыв объявляем завершенным! – Раздался голос распорядителя. Зазвонил колокольчик. Люди из коридоров хлынули внутрь. Лорд Локвуд, проходя мимо, поймал мой взгляд и кивнул в знак поддержки, его место было в первом ряду, рядом с представителем обвинения.

Я видела такие мероприятия только по телевизору. Что уж говорить о личном участии. На душе было маятно, тяжело и душно.

Перерыв закончился, и зал снова наполнился людьми. Шум голосов, скрип скамей, едва слышный шелест одежды – все это сливалось в одну удушливую симфонию, которая только усиливала мое волнение. Распорядитель громко объявил о продолжении заседания, от чего мое несчастное сердце затерпыхалось со скоростью колибри.

Рейнард не торопясь обернулся ко мне, явно переживая о моем состоянии. Его спокойное лицо и уверенный взгляд, казалось, говорили: «Ты справишься». Но это лишь ненадолго помогло мне совладать с тревогой.

Когда же мое имя прозвучало из уст судьи, и весь зал повернул головы в мою сторону, я и вовсе оказалась готова провалиться под землю. Ну, или в данном случае, под паркет.

Я поднялась, едва чувствуя собственные ноги, и направилась к свидетельской скамье. Дорога до нее показалась бесконечно долгой. Когда я наконец села, судья, высокий мужчина с суровым лицом и седыми баками, задал мне несколько формальных вопросов. Я старалась отвечать четко, но голос все равно дрожал. Я с силой сжимала пальцы, уложив руки на колени.

– Расскажите, госпожа Герман, при каких обстоятельствах вы столкнулись с доктором Бродриком? – спросил он, пристально глядя на меня.

Я вдохнула глубже и начала рассказывать. О том, как этот “доктор” лечил девочку сахаром, из-за чего у нее началась аллергия и это все лишь усугубило ее положение. О похищении, о том как очнулась в том охотничьем домике… Подробности того, как они обращались со мной описала холодно и безэмоционально, представляя, что зачитываю новостную сводку. Я смотрела в пол прямо перед собой.

После о том, как Бродрик вместе с Заком перекладывали морник в сумку доктора.

Странно, но моя речь звучала вполне сносно. Не зря, похоже, я сто раз проговорила ее про себя в последние дни.

Казалось, воздух в зале стал еще тяжелее. Люди вокруг слушали внимательно, некоторые с ужасом, другие – с сомнением. Я избегала смотреть на присяжных, боясь увидеть в их глазах недоверие. Но я чувствовала взгляд Рейнарда, и это помогало не сломаться.

Когда я закончила, судья кивнул, и я подумала, что, возможно, самый страшный момент уже позади. Но стоило адвокату Бродрика подняться со своего места, как я поняла, что ошибалась.