Госпожа графиня
Шрифт:
Морейн задохнулся от наполняющей его энергии, ощущения могущества, но тут же опомнился. Сейчас это нужнее Лив, а не ему. Развернул потоки и направил обратно, окружив Оливию коконом сияющей силы.
Спустя несколько минут она перестала дрожать. Морейн провёл ладонями по её спине и с облегчением отметил, что кожа стала тёплее. Если всё получится, и силы хватит, то и жара, возможно, удастся избежать.
Главное, чтобы Оливия, очнувшись, не прогнала его. Им нужен контакт, как можно более плотный. По крайней мере, пока организм Лив не сможет функционировать без его помощи.
Морейн надеялся,
Но это была неправда.
Ему нравилось касаться её. Ощущать острые выступы лопаток и округлости ягодиц.
Моральные принципы и воспитание были забыты. Тем более что они никогда не являлись его сильной стороной.
Он всё сильнее прижимал Оливию к своему телу. Из горла вырывалось хриплое, сдавленное дыхание. И всё же ему удавалось сдерживаться. Хант балансировал на грани и из последних сил не позволял себе переступить черту.
Оливия этого не простит.
Она открыла глаза. И вдруг посмотрела на него взглядом, наполненным той же страстью, что сейчас сжигала его.
– Морейн… – выдохнула она.
Это стало последней каплей, прорвавшей плотину его терпения. Разум померк, его смёл поток неистовой страсти.
Губы Морейна накрыли её рот. Руки ещё крепче обхватили и прижали к себе. Казалось, весь организм действовал синхронно и слаженно, не затрагивая лишь одну часть – разум.
Его заставили заснуть крепким сном, чтобы не остановил. Не разъяснил, почему так нельзя поступать. Не сейчас. Ещё слишком рано. Оливия не привыкла к нему, не привязалась, а значит, он рискует потерять её насовсем.
Но разум спал и не мог остановить то, что творилось на печи в маленьком флигеле на краю занесённой снегом усадьбы.
Оливия отвечала на его ласки с не меньшим пылом. Её прежняя настороженность растворилась без следа. Каждое прикосновение, каждый поцелуй она встречала с ненасытной жадностью, словно ей было мало. Словно она хотела большего.
Больше поцелуев. Больше ласк. Больше жара и страсти.
Она плавилась в его руках, будто воск. Сгорала и возрождалась, хрипло шепча его имя.
И прежде чем взорваться за нею следом, Морейн подумал, что за такое не жалко и умереть.
А потом долго любовался ею, спящей, баюкая в своих объятиях. Стремился продлить эти мгновения близости и тишины, почти наверняка зная, что уже завтра всё изменится. Что Оливия не простит ему того, что он сделал. И будет права. Он был обязан сдержаться. Он дал ей слово. Но снова не сумел его сдержать.
Глава 24
Я проснулась от чудесного аромата, заполнившего ноздри. Открыла глаза.
Я лежала под ворохом одеял на своей постели на печи, с другой стороны которой возился Морейн и что-то негромко напевал.
Судя по запаху, он готовил нечто вкусное. Мой желудок отозвался на это открытие радостным гулом, напоминая, что уже сутки не ел. А может, и больше.
Я вспомнила свой последний день. Поход на рыбалку. И ледяной ужас, которым всё закончилось.
Даже сейчас, лёжа в теплой постели, я содрогнулась от этих воспоминаний. Никогда в жизни мне
не было так страшно, как когда меня поглотила ледяная озёрная вода.Дальше был только ужас, безмерный и безграничный. А за ним пришла темнота.
Не знаю, что случилось потом. Но более чем уверена – то, что я нахожусь сейчас здесь, в тепле и безопасности, это всецело заслуга Морейна. Даже не представляю, как ему удалось меня вытащить. Но это и неважно.
Он спас мне жизнь.
Я откинула одеяло и обнаружила, что лежу обнажённой. Воспоминания минувшей ночи тоже были отрывистыми и больше похожими на сон. Но тело ещё помнило мужские ласки, отголоски которых до сих пор блуждали по коже.
И мне это… нравилось?
Я смутилась от своих ощущений. Это было неправильно. Я провела ночь с посторонним мужчиной и, кажется, совсем об этом не жалела.
После супружества, больше похожего на тюремный срок, я даже не подозревала, что близость с мужчиной может приносить удовольствие, а не боль и страх. И пусть пропадут все, кто меня осудит. Впрочем, судить здесь было некому. Если только сам Морейн теперь не станет считать меня падшей женщиной.
Эта мысль заставила сердце замереть на миг. Но я тут же отбросила сомнения. Хватит трусить! Сейчас пойду и спрошу у него. И если он скажет что-то подобное, я ему никогда не прощу.
Я легко спрыгнула с лежанки, отметив, что прекрасно себя чувствую. И добавила ещё один вопрос к тем, что собиралась задать Морейну. Затем накинула на плечи одно из одеял, глубоко вдохнула, набираясь смелости, и вышла из-за печи.
Хант как раз доставал из духовки жаровню. Заметив меня, он поставил её на плиту и подошёл. Остановился рядом. Очень близко. Так, что между нами смогла бы проскочить разве что мышь.
Мне пришлось поднять голову, чтобы встретить его взгляд. Морейн был напряжён. Глаза исследовали моё лицо, изучали мимику, пытаясь отыскать то ли следы недовольства, то ли болезни.
Я первой разрушила испытующее молчание.
– Спасибо, – всхлипнула и подалась вперёд, утыкаясь носом ему в грудь.
Морейн словно только этого и ждал. Обхватил меня руками и прижал к груди. Крепко-крепко. Так, что мне с трудом удавалось дышать. Но я не пыталась вырваться. Мне было хорошо в этих объятиях.
В кои-то веки я чувствовала себя в безопасности.
– Ты как? – зашептал он мне в волосы. – Жара нет? Горло не болит?
Я замотала головой.
Некоторое время мы так и стояли. Затем Морейн решительно отстранил меня, продолжая удерживать за плечи, и заглянул мне в лицо.
– Прости меня, – скороговоркой зашептал он, – этой ночью я не должен был…
Я положила пальцы на его губы, запечатывая слова. Он не должен извиняться за то, что спас и вылечил меня. Не уверена, что чувствовала бы себя столь же хорошо, если бы не магия, рождающаяся из нашей близости.
Морейн убрал мои пальцы и поцеловал их, прежде чем произнести:
– Я не должен был. Но я ни о чём не жалею.
– Ты считаешь меня падшей женщиной?
Моей смелости хватило лишь на миг заглянуть в глаза Морейну, а потом я снова уткнулась ему в грудь, ожидая ответа. Если он скажет, что окончательно потерял уважение ко мне, я больше никогда не решусь на него посмотреть.