Графиня с изъяном. Тайна живой стали

Тут снова открылись двери, и вошла вереница вышколенных слуг с тарелками в руках. Их появление чуть снизило градус. Подали второе блюдо – жареного фазана с луковым соусом и запечёнными яблоками.

– А вы, леди Гвендолин, – обратилась ко мне графиня Винсент, задумчиво поворачивая тонкими пальцами ножку хрустального бокала с рубиновым вином, – уже успели узнать о наших придворных развлечениях? Об осеннем празднике урожая? О зимнем королевском бале?

Её тон был небрежным, взгляд острым и изучающим. За этими вопросами таилась некая проверка.

– Боюсь, мы ещё не успели обсудить все развлечения, – ответила я. – Было слишком много насущных дел.

– О, конечно, – графиня рассмеялась, неприятным, лающим смехом. – Вам предстоит выбрать будущего супруга… Это же такое серьёзное дело, ему действительно стоит уделять очень. О-очень много внимания! Особенно когда времени практически нет.

– А по какому принципу выбирали вы, Руана? Или вас? – спросила баронесса с невинным видом. – Или это слишком личный вопрос?

– Отчего же? Отец оставил выбор за мной, и я вышла замуж по любви, – она произнесла последнее слово с лёгким нажимом. – По глубокому, искреннему чувству.

– Как и все мы, моя дорогая, как и все мы, – улыбнулась баронесса. – Хотя любовь бывает разной. К кому-то, – она сделала почти неощутимую паузу, – к чему-то… И ваша с графом Винсентом любовь яркий тому пример – она весьма своеобразна. Ваше толкование супружеских обетов поражает! Говорят, он возносит молитвы у многих алтарей, пока вы… принимаете поклонение от разных рыцарей.

Тут на лице противницы впервые появилось выражение злости. По залу пронёсся едва слышный шепоток. Даже я, далёкая от всех этих интриг, застыла в тревоге.

– Вы заходите слишком далеко, баронесса, – процедила графиня сквозь стиснутые зубы. – Распространять подобные слухи недостойно женщины вашего положения.

– О, я всего лишь озвучиваю то, что давно известно всему двору, – леди Барбара нарочито медленно отпила из бокала. – И в отличие от некоторых, я не распространяю слухи, я их коллекционирую.

Графиня Винсент стиснула зубы так, что на её скулах заходили желваки. Но вдруг её лицо разгладилось, и губы растянулись в холодной улыбке:

– Как поживает ваш сын, баронесса? Всё ещё прячется от кредиторов в портовых тавернах?

Теперь настал черёд моей наставницы напрячься. Её пальцы сильнее сжали ножку бокала, но лицо осталось бесстрастным.

– Мой Джош – человек чести, и давно расплатился со всеми долгами, – ответила она ровным голосом. – А ваш сын Ричард, графиня? Верить ли слухам, и он действительно удивительно похож на капитана королевской гвардии?

Руана открыла рот, закрыла. Побледнела. И вдруг демонстративно отвернулась, делая вид, что наше общество ей опротивело.

– Один ноль в нашу пользу, – довольно прищурившись, шепнула мне леди Барбара.

Я же, чуть свободнее выдохнув, впервые за всё время огляделась: король сидел за столом, который стоял на специальном помосте, окружённый высшими придворными. Слева от него замерла Её Величество, красивая женщина средних лет с тонкими чертами лица и большими печальными глазами. Справа – девушка немногим старше меня, поразительно похожая на короля. Должно быть, Её Высочество Изабелла.

– Не смотри слишком откровенно, – негромко одёрнула меня наставница. – При дворе считается неприличным столь пристально разглядывать королевскую семью.

Я, смущённо потупившись, опустила глаза в свою тарелку.

Последовало ещё несколько перемен блюд, каждое изысканнее предыдущего. Беседа за столом то разгоралась, то затихала, но моя наставница мастерски отражала любые нападки, а я не стремилась ввязываться в пикировки, чувствуя, что мне пока не одолеть никого из сидящих тут в словесном поединке.

Наконец подали последнее блюдо: пирожные с заварным кремом и засахарёнными фруктами. К концу обеда я чувствовала себя выжатой, как лимон. Каждая фраза, каждый взгляд таили опасность, и без поддержки леди де Марель я бы точно попала впросак.

Когда король поднялся из-за стола, давая понять, что трапеза окончена, я едва удержалась от вздоха облегчения.

– Крепись, осталось совсем немного, – подбодрила меня баронесса, когда мы направились к выходу из зала.

Оказавшись в своих покоях, я без сил рухнула в кресло.

– Как вам удаётся сохранять самообладание в таких условиях? – спросила я наставницу, всё такую же энергичную.

– Привычка, дитя, – она налила себе вина. – И знание, что каждое сражение приближает тебя к победе в войне.

– А какая у вас война, леди Барбара? – я не смогла сдержать любопытства.

Она посмотрела на меня долгим задумчивым взглядом.

– Такая же теперь и у тебя, – тяжело вздохнула она. – Выжить и сохранить достоинство. Не дать этим стервятникам растерзать тебя и твою семью.

Я понимающе кивнула.

– Леди Барбара, они нехорошо отзывались о вашем сыне. Это низко, подло…

– Спасибо, дорогая. А что касается Джоша… Он делает ошибки, как и все мы. Но он мой сын, и я буду защищать его до последнего вздоха… Вижу, у тебя появились вопросы касательно моей семьи? – проницательно заметила собеседница.

Я кивнула, не решаясь поинтересоваться вслух.

Баронесса, горько усмехнувшись, отозвалась:

– О да. Мой дорогой супруг проиграл в карты всё, что мог, включая фамильные драгоценности и даже моё приданое. А потом благородно умер, оставив меня с долгами и малолетним сыном. – Она сделала глоток вина. – Мне пришлось начать сначала. Работать как простолюдинке, лишь бы сохранить остатки баронства. И знаешь, что? – её глаза победно сверкнули. – Я преуспела. Земли де Марель снова плодородны, наши люди не голодают, а у моего сына есть теперь, куда привести будущую жену. Но, – она грустно вздохнула, блеск её светло-карих глаз померк, – пока я была занята делами, упустила его воспитание. Поздно спохватилась, но Джош умный, урок уяснил и сейчас работает над собой, чтобы стать лучше.

– Вы удивительная женщина, – искренне восхитилась я.

– Я выжившая женщина, – поправила меня баронесса, криво усмехнувшись. – И ты тоже выживешь, Гвендолин. Только не забывай правила игры: никому не доверяй, держи свои мысли при себе и всегда, всегда бей первой, если чувствуешь угрозу.

– Я постараюсь, – пообещала я, хотя внутренний голос шептал, что я слишком мягка для такой жизни и подобное поведение противоречит моей природе.

Когда баронесса ушла, я осталась сидеть у камина, перебирая в памяти события дня. Столько интриг, столько яда в сладких словах… Неужели вся моя жизнь теперь будет такой? Или, стоит мне уехать на свои земли, всё снова станет понятным и максимально простым?