Гость из будущего. Том 2

— Какой Нарьян-Мар? Какая тундра? — сквозь зубы процедил дядя Йося.

— А что? Не надо было за тебя просить? — буркнул я, сделав один шаг назад. — Извини, приказ уже подписан.

И вдруг бумажная папка с важными документами, которую держал Шурухт в руках, внезапно с короткого замаха полетела в мою голову. Я резко нырнул вниз, сработал навык, наработанный годами упорных тренировок. Но дядя Йося эту папку не выпустил и, как только она просвистела над макушкой моего головы, взмахом от себя он попытался рубануть по лицу второй раз. Но и теперь реакция моих юных мышц была быстрее.

— Какой Нарьян-Мар?! — заорал Шурухт. — Да я тебя сейчас разорву на части!

— Спокойно! — отскочил я ещё на несколько метров. — Там, у Баренцева моря, хороший незагазованный воздух, который полезен для нервной системы.

— А мне нравится дышать газами! — заревел дядя Йося и ринулся размахивать папкой направо и налево. — Я люблю ленинградскую загазованность!

— Стой-стой-стой! — затараторил я, чтобы немного перевести дух. — Хорошо, так и быть. Как приедем на Печору, с меня свободная выхлопная труба.

И в этот момент папка с бумагами всё-таки вылетела из руки Шурхута, но из-за упрямого сопротивления воздуха вместо моей головы воткнулась в дверь ближайшего кабинета. Тогда дядя Йося сжал кулаки и пошёл врукопашную.

— Товарищи, что за шум? — стали возмущаться коллеги, выглядывая в коридор, пока мой дальний родственник пытался меня нокаутировать.

Надо сказать, что это получалось у него неважно, потому что я порхал как бабочка и жалил словами, как пчела. А тем временем мой противник уставал всё сильнее и сильнее. «Вот что значит, по утрам не делать зарядку и холодного обтирания», — захохотал я про себя и выкрикнул вслух:

По «Ленфильму» слух прошёл —

Наш Шурухт с ума сошёл!

Завязал с большим кином,

Чтоб торговать сухим вином.

— Не в рифму и не смешно, — остановился и тяжело задышал дядя Йося.

— Всё, мир, — я поднял две руки вверх. — Не поедем мы к Баренцеву морю, поднимать местное кинопроизводство. Я отказался. Теперь пошлют кого-нибудь из корифеев.

— Кого? — поинтересовалась чья-то любопытная голова, выглядывающая из дверей.

— Не знаю. Хейфица или Козинцева, — соврал я. — Там хорошо, там олени и северное сияние. Но это не точно. Скорее всего, поедет кто-то из москвичей.

— Болтун, — обиделся на меня Шурухт.

— Дядя Йося, — шепнул я ему на ухо, — нам премию выписали за короткометражку. Мне — два с половиной рубля, тебе — рубль, умноженный на тысячу.

— С этого и надо было начинать, — устало улыбнулся мой дальний родственник.

* * *

Вечером после съёмок «Зайчика» Нонна, получив в кассе полторы тысячи премиальных рублей, вместе с гримёршей Лидией Сергеевной поехала по магазинам. И хоть мне тоже требовался новый костюм, я от этой дурацкой затеи наотрез отказался. Я вообще пока не мог привыкнуть к советским очередям и магазинной толкотне. Потому что к хорошему привыкаешь быстро, а отвыкаешь медленно. Вместо охоты за шмотками я, оставшись в рабочем кабинете один, ещё раз принялся перелистывать сценарий, мысленно прокручивая в голове слабые места.

Однако долго скучать не пришлось. Сначала, на три минуты забежал декоратор дядя Юра Куликов, мой сосед по коммунальной квартире из комнаты напротив. Он показал два портрета Святого Луки. Первый портрет был выполнен с хорошей деталистикой, и состоял из двух аккуратно соединённых больших фотографий, второй схематично намалевали большими грубыми мазками краски. На этом вольном эскизе Святого Луку можно было разглядеть лишь при очень большом желании.

— Этот будет висеть до резки ножом, — дядя Юра приподнял качественный портрет. — Этот холст преступник безжалостно разрежет в темноте. Как?

— Круто, — кивнул я. — Дядя Юр, премию получил?

— За что?

— За короткометражку. Ты же мне декорировал «камеру смертников». Беги, пока кассир не ушёл.

— Ну, Феллини, не ожидал, спасибо! — сосед пожал мне руку и, оставив портреты, буквально трусцой выскочил в коридор.

«Двоих ребятишек народишь, ещё не так запрыгаешь», — усмехнулся, и в этот момент в кабинет зашла соседка по коммуналке, которая жила в комнате наискосок. Галина Васильевна трудилась в реквизиторском цехе, но узнав, что я снимаю детектив, попросилась костюмером, где зарплаты и премии были гораздо выше. Она мне дома показала несколько своих старых платьев, перешитых на дочь, и я решил, что лучшего специалиста для картины не найти. Именно из-за Галины Васильевны директор сегодня удивлялся «модным тряпкам», в которых щеголяли на фотопробе мои актёры. Кстати, следом за Галиной Васильевной в мой кабинет вошла и дочь Анюта. Девушка этим летом сдала выпускные экзамены в школе и по идее должна была готовиться к поступлению в ВУЗ, а не разгуливать по киностудии.

— Здравствуй, Феллини, — замялась Галина Васильевна. — Вот не хочет никуда поступать. — Кивнула она на дочь. — Хочет как ты, сразу идти работать в кино.

— Правильно, чему хорошему могут научить разные профессора, разговоры разговаривать? — криво усмехнулся я, не зная как объяснить девушке, что я учился и очень много, а ещё больше работал и повышал квалификацию на разных операторских и режиссёрских курсах, где мы разбирали и анализировали сотни лучших кинолент со всего Мира. — Почему не хочешь продолжать учёбу в институте? — проворчал я, уставившись на немного смешную и нелепую девушку, которая сегодня надела праздничное выпускное платье в форме колокола.

— Не интересно, — буркнула она. — Хочу снимать кино.

«Хорошо, хоть не рвётся в артистки, в которые попадают лишь единицы наивных девчонок, а затем из этих единиц на регулярной основе снимается ещё меньшее число девушек. Остальные в лучшем случае играют кроликов или зайчиков в ТЮЗе», — подумал я и, тяжело вздохнув, произнёс:

— Имеется вакантная должность «хлопушки». Пусть поработает, может быть поумнеет. А там глядишь, и учиться захочется.

— Шалопайка, — пробурчал Галина Васильевна на дочь. — Спасибо, Феллини.

— Пока не за что. И ещё тут вам двести рублей просили передать, — я выложил деньги на стол, которые взял из своей сегодняшней премии. — Это премиальные за использование кота Чарли Василича в съёмках «Зайчика». Если картина хорошо выстрелит в кинопрокате, дирекция заплатит дополнительно.

— Я же говорила, мам, что кино — это дело перспективное, — захихикала Анюта.

— Всё равно надо получать образование, на «хлопушке» всю жизнь не проработаешь, — проворчала соседка и почему-то с виноватым видом взяла, честно заработанные котом, деньги.

«А ведь Галина Васильевна права, — подумал я, когда мои соседки покинули кабинет. — Мне срочно нужны какие-нибудь хорошие корочки. Это там, в Голливуде, всем до „звезды“, есть у тебя образование или нет. Ты главное снимай классное кино, которое будет собирать хорошую кассу, остальное вообще не важно. К примеру: Джеймс Кэмерон был водителем грузовика и техником на съёмочной площадке, Люк Бессон — ассистентом режиссёра, Стэнли Кубрик — фотографом, Квентин Тарантино — продавцом видеокассет, Дэвид Финчер — разнорабочим на киностудии. У нас же в СССР без бумажки ты — букашка, лишь с бумажкой — человек. Пройти бы какие-нибудь курсы и желательно экстерном. Заплатить бы кому-нибудь за красивую корочку и забыть про эту неприятную формальность».