Госпожа попаданка

Амола, посмотрела на побелевшую от ужаса Элию и расхохоталась.

— Не трусь шлюшка! Гри-гри требует жизнь жертвы только раз, когда в нем зарождается его дух. Потом он уже не такой кровожадный — все белые девки, которым пришлось раздвинуть ножки перед моим другом, остались живы… Почти все. Многие мои белые подружки даже остались довольны.

Амола надела ремень, аккуратно введя в истекавшую влагой вагину мужской член, застегнула пряжку и стала энергично растирать рукой член дракона, бормоча что-то себе под нос. Словно откликаясь, исполинский орган пришел в движение: будто живительная сила разливалась по мумифицированной плоти, наполняя его пугающей мощью.

Взметнувшись, словно голова исполинской змеи, член закачался, гипнотизируя девушку. На конце появились капли слизи, а чешуя заблестела, словно смазанная маслом.

Покачивая бедрами, негритянка подошла к кровати.

— Когда имеешь кого-то этим, — она потрогала орган, — ощущения намного сильнее и острее, чем у любого мужика с его жалким отростком. Ты сама это почувствуешь.

— Нет! Не хочу-у-у! — взвыла послушница, но черная амазонка уже ухватила ее за тонкие лодыжки и притянула к себе, закидывая стройные ноги на плечи. Удерживая Элию за бедра, она принялась медленно вводить чудовищный фетиш меж нежных губок.

— Неееет!!! — завизжала неудачливая интриганка, — Он порвет меня! О-о-о! Он так глубоко!

— Глубоко? — презрительно произнесла негритянка, — Да я и наполовину не ввела.

Голубые глаза блондинки округлились от ужаса, но прежде чем она успела произнести хоть слово, как Амола безжалостно сказала:

— Вот это глубоко! — ухватив Элию за бедра, она вогнала фетиш на полную длину. Молодая аристократка заливалась слезами, что-то лепетала, моля о пощаде, но чернокожая красавица не обращала на это никакого внимания, раз за разом вонзая свой инструмент в узкую щелку Элии. Амола чувствовала член дракона так же хорошо, как и собственную плоть, что в сочетании с движениями второго члена в ее собственном влагалище, дарило ей непредставимое, ни с чем не сравнимое наслаждение. Ощущая себя одновременно насильницей и насилуемой, она чувствовала, как волны магической энергии растекаются по их телам, заставляя каждую из женщин ощущать то же, что и другая.

Амола видела, как гримаса боли на лице девушки сменяется совсем иным выражением, как приоткрывается ее рот и послушница заходится в вопле безумной страсти. Белое тело выгнулось дугой и бессильно опало на кровати. Амола отодвинулась и жуткий член выскользнул с хлюпающим звуком, словно недовольный, что его оторвали от добычи. Амазонка посмотрела на распростертую перед ней блондинку: в кровь искусанные губы, на лице застыла счастливая улыбка, в глазах — радостное удивление. Даже жаль, что ей недолго осталось наслаждаться покоем.

— За ошибки и самонадеянность надо платить, — сказала амазонка, нависнув над белой девушкой, — сейчас с тобой рассчиталась только я, но у диаконессы Кайры припасено для тебя особое наказание.

И хищно улыбнулась в наполнившиеся ужасом глаза Элии.

Наказание и перерождение

— А ты здесь откуда?

— Тебя тут головой не били? — фыркнула Кэт. — Ты сама отправила меня с посланием к черной бой-бабе. А та перенаправила меня к Госпоже Кайре.

Лена отметила, с каким благоговейным придыханием произнесла мертвая девушка имя диаконессы, видимо, лоркнийка быстро внушила должное почтение Катерине.

— Они быстро смекнули, что к чему, — продолжала Кэт, — скоро ты узнаешь сама, если поторопишься.

С этими словами она метнулась вперед по коридору, отделанному светло-синим мрамором с фиолетовыми разводами. Лена поспешила за ней.

«Зал моря» оправдывал свое название — стены были окрашены в перламутрово-ультрамариновые тона, повсюду виднелись резные фрески с сюжетами, запомнившимися Лене еще по тоемскому храму Скиллы. Озаренный светящимися кристаллами, зал напоминал внутренность морской раковины. А посреди большого бассейна в центре зала, своеобразным островком возвышалось нечто, напоминающее раковину исполинского рапана и одновременно — застывшую в камне вульву. На входе в розовато-алый грот восседала голая Кайра Моррикан, небрежно поигрывавшая змеиным кнутом. Едва в зал вошла Лена, как диаконесса небрежно взмахнула рукой и плетка щелкнула над головой испуганно присевшей девушки. Лишь когда за спиной Лены раздался пронзительный вопль, она сообразила, что гнев Кайры вызвала вовсе не она.

Позади нее на стене, висел распятый мужчина, издававший глухие стоны. Обнаженное тело покрывали кровавые шрамы, оставленные змеиными зубами, налитые кровью глаза бездумно смотрели на жестокую госпожу. Но, несмотря на эти жуткие шрамы, Лена сразу узнала истязаемого, хотя и видела его лишь несколько раз за жизнь.

— Рейнвульф?

— Удивлена? — усмехнулась Кайра. — Я тоже. Он казался таким преданным — впрочем, как раз против меня он не интриговал. Может, конечно, я слишком многого требую от наемника, но в своем окружении я не потерплю тех, кто берет деньги со стороны.

— Ему заплатил Каскар?

— Именно, — змеиный кнут вновь хлестнул над головой Лены, исторгнув у наемника очередной вопль боли. — Он, оказывается, знал барона Рейнгарда, правителя Лируссии, и его дочь тоже. Они общались — если это можно так назвать…

— То есть они…

— Трахались, да, — кивнула Кайра. — Ему было лестно поиметь дворянскую дочку, а Элии был нужен кто-то, приближенный ко мне. Рейнвульф свел ее с Каскаром — тот иногда бывает в здешних лупанариях, и втроем они придумали, как с тобой расправиться. Каскар не мог простить ту плеть, а Элия…

— Решила избавиться от соперницы, — зло бросила Лена, — вот сучка. А что Икария?

— Насколько я понимаю, здесь она не при делах, — пожала плечами диаконесса, — впрочем, я не уверена — она любит действовать чужими руками. Но связь с Каскаром и предательство Рейнвульфа, скорей всего, работа только Элии.

— Все так, госпожа, — раздался голос от входа и, обернувшись, Лена увидела обнаженную Амолу. В руке она держала серебряную цепочку, другой конец которой крепился к собачьему ошейнику, охватывающему шею такой же голой Элии.

— Сучка должна выглядеть, как и положено сучке, — не то хихикнул, не то мяукнул кто-то рядом.

Обернувшись, Лена увидела Кэт, а за ее спиной — по-идиотски оскалившегося Рому, поджавшего лягушачьи лапы.

— Ты, я смотрю, нашла новых друзей, — усмехнулась Кайра. — Я знала, что не ошиблась в тебе. Но об этом мы поговорим позже, сначала разберемся с этой дешевкой. У тебя должен быть мешочек с одним зельем — дай его Амоле.

Лена кинула Амоле мешочек с секрецией гиены. Негритянка, ловко поймав его, придавила ногой конец цепи и принялась снимать со стены глухо стонавшего Рейнвульфа. Когда он бессильно распластался на краю бассейна, Амола, подтащив поближе Элию, заставила ее оседлать обнаженные бедра наемника.

— Давай! — сказала она, высыпав себе на ладонь крупицы порошка, — вдыхай.

Элия отшатнулась, но Амола дернула на себя цепь, и когда послушница откинула голову, приложила к ее лицу ладонь. Остаток зелья амазонка высыпала в лицо Рейнвульфу и отступила, любуясь проделанной работой. Секреция подействовала быстро: очень скоро зал наполнился порывистыми вздохами и стонами. Запрокинув голову, Элия скакала на мужском теле, лаская пальцами набухшие груди и мотая золотистой гривой. Наемник, вцепившись пальцами в ее бедра, с глухим рыком насаживал девушку на свой член, забыв о собственных ранах и боли. Лена, завороженная соитием двух прекрасных, смертельно опасных зверей, на минуту даже забыла обо всем, что происходило вокруг. Вспомнила лишь когда рядом послышались слова на незнакомом языке — молитва или заклинание. Обернувшись, Лена увидела, что это говорит Кайра, простерев руки к внезапно взволновавшейся воде. Амола и Кэт предусмотрительно отошли к стенам, и Лена, на всякий случай, последовала их примеру. Одни Рейнвульф и Элия, ничего не видя и не слыша, упоенно продолжали совокупление, оглашая воздух громкими стонами. Они не остановились даже когда из бурлящей воды вознеслась исполинская масса слизисто-серой плоти, состоявшая, казалось, из одних только извивающихся щупалец и похотливо поблескивающих глаз. С влажным чавканьем разверзся исполинский провал и вытянувшиеся трубочкой полные губы втянули невольных любовников, словно коктейль. Упоенные зельем, они даже сейчас оказались не в силах остановиться: переплетенные тела продолжали ритмично двигаться, даже когда черный зев сомкнулся, поглотив неудачливых заговорщиков. Затем мерзкая тварь погрузилась обратно.