Графиня поневоле

— Кас! Грег!

— Чшшш, мы здесь, птичка, — тут же отзывается некромант. — Опять плохой сон?

— Хороший, — она прижимается к широкой груди мужа. — Очень хороший.

— Прости меня, сладкая, — раздается совсем рядом. — Я без тебя не могу. Совсем. Ну не отворачивайся от меня, пожалуйста. Не молчи. Поверь мне еще только один раз, и, клянусь, ты не пожалеешь.

— Птичка, Кас вовсе не такая сволочь, как кажется, да и я его спровоцировал, чего уж греха таить.

— Зачем? — она заглянула в черные глаза.

— Хотел, чтобы ты была только моей, ревновал.

— Понимаешь, сладкая, мы оба выросли в необычных семьях. У наших матушек был только один супруг.

— Мы думали, что это из-за королевской милости, птичка. Но как бы там ни было к тому, что ты у нас одна на двоих оказались не готовы.

— Ну да, — согласилась Иришка, — Касу я оказалась не нужна, а ты, наоборот, не пожелал делиться.

— Нужна, очень нужна, — рыжий попытался повернуть жену к себе, но та только дернула плечом, сбрасывая его руку. — Я готов доказать…

— Опять подарки? Нечто запредельно дорогое? Чтобы мне было в чем в лес ходить?

— Скоро поедем в столицу, — посулил маркиз.

— Не хочу, нам с Мирандой и здесь хорошо.

— Ты будешь блистать в свете, Аола.

— Кас, да не хочу я туда.

— И все-таки нам придется отправиться сначала в Ридаан, а потом в Мулен. Тебя надо представить ко двору, птичка, — прекратил споры Грег.

— Ладно, — она тяжело вздохнула и снова спрятала лицо на груди некроманта.

Грегори ничего не оставалось, как только обнять свое сокровище, поверх ее головы многозначительно поглядывая на Кастерса, мол ты мне друг, но жену отталкивать я не буду. Правильно растолковав пантомиму, рыжий только понимающе кивнул, а потом вопросительно поднял брови и, дождавшись согласного кивка, поцеловал нежную шейку Аолы.

— Кас, нет!

— Наконец-то я слышу эти слова, — обрадовался некромант и улегся на спину, увлекая за собой супругу. — Они звучат как настоящая музыка. Умница ты моя, дай поцелую!

— Что вы… — договорить не получилось.

— А что мы? Мы ничего! — рыжий прикидывал как бы половчее стянуть с Аолы сорочку, по всему выходило, что придется рвать. — Мы хорошие.

Треск ткани показался слишком громким.

— Ой, как нехорошо получилось, — покаялся Кас и принялся прокладывать дорожку из поцелуев, не пропуская ни одного позвонка на узкой девичьей спине.

— Грег!

— Да, птичка, — он приподнял бедра, позволяя Иришке ощутить всю степень его желания. — Красавица моя, — Грегори осторожно развел в стороны ее ягодицы.

— Нет, моя, — не согласился рыжий и размашисто лизнул.

— Что вы задумали? — она хотела вырваться, но вместо этого подалась навсречу языку и пальцам Каса.

— Ты сегодня слишком много разговариваешь, птичка. Непорядок! — смуглые пальцы сомкнулись на напряженных сосках, вызывая низкий стон.

Иришка потерялась в своих ощущениях. Ей было очень приятно, чуть-чуть стыдно и пожалуй даже капельку страшно. Понимая чем может закончиться близость с двумя мужчинами, она однако оказалась не готова к тому, что сейчас произойдет. Однако паника как-то незаметно отступила под совместным натиском явно сговорившихся супругов, которые своими тягучими неспешными ласками заставили Иришку нетерпеливо скользить по возбужденному члену Грега навстречу пальцам Каса. Знакомое уже возбуждение расцвечивало темноту спальни яркими вспышками наслаждения и наполняло музыкой женских стонов.

— Грег, хочу! — она чуть приподняла бедра, чтобы принять в себя то, чем щедро одарила природа наследника рода рю Морено. — Давай! — но некромант, только молча смотрел, закусив губу, и удерживал Аолу за бедра, не позволяя двигаться.

— Чего ты хочешь, сладкая? — со спины прижался несносный рыжий.

— Что? — она ощущала внутри подрагивающее естество Грега и сгорала от желания начать тот самый древний танец на земле, который позволял узнать радость полета.

— Чего ты хочешь? — по виску мужа скользнула капля пота.

— Кончить! — Иришка почти кричала.

— Тогда попроси, — голос Кастерса искушал, и она сдалась.

— Кас, — получилось как-то хрипло. — Кас, возьми меня.

— Да, сладкая, — послушался мучитель, делая первое движение.

Уже потом, лежа в объятиях спящих мужчин, и, пытаясь воскресить ощущения от подобной близости, Иришка призналась себе, что это была ее самая сладкая капитуляция, а может быть даже победа.

Глава пятьдесят вторая, в которой героине настолько нравится процесс примирения, что она всерьез задумывается о том, не стоит ли ругаться с мужьями чаще

Иришка в кои-то веки проснулась самая первая. Плотно зажатая с двух сторон мускулистыми мужскими телами, она почувствовала себя любимой плюшевой игрушкой сразу двух больших мальчиков, которые не только крепко обнимали свое сокровище. Маркиза зевнула до слез, спать хотелось просто ужасно, но еще сильнее хотелось посетить туалет. Она предприняла робкую попытку выбраться из переплетения мужских конечностей, но была поймана.

— Ты куда, сладкая?

— Мне надо.

— И мне надо, — Кас потерся роскошным утренним стояком о бедро жены и игриво укусил ее за ушко.

— Мне в туалет, — не поняла прозрачного намека Иришка.

Кастерс неохотно разжал объятия, потянулся за поцелуем, но был решительно остановлен маленькой, но крепкой ручкой ее светлости.

— Мне надо, пусти, — в ее шепоте послышалось недовольство.

Провожая глазами женскую фигурку, на ходу накинувшую его рубашку, обратил внимание на на то, что движения супруги несколько неуверенны. Похоже, что они с Грегом были не слишком аккуратны вчера. Да и о каком самоконтроле говорить, когда тебя умоляют, крича срывающимся от страсти голосом: «Еще! Да! Сильнее! Не останавливайся!»

— Вот и слушай ее после этого, — он скользнул с кровати и, дав Аоле некоторое время на гигиенические процедуры, решительно толкнул дверь в ванную.

— Ты как?

— Ты не вовремя! И вообще это неподходящее время и место для глупых вопросов, — она фыркнула и отвернулась.

— Не сказал бы, — рыжий беззаботно пожал плечами. — Как самочувствие?

— Спасибо, хорошо, — Аола отзеркалила его жест и повернула краны. Тугая струя воды ударила в дно ванной.

— Мне показалось, что ты нуждаешься в моей помощи, — он оказался совсем рядом.

— Я так не думаю, — протянутая к флакону с пеной рука оказалась в мужском плену.

— Посмотри на меня, Аола.

— Зачем?

— Разве мы вчера не помирились?

— Не припомню, — она упрямо сжала губы.

— Ладно, — Кас привычно устроил подбородок на ее макушке, — Пусть… Но полечиться тебе обиды не помешают. Ты же умная девочка, — он как-то хитро переступил ногами, и оказалось, что босые ступни Аолы удобно стоят поверх его стоп. А потом несколько шагов, не разжимая объятий, и вуаля — она уже около мягкой скамьи.