Грехи отцов. Том 2

— Ладно, я была с тобой достаточно откровенна, даже слишком откровенна. Теперь мне бы хотелось, чтобы ты рассказал мне о том, как жил эти годы.

Скотт улыбнулся. Мы лежали в постели и пили шампанское, которое нашлось в холодильнике, в гостиной моего номера. Для Скотта, живущего по европейскому времени, было уже 2 часа, для меня же только 9 часов вечера, и я чувствовала себя весьма бодро.

Я взглянула на него. Неяркий свет лампы на ночном столике освещал неприбранную кровать; верхняя простыня, смятая и перекрученная, обернулась вокруг моей ноги, затем обмоталась вокруг его бедер и конец ее лежал на моем животе. Мои груди приняли нежно-розовый оттенок, как будто недавнее непривычное событие ввело их в смущение; потянув на себя простыню, чтобы скрыть их странный цвет, я сдернула с бедер Скотта покров и мне бросилась в глаза стройность его тела.

— Ну хорошо, — сказала я, — теперь расскажи мне о целой череде своих любовных побед. — Я улыбнулась, чтобы показать, что меня это не очень волнует. Но мы оба знали, как это важно для нас обоих. Я знала, что у него была другая женщина, и меня мучила ревность. Я не могла представить его с кем-то другим. Но я бы не вынесла его лжи. — Я хочу знать правду. Ты обязан мне все рассказать.

— Конечно. — Он взял мою руку и нежно провел по ней указательным пальцем. — Я чувствовал себя ужасно, когда приехал в Англию. Я надеялся, что вскоре твое место займет какая-нибудь женщина. У меня был роман с библиотекаршей. Она была приятной женщиной, и мне нравилось общаться с ней. Мы прожили шесть недель, затем она ушла.

Я ждала объяснений, но Скотт молчал. Тогда я осторожно спросила:

— Она нашла другого?

— Нет, она ушла из-за того, что я много пил. Вскоре я снял большой дом и вынужден был нанять слуг. Это помогло мне держать себя постоянно в форме, и я перестал пить.

— Наверное, были и другие женщины?

— О нет, больше мне не хотелось рисковать. Я испробовал снова прежнюю манеру одноразовых встреч, но она мне тоже не помогла. Я был слишком испуган, что мои старые проблемы вернутся снова, и вскоре обнаружил, что не могу иметь дело с женщиной, пока не напьюсь как следует — еще один способ навлечь на себя несчастье, как выяснилось. Итак, я знал, что должен контролировать свою склонность к спиртному, так что я подумал, зачем связываться с женщинами, зачем навлекать на себя неприятности, зачем стремиться расслабиться с помощью секса, когда результат далек от успеха? — Он усмехнулся, издеваясь над своим положением, как будто это осталось в прошлом. Его глаза горели от боли.

— В конце концов, — сказал он, отвернувшись от меня и поставив бокал на тумбочку, — победило здоровье, восторжествовал здравый смысл, и моя увлекательная личная жизнь пришла к своему бесславному концу. Без сомнения, ты сейчас думаешь, что я получил то, что заслужил, после того как обращался с тобой в Нью-Йорке. Это, конечно, мое мнение, и ты можешь его разделить со мной.

Я положила свою руку на его, он выключил свет, так, чтобы больше не надо было прятать от меня свое лицо. Мы некоторое время лежали рядом в темноте.

Наконец он сказал:

— Я думаю, что все-таки я выживу. Я не знаю, как мне удалось жить все эти годы без тебя. Я часто думаю, что не смогу дальше жить так.

Я нежно приложила палец к его губам. Затем я поцеловала его. Позже я сказала:

— Я бы приехала к тебе в Лондон. Я бы все сделала. Если бы только...

— Нет, — сказал он. — Никаких «если». Если бы ты приехала жить в Лондон, это решило бы некоторые проблемы, но создало бы массу других. В конце концов жизнь стала бы невыносимой. Неужели ты думаешь, что я не рассматривал разные варианты? Ты думаешь, я не проигрывал всю нашу ситуацию снова и снова? Единственное разумное решение, которое я мог тогда принять, было — выжить как-нибудь в Лондоне одному и молиться о чуде, которое поможет оставить тебя в покое и ждать, пока ты сама не захочешь меня увидеть.

Скотт снова включил свет и с трудом допил бокал шампанского.

— Странно, — сказал он, глядя на бокал. — Я не слишком-то люблю спиртное. Я пью виски, потому что его не хочется больше двух порций, и не обращаю внимание на вкус. Вот что я люблю, так это водку. Ее можно так приправить, что никогда не догадаешься, что пьешь спиртное... но иногда это является большим неудобством. Когда я служил на флоте, я раз или два попадал из-за этого в переделку, потому что... но это прошлое давно уже не имеет значения. Тем более я снова контролирую свое пристрастие к спиртному. Но довольно об этом. Давай поговорим о чем-нибудь более приятном. — Он стал перебирать мои волосы.

— Ты великолепна с длинными волосами.

— Алисия говорит, что я напоминаю ей молодого ягненка.

— Алисия как всегда тебе завидует! Кстати, как у них дела с Корнелиусом?

— Трудно сказать. Я думала, что они уже снова на грани развода, но сейчас как будто бы все наладилось. Я восхищаюсь этой парой. Можешь ли ты себе представить, что они женаты тридцать шесть лет. И вообще, возможно ли жить с одним человеком тридцать шесть лет?!

— Давай попробуем выяснить это сами.

Я опрокинула бокал шампанского на кровать.

— Это предложение?

— А ты думаешь, что это научный эксперимент?

— О, Скотт, дорогой!

Вся боль куда-то ушла, мы оба стали смеяться.

— Ты уверен в том, что хочешь на мне жениться? — неуверенно спросила я. — Я ведь знаю, что ты с подозрением относишься к браку.

— Я не могу жить без тебя — это все, что я могу тебе сказать. Пока мы вместе, мне все равно, женат ли я, живу ли в грехе или нахожусь в качестве экспоната в зоопарке.

— В таком случае, считай, что ты одновременно женат и находишься в зоопарке! А ты уверен в том, что не имеешь ничего против моих детей? Я знаю, как ты относишься...

— Давай закончим обсуждать, как я отношусь к детям, лучше поговорим о том, как ты относишься ко мне. Я прекрасно знаю, что для тебя значат дети, и понимаю, что в твоем положении лучше иметь мужа, чем любовника. Это все очень разумно. На самом деле, ничего более естественного не бывает. Надеюсь, ты не думаешь, что я так эгоистичен, что не могу понять твоего положения, уважать его и приспособиться к нему.

— Нет, я так не думаю, но...

— Я постараюсь поладить с твоими детьми, Вики, я тебе обещаю. Я люблю тебя и сделаю все, чтобы ты была счастлива. Не волнуйся больше о детях.

Мои глаза наполнились слезами, ибо наконец-то я услышала то, что всегда хотела услышать. Я зашептала слова благодарности и нежно поцеловала его в щеку. Было уже поздно, и я почувствовала, что засыпаю.

Скотт нарушил тишину:

— Твоему отцу, Вики, это не понравится.

Я моментально проснулась. Впервые я обратила внимание на овальное лепное украшение на потолке вокруг люстры и другую лепнину в углах.

— Сейчас мы с твоим отцом в очень хороших отношениях, — сказал Скотт. — Но я боюсь, что он крайне подозрительно отнесется к нашему браку, и мы снова вернемся к тому, что случилось в шестьдесят третьем году.

— Хотела бы я посмотреть, как он это будет делать. — Я по-прежнему разглядывала потолок. Неяркий свет лампы на ночном столике отражался в подвесках люстры.