Грешная одержимость

— Акт насилия может легко стать мишенью для нас, — продолжает Глеб, — а поскольку это год выборов, правоохранительные органы жестко пресекают любую преступную деятельность с применением оружия. Мы можем привлечь слишком много нежелательного внимания. Но я также согласен с Матроной, что нам нужно сделать заявление. Больше не нужно защищать наш продукт и наши поставки мелкими драками. Пока мы держимся, Живодеры не отступают. На данный момент нашей лучшей защитой будет хорошее нападение.

— Что ты предлагаешь? — Спрашивает Петр резким тоном, переплетая пальцы и кладя локти на стол.

Его пронзительный Велесовский взгляд, как и взгляд его матери, вызывает уважение. Глеб инстинктивно наклоняет голову, как только их взгляды встречаются, демонстрируя свое почтение.

— Уже несколько месяцев он перевозит свои активы прямо через наши границы. Он пытается сделать заявление, и это безрассудно нагло, что дает нам преимущество. Давайте нанесем удар, пока они в движении, покажем, что все, что он делает на нашей территории, не останется без ответа.

Петр и Матрона переглядываются, молча совещаясь, а плечи Юрия слегка расслабляются. Я уверен, что в его глазах победа — это победа. Неважно, убедил ли их Глеб или он сам.

— Отслеживайте грузы, которые пересекают наши границы. Мне нужна информация, когда лучше всего нанести удар и почему. — Говорит Петр, снова поворачиваясь к Глебу. — Но не делай ни шагу, пока я не отдам приказ.

Глеб коротко кивает, никогда не тратя слов зря. Затем он встает, чтобы уйти, освобожденный от встречи с поручением выполнить миссию. Мы с ним обмениваемся кратким зрительным контактом, когда он приближается к двери офиса плавными кошачьими шагами. Интеллект в его зеленых глазах держит меня в состоянии повышенной готовности, даже несмотря на то, что он зарекомендовал себя как верный капитан. Моя работа — сохранять подозрение ко всем, кто находится с моим паханом, какими бы достойными они ни казались.

Как только за Глебом захлопывается дверь, Петр вздыхает. На мгновение ослабив бдительность, он закрывает глаза и потирает виски, показывая свое напряжение.

Братва Живодеров слишком долго была для него занозой на глазу. Это приносит свои плоды.

Матрона внимательно изучает его, ее взгляд всегда оценивает. Она блестящая женщина, хоть и жестокая, и я обязан ей жизнью за то, что она привела меня в Америку и дала мне возможность начать все сначала, когда я был еще подростком. Но как родитель ей, похоже, не хватает того нежного сострадания, которое я испытывал в детстве от собственной матери.

— Это может сработать, — заявляет она, требуя внимания Петра.

Он снова поднимает на нее глаза, ожидая, пока она закончит свою мысль.

— Нарушение любого бизнеса Живодеров, который пересекает нашу территорию, — это может сработать. Но если этого не произойдет, мы окажемся в гораздо более слабом положении, чем раньше. Ты женился на Сильвии Маркетти не по любви, Петр. Ты сделал это, потому что у нас заканчивались варианты. Если ты не воспользуешься молотком, пока он еще в пределах досягаемости, может стать слишком поздно, когда ты решишь это сделать.

Челюсть Петра заметно сжимается, лицо становится обеспокоенным. Я не сомневаюсь, что ее комментарий о его браке оскорбил его не меньше, чем мысль показаться слабым. Возможно, Петр поехал в Чикаго не из-за любви к Сильвии. Но более преданной пары, чем мой пахан и его итальянская жена, я никогда не видел.

— Я еще не принял решение, — уклоняется он. — Но я не буду делать никаких дерзких шагов, которые могут стоить компании большего бизнеса. Мои отношения с семьей Маркетти научили меня тому, что иногда молоток — не единственный ответ, и не всегда лучший вариант.

Матрона напрягается, ее напряженная спина выражает шок от того, что сын противоречит ее совету. Возможно, сейчас он и пахан, но его мать управляла нашим кланом в течение многих лет, пока он не достиг совершеннолетия, и я чувствую, что передача бразды правления была для нее более чем сложной задачей.

Прежде чем она успевает сказать больше, Петр снова поворачивается к Юрию.

— У нас есть еще финансовые вопросы для обсуждения? — Спрашивает он, фактически заканчивая дискуссию.

Юрий нервно сглатывает и качает головой. Его взгляд быстро метнулся к Матроне, прежде чем он нашел стол перед собой.

— Нет, господин. Бизнес получает значительную прибыль, несмотря на попытки Живодеров сорвать наши поставки.

— Хорошо. — Петр кивает и поднимается со стула.

Юрий и Матрона делают то же самое, каждый из них вежливо наклоняет бедра перед тем, как покинуть комнату.

Мы с Вэлом молчим, стоя по обе стороны от двери кабинета, а Петр поворачивается к окну. Я знаю его достаточно хорошо, чтобы видеть, как напряжение сжимает его плечи. С отцом Петра я встречался лишь ненадолго, до того, как его убили, когда Петр был еще мальчиком. Но я знаю, что его место было нелегко занять. И я уважаю своего молодого пахана за то, что он так хорошо его заполнил, несмотря на его неуверенность в себе.

Спустя долгое мгновение Петр поворачивается ко мне и Вэлу.

— Что вы думаете по этому поводу? — Спрашивает он, его острые глаза ищут наших ответов.

Вэл просто качает головой, молчаливо показывая, что у него нет мыслей.

— Я не разбираюсь в тонкостях тактической войны, господин. Это выше моей зарплаты, — шучу я, пытаясь хотя бы немного облегчить момент.

Но это правда. Моя цель в жизни — защитить Петра, ценой своей жизни защитить нашего пахана. Когда дело доходит до боя и безопасности, я знаю все, что нужно знать. Но я не могу не выиграть эту партию в шахматы, которую он играет с Михаилом Сидоровым. Я ничего не знаю о стратегии.

Петр еще раз тяжело вздыхает и кивает.

Тихие шаги в коридоре предупреждают меня о чьем-то приближении, и я перенаправляю свое внимание. Звучит как мягкая поступь Сильвии Велес. Но быть начеку никогда не помешает.

Мгновение спустя внимание Петра привлекает тихий стук.

— Войдите, — командует он.

Мгновением позже входит неизменно элегантная, миниатюрная жена моего пахана, ее застенчивая улыбка наполняет переменчивую атмосферу теплом. Поведение моего пахана тут же меняется. Напряжение спадает с его плеч, и улыбка освещает его лицо, благодаря чему он стал выглядеть более молодым, чем даже на двадцать два года.

— Я помешала? — Мягко спрашивает она.

— Конечно, нет. — Он притягивает ее к себе, страстно целуя ее губы и выгибает спину, наклоняясь к ней.

Сильвия хихикает, отстраняется и смущенно смотрит в сторону Вэла и меня. Я тщательно концентрирую взгляд на среднем расстоянии, чтобы дать им ощущение уединения.

Глаза Петра следят за взглядом Сильвии, отмечая ее дискомфорт.

— Дадите нам минутку наедине? — Командует он, его тон властный, даже когда он пытается придать этому виду предложение.