Граница

Джефферсон Джерихо прошел по проходу и приблизился к Итану.

— Куда это ты собрался? — Дейв встал, чтобы преградить ему путь. — Вернись на свое место.

— Я хочу поговорить с Итаном.

— Сядь. На свое. Место, — повторил Дейв.

— Я не собираюсь причинять боль...

— Я не стану повторять, — рука потянулась к «Узи».

— Все в порядке, — сказал Итан. — Он просто хочет задать мне несколько вопросов.

— Я не хочу, чтобы он сидел рядом с тобой, — твердо сказал Дейв.

— Я могу спросить тебя и отсюда, — пожал плечами Джефферсон. — Но, может, ты уже знаешь, о чем я хочу тебя спросить?

— Я знаю, — теперь на чтение мыслей требовалось меньше секунды. — Дейв, он хочет узнать о моей силе. Откуда она берется, и как я ее контролирую. Джефферсон, знаешь ли, проявляет очень живой интерес к силе и власти.

— Черт, в точку, — хмыкнул Джефферсон. — Именно это я и хочу узнать. Как ты это делаешь?

— Направленная энергия, — ответил Итан. — Я могу изменять и регулировать ее интенсивность. Человеческая рука — эффективный наводчик для этой энергии. Это отличное прицельное устройство. Обе руки. Я представляю собой существо, которое вы могли бы описать как сосредоточение энергии. Я могу подселяться в разные тела при необходимости. Если я достаточно сосредоточусь, это не составляет труда. Землетрясение было трудной задачей. Но мальчик должен был убедиться, что он способен это делать. Я тогда еще не был готов полностью контролировать организм. Он тоже не был готов. Поэтому я направил его как можно осторожнее, насколько мог.

— Организм, — повторил Дейв с горечью. Было странно слышать, как эти слова вылетели из уст существа, казавшегося пятнадцатилетним мальчиком. — Ты произносишь это... как приговор. Как диагноз. Он был человеческим мальчиком. Подростком. Хорошим человеком. И он не просил всего этого.

— Должен ли я сожалеть о своем выборе? — спросил Итан.

— Нет, — ответила Оливия. Ее голос все еще был слабым и переполненным печалью. — Просто... кажется немного несправедливым, что из-за твоего присутствия он вынужден был... исчезнуть.

— Как я сказал Никки, в этом теле нет места для двоих. В конце концов, он знал, что мне придется взять полный контроль. Он соответствовал моей цели и был готов послужить ей. И он сделал все, что я просил у него.

— У его организма, — мрачно усмехнулся Дейв, как будто у него во рту от этих слов появлялся неприятный привкус. — Ты ведь понимаешь, что мы — намного больше, чем просто тела для аренды?

— Я знаю, что вы такое, но эта жертва была необходима ради высшего блага. Наверное, вы понимаете это.

Дейв знал, но проклинал себя за то, что приходилось признать это. Во всяком случае, он решил, что инопланетянин уже прочел его мысли, поэтому не было толку озвучивать ответ.

— Да, — кивнул Миротворец.

— Где ты родился? Как? — спросил Джефферсон.

— Я был создал Высшей силой. Я знаю свой долг и знаю, что я древний по твоим меркам времени. Но ничего большего о себе я не знаю.

— И ты такой один? — спросила Оливия. — Никого похожего на себя не встречал за это время?

Некоторое время Итан молчал. Серебряные глаза были опущены, лицо приняло торжественное выражение.

— Есть такие, как я, но они очень далеко. Я получаю информацию, обрабатываю ее и отправляю. Я знаю свой долг, — повторил он.

— У твоей жизни должен быть предел, — сказал Джефферсон. — Она ведь не может длиться вечно. Или может?

— Бесконечность — это вопрос определения. Вне зависимости от того, какая у меня сила, она ограничена в этом теле относительно первоначальной формы, однако я не могу отказаться от тела — оно необходимо мне как средство коммуникации со средой этого мира.

— Мы вернулись на I-70, джентльмены, — объявила Ханна. Ее голос немного дрожал после того, что она услышала из уст мальчика. — Я искренне благодарю вас за топливо. Будем надеяться, что шины продержатся.

— А Бог? Бог есть? — тихо спросил Джефферсон, пристально глядя на Итана, — Знаешь... я много лет торговался с Ним. Я делал... очень много нехороших вещей, прикрываясь именем Бога. Я удивлен, что меня не поразило молнией или чем-то в этом духе много лет назад. Я ведь не исправлялся, а продолжал идти своим путем. Похоже... я словно испытывал нервы Бога на прочность, потому что Он позволял мне продолжать. Так, может, ты скажешь мне... Бог — есть?

Итан не ответил. Как объяснить тем, чьи умы так ограничены? Как вложить в них свои знания? Они ждали ответа и думали, что он, быть может, видел лицо сущности, которую они называли Богом. Возможно, они полагали, что он являл собой то, что принято было называть «ангелом» в их понимании космических тайн. Он собрал свои мысли воедино и произнес:

— Я не могу сказать вам, что в космосе есть разум и направление. Как я уже не раз видел, во вселенной многое зависит от воли цивилизации... любая, в том числе и человеческая, может подняться, а может упасть. Является ли ваш Бог таким же, в какого верят Сайферы и Горгоны? Или любая другая цивилизация? Как я могу вам это объяснить? Каждая цивилизация имеет свою собственную мифологию и свой смысл, свою собственную структуру ценностей. Сущность, которую вы называете Богом, думаю, может иметь столько имен, сколько существует языков, сердец и умов. Поймите меня... у меня нет ответов на все ваши вопросы. То, что я скажу, может принести только еще больше вопросов, некоторые из коих выйдут за рамки вашего интеллекта. Без обид, — добавил Итан. — Но... я здесь. Меня вызвали сюда силой, которую я сам едва могу понять. Я был создан этой самой силой. Мне дали задачу и приказ. Мое намерение... намерение моего пребывания здесь — остановить эту войну и спасти мир. Я не знаю точных инструкций, как это сделать, но мне дается то, что вы можете назвать путеводной точкой. Это гора Уайт Мэншн. Успех этой миссии зависит от меня. А еще от вашей готовности бороться за выживание. Вы должны дойти до этой точки со мной и выжить.

— Так это испытание? — спросил Дейв. — Ты имеешь в виду все это? Войну... весь этот кошмар... это — испытание? Чтобы увидеть, достойны мы жить или нет? Это не похоже на Божью любовь, разве нет? И даже если ты сможешь остановить войну... как насчет мира? Нашего мира. Он уже испорчен, парень! Все люди, которых мы знали и любили, умерли! Все эти Серые люди там... и все, кого они когда-то знали... сколько миллионов людей уже погребены под пеплом этой войны? Мы никогда не сможем вернуться к тому, что было!

Итан кивнул. Его губы сжались в тонкую линию. Серебряные глаза устремили свой пронзительный взгляд на Дейва.

— Вот, что я узнал за долгое время своего существования, — заговорил Миротворец. — Важнее всего терпение. Верьте, что интеллект, который призвал меня сюда, позволил путешествовать по этому миру и поставил мне цель, знает, что делает. И я тоже знаю. Если ты во что-то веришь, сейчас не время отказываться от этого, — он перевел взгляд на Джефферсона. — Это тело и его системы нуждаются в отдыхе. Есть еще что-то, о чем ты хочешь поговорить?

— Нет, — ответил Джефферсон. — Это все, — он вернулся на свое место и уставился в пространство, не в силах сосредоточить взгляд ни на чем. Он сел и начал размышлять о своей жизни, о том, что он творил и что его ждало теперь. Он не мог даже догадаться сейчас о предстоявших ему испытаниях, поэтому постарался отогнать эти мысли прочь, попытался не думать о том, что такое «хорошо», а что такое «плохо». Он не знал, чего в его жизни было больше, поэтому решил просто продолжать двигаться к цели, как и все остальные здесь.