Говорящие с...

– Я понял, - Байер кивнул и покосился на бумажный тюльпанчик.
– Мне кажется... я много чего понял, - он тоже отпил пива. Пиво было восхитительно холодным.
– Я думаю к вечеру уехать... Хочу переговорить с руководством по поводу отставки. По состоянию здоровья. Здоровье у меня не очень в последнее время... А здесь мы все равно ничего не нашли. Здесь, - он усмехнулся, - я думаю, вообще никто ничего не находит.

– Почему же?
– удивился Михаил.
– Все находят. Просто не всем это нравится.

Игорь вытащил новую сигарету и посмотрел на него осторожным взглядом.

– Требуется какая-то проверка?

– Да нет. То, что ты принял решение, лучше всякой проверки, - Михаил очень серьезно кивнул, потом вытащил зажигалку и протянул Байеру. Тот осторожно взял ее, облизнул губы и, сунув сигарету в рот, наклонился. Из зажигалки беззвучно вырос острый язычок пламени.

– Забавно, - Байер вернул зажигалку.
– Только я, видишь ли... Я...

– А здесь ангелов нет, Байер, - Михаил пожал плечами.
– Практически нет. Оно и лучше. Потому что если нужно кого-то наказать, церемониться не станут. Накажут.

– Значит... я смогу вернуться?

– А я что тебе толкую уже полчаса?!
– Михаил фыркнул. Байер дернул губами в слабой улыбке, после чего надолго присосался к бутылке. Вздохнул - шумно и с удовольствием.

– Хорошее пиво.

– Ага.

Они еще долго сидели на ступеньках, окутанные летним шелестом рябин, и ни о чем больше не говорили, только дружно потягивали пиво. Прибежала веснушчатая девчонка и вручила Игорю новый бумажный тюльпанчик, такой же неказистый, как и предыдущий. На этот раз тюльпанчик пах гречишным медом. Это было занятно.

Да и не страшно совсем.

* * *

Алла Орлова долго бродила по городу. Иногда все было совершенно обычно, иногда подмечались странности - легенькие, почти незаметные и уже совсем не задевавшие. Портфельчика с записями и документами давно не было в ее руках, и она не помнила, где и когда его оставила. Может, его и вовсе никогда не было. Орлова предпочла бы второе. Она просто гуляла. Она забыла, когда последний раз делала это. Она ходила, смотрела вокруг - на людей, на машины, на деревья, на дома, присаживалась на скамейки. Она вспоминала все, что уже успела увидеть и услышать. Она тщательно все это обдумывала. И постепенно начала понимать. Не то, чтобы безоговорочно верить. Но понимать.

Приняла все это Орлова еще гораздо раньше, чем понимание только-только начало проникать в ее разум.

Сама не заметив, она забрела на окраину города. Неподалеку лениво шумела старая река, которая никак бы не смогла потянуть строящуюся гидроэлектростанцию, но сейчас Аллу это мало заботило. Не беспокоясь о чистоте нового костюма, она присела на поросший ромашками земляной холмик, сбросив нагревшиеся от солнца туфли и вытянув ноги. Вдалеке виднелась кромка соснового леса, изогнувшаяся дугой, а перед ней в обе стороны на несколько километров разбегались от ветра лиловые волны, от которых долетал дурманящий густой запах. Она не знала, что здесь выращивают лаванду - казалось, климат здесь для нее жестковат. Алла сидела и вдыхала аромат тысяч лиловых цветов, свежий, чистый, и далекий запах диких абрикосов и холодного пруда, до сих пор надежно хранившийся в памяти, куда-то отступал, уходил - тихо и безболезненно. Он больше не имел значения. Кто-то присел рядом на холмик, но Алла не вздрогнула и не повернула головы.

– Я и не знала, что у вас здесь растет лаванда.

– Экспериментальные посадки, - пояснил Ейщаров, снимая солнечные очки.

– Впрочем, я в агротехнических изысках слабо понимаю.

– Вы знаете, что я приехала убить вас?

– Конечно, - просто ответил он, глядя на кромку леса.
– Собираетесь это сделать?

– Думаю, вам прекрасно известно, что нет. Послушайте... Что вы с нами сотворили? Это какой-то гипноз?

– Да нет. Я никогда никого не гипнотизирую. Я вообще не умею этого делать.

– Тогда что...

– Мы просто поговорили с вами.
– Ейщаров пожал плечами.
– Только и всего. Остальное вы сделали сами. Сделали то, чего всегда хотели в глубине души. На самом деле. Вам здесь... как бы это сказать... просто немного помогли решиться на это. Что будет дальше - зависит только от вас. Чего вы хотите, Алла? Чего вы хотите на самом деле?

Алла глубоко вздохнула и, перебирая пальцами землю, решительно сказала:

– Я хочу остаться.

Олег Георгиевич молча кивнул, продолжая разглядывать деревья. Алла не поняла - то ли это был жест согласия, то ли Ейщаров дал понять, что ожидал услышать именно это. Она выронила земляные комочки и пристально взглянула ему в лицо.

– Приедут другие. Возможно, они уже здесь. Я знаю, что планировалось отправить две группы. Мы ехали практически как официальные представители. Они приедут тихо. Я не знаю, кто они и как выглядят. И я не знаю времени их отправки. Другие из моей группы вообще понятия о них не имели.

– Спасибо, - негромко сказал Ейщаров. Алла мягко кивнула и, сорвав ромашку, растерла ее в пальцах, добавив к лавандовому запаху терпкий ромашковый.

– Я хотела спросить... Вы слышали эту местную байку... про магазин, который...

– Конечно.

– Это правда?
– Алла облизнула губы.
– Не врите мне. Пожалуйста.

– Это правда, - Ейщаров поднялся.

– Говорят, туда дикая очередь.

– Я посмотрю, что можно сделать, - он улыбнулся.
– Вы хорошо подумали, Алла? У нас маленький тихий город. Карьеры вы себе здесь не сделаете.

– А жизнь?

В этот момент телефон Олега Георгиевича зазвонил, и он, достав его и посмотрев на дисплей, досадливо дернул губами, потом как-то ехидно ухмыльнулся и нажал на кнопку отбоя.

– Кстати, Олег Георгиевич, вы женаты?

– Боже упаси!
– ответил Ейщаров почти с откровенным испугом.

– Но ведь встречаетесь с кем-то?
– Алла кокетливо погрозила ему пальцем.
– А?

– Ну, - он зачем-то снова посмотрел на телефон, - пожалуй, можно и так сказать. Извините, мне нужно идти.

Орлова чуть разочарованно кивнула и снова принялась умиротворенно смотреть на лавандовые волны. Ейщаров, закурив, отвернулся и неторопливо пошел к машине. Идя, он смотрел на дисплей телефона, который держал в руке.

Телефон звонил еще не раз.

Отвечать он не стал.

* * *

Пожилая женщина, торопливо оглядевшись, скользнула в переулок, низко опустив голову. Переулок казался совершенно пустым, в нем не ощущалось ни единого биения жизни, поэтому женщина очень удивилась, когда кто-то схватил ее за руку. Она подняла голову и удивилась еще больше, но почти сразу же не на шутку испугалась.