Град немертвых

Почти тишину.

— Хэй, Щачла, она проснулась! — раздался незнакомый голос.

Айна хотела, было, попросить, чтобы он замолчал, ей так хотелось вновь послушать тишину, но голос все гомонил и гомонил.

— Щачла, мать твою, беги сюда, проснулась, говорю! Что ты там копаешься?!

Послышались тяжелые шаги, а затем над ней склонилась грузная фигура. Тот, кого первый голос называл Щачлой, оттянул ей правое веко, и она увидела его широкое одутловатое лицо. На нем было написано искренне облегчение.

— Все хорошо… теперь все будет хорошо… — бормотал он. — Как тебя зовут?

Айна хотела ответить, но в горле словно было забито тысячелетним пеплом. Она закашлялась, и толстяк тут же материализовал в руке флягу.

О, боги, вода еще никогда не была так вкусна!

— Теперь все будет хорошо. Они ушли. Ушли навсегда, — приговаривал он. А Айна все пила и пила, не в силах напиться.

Силы быстро возвращались. Уже к вечеру она смогла сесть на постели, а на следующее утро подняться и подойти к окну. За окном расстилался Город. Каменный лес, что так не походил на ее родной мир.

За стеной вновь послышались негромкие голоса. Толстый маг снова упрашивал Остара отпустить его в Чаграк. Он почему-то опасался, что по прибытию Черный может передумать сохранять ему жизнь.

Черный, что называл себя Теодором. Ради нее он пошел против всех. Против таинственного мага Ржаванта и даже против владетеля Чаграка — Бугра! Против всех!

Как древние герои народа орча.

Ради нее.

Но как такое может быть? В его глазах не было любви! Она готова в том поклясться именем богов! В них… она не знала, что в них.

Мужчины людей сильно отличаются от мужчин орча. А Черный отличался от всех них.

И все же он пошел за нее против всех. Это ли не знак?

Она вспомнила его взгляд, его голос, его прикосновения. Поначалу такие неуверенные, а потом сильные, но нежные.

Теодор… Тео…

Земное имя ласкало слух. В нем чувствовалась сила. А в самом Черном внутри была сталь.

Но была ли в нем любовь?

Айна не знала.

Жара и холодное, прямо-таки, ледяное пиво. Что может быть лучше в этой жизни?

Я сидел под навесом за круглым изрядно заляпанным столиком и попивал из обколотой кружки темный пенный напиток. Стоил он целый желтяк за кружку. А все потому, что стандартное выбиваемое с зомбарей пиво было обычно всего двух марок: светлое-кислое и светлое-сладкое. И то, и то было весьма так себе. А вот это темное вышибали где-то за двадцать километров на востоке.

В Чаграке были десятки команд, специализирующихся на добычи всего, что обеспечивало функционирование города. Кто-то бил части доспехов, кто-то расходники, кто-то жратву, а кто-то питье. Причем, как мне кажется, алкоголь для функционирования поселения был заметно важнее жратвы.

Сегодня я немного выдохнул. Суматоха последних дней изрядно помотала нервы. Сейчас же дела вроде бы как были на мази. Ржавант потратил свои три смерти и теперь бегает где-то лысым болванчиком (об этом сейчас сплетничал весь город), Бугор, хотя и не без скрипа, но пока решил замять нашу ссору, а в убежище Остара Щачла приводил Айну в порядок. Остар посоветовал лишний раз к нему не мотаться, дабы не спалить контору. Ему я доверял. Да и, как ни странно, Щачле тоже. По крайней мере, его страху передо мной.

Я вновь сделал ленивый глоток. Бар «Глубокая Глотка» располагался на небольшой площади в южном районе города. Мимо то и дело проходили рейдовые команды. Кто-то только шел на кач или, как здесь говорили, «крабинг», кто-то уже возвращался. Некоторые меня почтительно приветствовали, и я отвечал им многозначительным кивком. А сам продолжал наслаждаться пивом.

И, конечно, судьба не позволила мне долго наслаждаться спокойствием.

— Господин, Черный! Моя госпожа шлет тебе привет! — раздался отдаленно знакомый голос, когда я, допив кружку, только закинул рукиза голову и вознамерился, было, вздремнуть на кресле.

Разлепив веки, я увидел перед собой знакомого паренька. Посыльного Хорти.

— Дай догадаюсь, она вдруг возжелала меня видеть?

Паренек улыбнулся.

— Ага. И просила поторопиться.

Ну еще бы. Эта сучка привыкла получать то, что желает вот прям сию секунду. Но я ей такого удовольствия не доставлю.

— Вечером я загляну к ней на огонек.

Паренек зримо сник.

— Э-э-э, господин, она очень, очень просила прибыть тебя сразу же.

«Просила» — ха! Думаю, это выглядело скорее так: «Мудня этого сию секунду сюда!»

— Господин, Черный. Если вы не пребудете к моей госпоже, она меня накажет. Это будет очень, очень неприятно! — взмолился паренек.

Интересно, с чего он взял, что мне есть дело до его проблем?

Твою мать, да он сейчас того и гляди заплачет! Без ножа, сволочь, режет!

И откуда я такой альтруист?

Тяжело вздохнув, я вяло махнул рукой.

— Ладно, пойдем…

Посыльный тут же повеселел и почти вприпрыжку побежал по улице, а я поплелся вслед за ним. На этой жаре хотелось уподобиться черепахе и скрыться в водных пучинах…

На этот раз резки-караульные были заметно добрее. Но все равно потребовали с посыльного чертову Печать. Мы миновали просторный холл здания, поднялись на дергающемся лифте и вскоре я уже заходил в огромный будуар Хорти.

Сама главарша одной из самых влиятельных банд Чаграка возлежала на подушках и лениво попивала какую-то зеленую бурду через трубочку.

— Ну, наконец-то, где ты, твою мать, шлялся?! Я посылала за тобой час назад!

А вот это было уже лишнее. Лишнее настолько, что сдержаться я уже не смог. Одним прыжком оказавшись возле Хорти, я рывком перекинул ее через колено и принялся отвешивать звонкие шлепки.

Она взвизгнула, я почувствовал, как внутри нее активировалась какая-то магия, но тут же и сам активировал Огненный Клинок, который, приблизившись к ее лицу, застыл прямо напротив глаз, грозя разделить черепушку на две ровные половинки.

Шлеп! Шлеп! Шлеп!

— Сука, тварь, сволочь, ублюдок! А-а-а! Козел, А-а-а!.. — поток брани казался нескончаемым. В нем было столько экспрессии… но совсем не было протеста. — А-а-а! Кретин, а-а-а, да-а-а… Да-а… Еще…

В растерянности, я аж приостановил экзекуцию.