Гость из будущего. Том 3

— Берём Видова, он всё равно без толку прохлаждается, — заявил я и уверенным шагом двинулся на крыльцо. — Здравствуйте, товарищи артисты, — кивнул я Видову и Фатеевой, когда подошёл поближе. — А вы в курсе, что всего три капли никотина убивают целую тройку белых с яблоками лошадей?

— И что вы этим хотите сказать, товарищ Феллини? — криво усмехнулась Наталья Фатеева, которая в жизни оказалась намного красивее и интереснее, чем на экране. Отечественная жуткого качества киноплёнка фирмы «Свема» не передавала всего обаяния, исходившего от этой актрисы.

— Я вроде бы высказался яснее ясного, — хмыкнул я. — Курение вредит здоровью всего разумного и живого. И по сему товарища Видова я от вас забираю.

— У меня на вечер другие планы, — недовольно буркнул актёр.

— Вот именно о планах я с тобой, Олег, и хотел бы сейчас поговорить, — я скорчил задумчивое выражение лица. — Я сейчас шёл по нашему замечательному посёлку и мучительно думал увеличить твою роль в продолжение «Тайн следствия» или уменьшить?

— Извините, Наташа, работа, — пробормотал Олег Видов и, оставив свою прелестную спутницу, стал спускаться с крыльца ко мне.

А вот Наталье Фатеевой разлука с молоденьким кавалером явно пришлась не по вкусу, поэтому она с презрением бросила мне в спину:

— А вам, товарищ Феллини, никто не говорил, что вы — наглец?!

— Представляете, первый раз такое слышу, — пожал я плечами и шепнул понурому Олегу пушкинскую цитату из «Евгения Онегина»: «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей».

* * *

А спустя примерно полтора часа в столовой «Дома творчества», где фуршетные столы были отодвинуты к дальней стене, а в центре был устроен танцевальный марафон, произошло много интересного и поучительного.

Дорогой товарищ из Грузии, сотрудник одноимённой киностудии, решил показать всем гостям, как на его родине танцуют рок-н-ролл на одной здоровой ноге. И поначалу его зажигательный танец под Чака Берри с криками «асса» и «давай-давай» проходил с большим успехом. Как вдруг нога нашего гостя наступила на кем-то случайно обронённую виноградинку, после чего грузное тело сотрудника «Грузии-фильм», совершив невероятный кульбит, рухнуло на кисть левой руки. И врач, присутствующий на вечере, констатировал перелом какой-то ладьевидной кости, и это уже было не смешно.

Затем, Кирилл Лавров, который являлся капитаном футбольной команды БДТ непонятно где и когда успел договориться с «мосфильмовцами» на футбольный матч-реванш, чтобы разыграть новый ящик коньяка. И теперь он бегал по залу и собирал свою футбольную команду, куда как назло никто не хотел вступать. Исключение составили: герой сегодняшней волейбольной баталии Иннокентий Смоктуновский и директор «Ленфильма» Илья Киселёв, которому понравилось, как он утёр нос режиссёру Ивану Пырьеву.

А ещё мой план сработал на все сто процентов. Олег Видов и Марианна Вертинская так весело зажигали и заразительно хохотали, что Андрон Кончаловский со своей невестой Натальей Аринбасаровой первыми сбежали с этого танцевального вечера. И сразу после бегства Кончаловского Видов тут же бессовестно переключился на Наталью Фатееву. Уж не знаю, что он ей наговорил, как он оправдывался, но далее они беседовали очень мило.

— Значит так, Феллини, завтра играем с «Мосфильмом» в футбол, отказы не принимаются, — заявил Илья Киселёв, застав меня и Нонну около фуршетного стола, где мы пили полезный для здоровья виноградный сок.

— Я завтра не могу, по вашему же заданию в первой половине дня мне нужно из Ленинграда привезти фильм, — проворчал я.

— Знаю, поэтому матч начнётся в пять часов вечера аккурат перед ужином, — усмехнулся он. — Успеем наиграть аппетит.

— А если я не хочу? — буркнул я. — У меня и так аппетит хороший.

— Нонночка, вы только посмотрите на этого верзилу, и как ему не совестно? — Илья Николаевич вдруг применил хитрый и запрещённый приём, он обратился к моей девушке, как бы призывая её на свою сторону. — Ай-я-я-ай. Не хочет играть за родной «Ленфильм». А может он не умеет?

— Странно, вообще-то в нашем дворе каждый мальчишка умел играть в футбол, — захихикала Нонна.

«Это я-то не умею? — вскипел я про себя. — Да я всё детство и отрочество не вылезал из ДЮСШ! Летом — футбол, зимой — баскетбол, волейбол и бокс. Просто мне не хочется бегать в одиночку и отдуваться за всю кривоногую команду. Лично я и сегодняшним волейболом сыт по горло».

— Ладно, — крякнул я. — Записывайте третьим запасным.

— Кирюша! — закричал Илья Киселёв Кириллу Лаврову. — Записывай Феллини запасным! Пошёл Лёню Быкова уламывать, — хохотнул он, подмигнув мне и Нонне.

И как только Илья Николаевич убежал вглубь зала искать товарища Быкова, мне немедленно захотелось сделать своей ненаглядной подруге небольшое замечание, что если мы пара, то всегда нужно быть заодно, а не наоборот. Однако Нонна и сама догадалась, что хитрющий директор «Ленфильма» её попросту обманул, поэтому, сделав большие и невинные глаза, спросила:

— А как тебе моя новая причёска?

— Неземную красоту ничем не испортишь, — проворчал я.

— Ясно, — захлопала она длиннющими ресницами, — сбегаю на пару минут в уборную и расчешу эти нелепые кудри. Не скучай.

«Тут захочешь, не заскучаешь», — подумал я, развернувшись к фуршетному столу, который буквально ломился от яств. В хрустальных вазочках покоились нарезанными дольками яблоки, апельсины, дыни и виноград. На больших и плоских блюдах пока ещё лежали бутерброды с копчёной колбасой, мясом, сыром и красной рыбой. Кроме того множественные закуски дополняли бутылки с дорогими винами, шампанским и пятизвёздочным коньяком.

Для 1964 года — это был более чем богатый стол. Мне тут же вспомнились соседи по коммуналке, которые неделями питались лишь картошкой и макаронами, чтобы купить дочери платье к выпускному балу. И с одной стороны на нас, киношниках, государство не экономило. А с другой — советская киноиндустрия ежегодно приносила в казну страны баснословные деньги. Средняя себестоимость одного фильма составляла 200–300 тысяч рублей, а в прокате этот средний фильм собирал 2–3 миллиона. И поэтому в СССР все добротные сценаристы и режиссёры были богатыми людьми.

«Почему же такая сверхприбыльная отрасль превратиться в пыль в 90-е? — подумал я, покосившись на наших мэтров кино, которые, пригубливая коньячок, слушали, как читает стихи Геннадий Шпаликов. — Да всё очень просто. Сначала рухнет железный занавес, затем сюда хлынет бурный поток самого разнообразного голливудского кино, которое будет снято на отличную плёнку фирмы „Кодак“, с шикарными компьютерными спецэффектами. И народ буквально побежит штурмовать многочисленные видеосалоны, которые обанкротят сеть наших старых давно не ремонтированных кинозалов. И отечественное кино умрёт, потому что сделанное на старом изношенном оборудовании, на жуткой красно-коричневой киноплёнке, с нулевым уровнем компьютерных эффектов оно будет выглядеть на фоне продукции из Голливуда как бедный и нищий родственник на чужом празднике жизни».