Гость из будущего. Том 3

— Понимаешь, старик, — закряхтел Ефремов, — то, что ты снял, это такая пошлость. Что…

— Нет слов, — подсказал я, когда руководитель «Современника» чуть-чуть подвис. — Не ожидал, что вы, товарищ Ефремов, окажетесь таким оппозиционером. Первому секретарю фильм понравился, — сказал я, не уточняя, какому именно. — И товарищам из органов тоже. А ещё детектив одобрил один из членов Политбюро, имя которого я не имею права разглашать.

Последние мои слова являлись чистым блефом. То есть я самым наглым образом брал Фурцеву и весь театр «Современник» на слабо. А тем временем мимо нас стали проходить другие зрители, которые находились под самыми сильными впечатлениями от просмотра.

— Дорогой! — заголосил сотрудник «Грузии-фильм», при этом сильно прихрамывая. — Вот такое кино! Вот такое! — показал он большой палец.

— До встречи в Тбилиси, Тамаз, — улыбнулся я, пожав его здоровую правую руку.

— А я думал, ты только в футбол играть умеешь! — загоготал наш грузинский товарищ.

— Я, наверное, не правильно выразился, — тут же замялся Ефремов.

— Зато, я вас правильно понял, — я мгновенно сделал суровое лицо, но тут на выручку своему руководителю пришёл Евгений Евстигнеев:

— Нормальное кино, — буркнул он. — Я смеялся, несколько раз, хы-хы. Загибай штанину, профессор, не задерживай очередь, хы-хы. Ну это, когда джинсы-то продавали.

— Всё с вами ясно, товарищи, — недовольно проворчала Фурцева. — Посмотрим как ты, Феллини, сдашь это своё безобразие худсовету Госкино. И я ещё узнаю, кто одобрил подобные художества в Политбюро ЦК КПСС.

— Вас чем-то не устраивает линия партии? — спросил я, полностью обнаглев, а сам подумал: «Очень скоро вам, Екатерина Алексеевна, будет не до кино, и не до театра. Настают новые времена, которые как всегда, подкравшись незаметно, перетасуют всю карточную колоду и выдвинут на авансцену новые имена и новые фигуры».

В ответ Екатерина Фурцева что-то неразборчиво пробурчала и быстрым шагом направилась в буфет. Кстати, актёры «Современника» послушно двинулись следом. Наверное, решалась участь какого-то нового спектакля, поэтому Ефремов, Табаков, Евстигнеев, Кваша и Казаков старались получше угодить хозяйке всей советской культуры. Однако пройдёт совсем немного времени и тот же Олег Ефремов, будучи подшофе, Фурцевой скажет: «Вы — шлагбаум на пути советского искусства!».

И как только эта группа творческих деятелей пропала из вида, ко мне сразу же подбежали мои дорогие актёры и актрисы. Они сегодня в первый раз увидели полностью смонтированный черновой вариант фильма, и поэтому на меня тут же посыпались самые лучшие слова, которые я только мог ожидать.

— Феллини, кинотеатры же просто разнесут, — зашептал Лев Прыгунов, пожимая мою руку. — Кассы будут брать штурмом.

— Лучше пусть штурмуют кассы, чем Зимний, — хохотнул я.

— Товарищи! А я, оказывается, здорово дерусь, — захохотал Олег Видов. — Пусть теперь только кто-нибудь во дворе сунется, ха-ха.

— Лучше не надо, Олег, — захихикала Нонна Новосядлова, прижавшись ко мне всем телом. — Улица — это не кино.

— А мне не понравилось! — стал возражать Савелий Крамаров. — Меня в фильме с гулькин нос! Куда такое годится?

— Ерунда, Сава, — захрипел Владимир Высоцкий, — фильм что надо. Гениальная картина, если конечно меня воскресят ко второй части.

— Помни, Феллини, что ты нам обещал? — защебетали сёстры Вертинские, намекая, чтоб в продолжение детектива нашлось место и для их героинь.

И вдруг в нашу маленькую компания протиснулся Василий Шукшин.

— Ну, ты, Феллини, и дал, — прошипел он. — Ты видел эти вытянутые физиономии на этих сытых лицах наших забронзовевших мэтров кино? Чуть помедленнее кони, чуть помедленнее, — пропел он. — Это кто ж такое написал? Меня аж до сердца пробрало, до печёнок, выжгло до самого нутра.

— Вот, Василий Макарович, познакомься, — улыбнулся я, притянув к себе будущего скромного кумира миллионов, — молодой, начинающий, актёр и автор исполнитель собственных песен — Владимир Высоцкий.

— Володя, дай я тебя обниму! — гаркнул Шукшин, прижав к своей груди опешившего Высоцкого.

* * *

Разжечь ночью костёр на берегу Финского залива, чтобы в нём печь картошку и запивать её вином, шампанским и лимонадом придумал Лёва Прыгунов. Он сказал, что сегодняшнюю премьеру грех не отметить. И многие, в том числе и я, эту интересную идею с радостью поддержали. Однако неожиданно для нашей маленькой компании на такой своеобразный пикник собралось человек тридцать. Кто-то кому-то проболтался, пригласив кого-то ещё со стороны, и тишину ночного берега разрезали звуки магнитофона, из которого бодро зазвучали ритмы советской и зарубежной эстрады.

Здесь сейчас были Андрей Тарковский с Валентиной Малявиной, из «Современника» заглянули на вечеринку Олег Табаков, Игорь Кваша, Галина Волчек, Лидия Толмачёва и Михаил Казаков. Кстати, Казаков успел немного повздорить с Никитой Михалковым из-за Анастасии Вертинской. Никите не понравилось, что Михаил, который снимался с Настей в «Человеке амфибии», слишком нагло и долго с ней танцует. Ещё пришли на праздник соседи по даче: Фатеева, Кустинская и кинорежиссёр Чулюкин, которые тот самый «громкоголосый» магнитофон и принесли. Но больше всех меня удивил Сава Крамаров, который неизвестно как привёл на эту ночную дискотеку супругу товарища Басова Валентину Титову. Где был сам Владимир Басов, можно было только догадываться.

А еще, как ни в чём не бывало, танцевала с Андреем Мироновым Люда Марченко. Только вчера её вытащили из такой передряги, что другая бы тут же уехала домой, а Людмиле всё было нипочем. Рядом с ними отплясывали Олег Видов с Марианной Вертинской и Лёва Прыгунов с Ариадной Шенгелая. И наконец, пришёл в себя и мой дальний родственник дядя Йося Шурухт. У него снова горели глаза, снова появилась жажда зарабатывать деньги, и теперь он как молоденький скакал с Лидией Сергеевной под какой-то иностранный твист.

И вообще, создавалось полное ощущение того, что мы все как будто перенеслись в пионерский лагерь на закрытие очередной весёлой смены. Правда, костёр был более скромных размеров, но во всём остальном творческая молодёжь кинофестиваля в данный момент мало чем отличалась от пионеров старших отрядов. Кто-то слушал песни под гитару, кто-то ел печёную картошку, кто-то целовался, укрывшись за стволами близлежащих сосен, а кто-то просто танцевал. Потому что кипучая молодая энергия требовала праздника и «движухи».

— Не поверишь, несколько лет назад, когда я была в пионерском лагере, стоял точно такой же вечер, — призналась Нонна, пока мы ели одну на двоих печёную картошку, а в пяти метрах от нас Владимир Высоцкий в седьмой раз хрипел, исполняя на гитаре «Коней привередливых». — Только вместо моря у нас была река.

— Сам вспомнил пионерский лагерь, — улыбнулся я.

— И что именно? — захихикала моя любимая актриса. — Я, например, в тот год влюбилась в одного высокого парня, который лучше всех играл в баскетбол.