Греховная принцесса

Он крутит бедрами, задевая какое-то волшебное место внутри меня, которое заставляет меня видеть звезды.

— Хорошо?

— Да, — говорю я, облизывая губы, отчаянно желая испытать это снова. — Очень хорошо.

— Будет еще лучше, Лисичка, — простонал он, прежде чем начать действовать.

Его движения плавные, идеальная смесь мягкости и неумолимости, когда он работает с моим телом.

Моя грудь подпрыгивает, когда он двигается во мне, а его руки то прижимают меня к себе, то блуждают по моему телу, усиливая ощущения, нарастающие в моем животе.

В конце концов, когда я уже стою на краю и готова сбросить себя, он снова нависает надо мной.

— Ты идеальна, — шепчет он, прежде чем впиться в мои губы.

Он целует меня так же, как трахает. Идеально. От этого у меня кружится голова и напрягается каждая мышца в теле.

— Кончи на мой член, Лисичка. Покажи мне, как сильно тебе нравится, когда я в тебе.

— Алекс, — кричу я, впиваясь ногтями в его спину, когда он толкает меня за грань еще двумя точными толчками.

Как только мое тело смыкается вокруг него, он стонет. Стон начинается в глубине его груди, а затем вырывается изо рта.

— Иви. Черт возьми. Я люблю тебя.

Даже в разгар одного из самых сильных оргазмов, которые я когда-либо испытывала, эти слова ударили меня, словно битой в грудь.

Он только что сказал…

Уткнувшись лицом в мою шею, его член продолжает дрожать внутри меня, напоминая мне о том, что мы только что сделали. Его сперма сейчас внутри меня.

Я очень надеюсь, что внутриматочная спираль сработала.

Через несколько секунд, когда слышно только наше тяжелое дыхание, Алекс выходит из меня и падает на бок.

Я вздрагиваю, вспоминая боль, о которой я успела забыть, пока мы были скованы друг с другом, когда он покидает меня.

Разве это нормально — скучать по нему?

Подняв руку, он заправляет прядь волос мне за ухо, а затем проводит пальцами по щеке, плечу и руке. От его нежного прикосновения моя кожа покрывается мурашками, а нервные окончания все еще покалывают после оргазма.

— Ты в порядке? — мягко спрашивает он. — Я сделал тебе больно? — Сожаление омрачает его глаза, когда он изучает мои, ища правду.

— Немного. Но хорошего было больше, чем плохого.

— Да, — говорит он, его настроение меняется. — Я ненавижу мысль о том, чтобы причинить тебе боль.

— Поверь мне, ты того стоишь. — Я застенчиво улыбаюсь ему.

— С тобой было так хорошо, Лисичка. Ты так крепко сжала меня, когда кончила. Я не смог сдержаться.

— Хорошо. Мне нравится заставлять тебя терять контроль.

— Не уверен, что кому-то это удавалось раньше, — признается он, заставляя мое сердце петь.

— Ты… ты это серьезно? — спрашиваю я, не в силах удержать слова внутри.

Мне нужно знать, была ли это ошибка, совершенная под влиянием окситоцина, когда он кончал.

— Я говорил серьезно, — подтверждает он. — Я знал это некоторое время. Думаю, я начал влюбляться в ту самую первую ночь.

Я не могу удержаться от смеха.

— Я серьезно. Как ты и сказала, в ту секунду, когда наши глаза встретились, было что-то, связь, которую я никогда не чувствовал ни с кем раньше. Ты для меня все, Иви. Я, черт возьми, от тебя без ума.

Прежде чем я успеваю ответить, он переворачивает меня на спину и целует так, будто это его последний шанс.

Когда его губы прижимаются к моим, кажется, что мы вдвоем — единственные существа в мире. Он поглощает меня так, как я еще никогда не испытывала. Его язык скользит по моему, и яростная дрожь желания пробегает по моему позвоночнику.

— Алекс, — простонала я в его поцелуе.

Это подстегивает его. Он целует меня глубже и крепче, снова и снова захватывая мое дыхание и сердце. Его руки повсюду, и мое тело сгорает, требуя большего. Нуждаясь во всем.

Но несмотря на то, что я нуждаюсь в этом, он никогда не дает мне этого. Это самое настоящее издевательство.

Наконец он отстраняется, разделяя наши губы всего на дюйм, и опускает свой лоб на мой.

Когда он открывает глаза, его темные ресницы опускаются на лицо, делая его еще более завораживающим.

— Ты в порядке? — шепчет он, его голос глубокий и хриплый. Это так чертовски сексуально, что у меня даже пальцы на ногах дрожат.

— Да, — отвечаю я на автопилоте.

Я не остановилась ни на минуту, чтобы подумать, так это или нет.

— Иви, — рычит он, как будто читает мои мысли.

Вдохнув поглубже, я на минуту задумываюсь над его вопросом, сосредоточившись на своем теле.

— Немного болит, наверное, — признаюсь я, когда между ног что-то защемило, когда я сжала мышцы.

Он кивает, его челюсть выпирает, когда он скрипит зубами.

— Так будет не всегда, обещаю.

Я ищу его глаза, мое сердце щемит от равного количества любви и боли, которые я вижу в них.

— Я знаю, — шепчу я.

— Я собираюсь набрать тебе ванну и позаботиться о тебе.

— Алекс, ты действительно не должен… — Его пальцы прижимаются к моим губам, прерывая мои слова.

— Позволь мне. Позволь мне быть тем, что тебе нужно, без чего ты не можешь жить.

Моя грудь сжимается так сильно, что, клянусь, мое сердце сейчас взорвется внутри.

— Ты уже стал им, — выдавливаю я из себя сквозь огромный комок, забивший горло.

Его глаза вспыхивают недоверием, но я не успеваю сказать ничего больше, потому что он целует меня в кончик носа и скатывается с кровати, оставляя меня в холоде.

— Не двигайся, — предупреждает он, прежде чем повернуться и побежать в ванную.

До моих ушей доносится шум воды, наполняющей ванну, а затем комнату наполняет сладкий аромат ванили.

Всего через несколько минут он возвращается, заполняя дверной проем своим большим, скульптурным телом.

Мои глаза восхищенно смотрят на каждый его твердый дюйм, но я не могу сдержать шок, когда вижу, что его член весь в крови.

Его взгляд падает на то, что привлекло мое внимание, когда я пытаюсь сесть в кровати.

— Ты знаешь, что это значит, не так ли, Лисичка? — Не знаю, было ли это предупреждением, но жар в его голосе мало чем меня отпугивает. — Это значит, что теперь ты официально моя.