Грешные дела

–  Ох, - Аврора смотрела на своё отражение. "Селестина умерла" - твердила она себе. Прошло столет.Даже Селестины не стало. И всё же она немоглаизбавиться от ощущения, что кто-то незаметно наблюдал занею.

Родрик ждал её в банкетном зале. Длинный стол тянулся через середину комнаты, украшенной гобеленами и картинами. Некоторые из них казались знакомыми, но большинство – новые, с иностранными вензелями и сценами из истории, о которых она ничего не слышала.

Она была запечатлена на некоторых из них, ведь когда была маленькой, отец доверял присутствующим достаточно, чтобы позволять ей присутствовать, и это было весёлое, полное возможностей время. Это было то место, где она могла поговорить с незнакомцами, слушать музыку и смех, жить так, будто была нормальной. Только принц ждал внутри, в комнате заброшенной и холодной, слишком большой и строгой.

Родрик вскочил, когда увидел, что она вошла.

–  Принцесса Аврора, - сказал он и поспешил к ней, немного спотыкаясь.
– Тытак красива… - он застенчивоулыбнулся.–Ты всегдакрасива!.. но особенно прекрасна сегодня.Вот,что я имею ввиду.

Аврора улыбнулась.

–  Спасибо.

–  Ты... ты голодна? –Родрикпочесал затылок. Лёгкий румянец лёг на его щёки. Она подошла кнему,и земля, казалось, пошатнулась под ногами, заставляя голову закружиться. Вряд ли это былопохожена то, о чем написано в сборнике рассказов. Но она всё равно взяла его подруку,чтобы дойти до конца большогостола.

Слуга, одетый в странную красную одежду, принёс каждому из них по тарелке супа. Аврора не говорила. Родрик не говорил. Ложки царапали чаши, звеня в пустом зале.

–  Тыпропустиласнег,- наконец-то сказал Родрик. – Намело несколько дюймов пару недель назад, но… Кажется, скоровесна.

Аврора кивнула, глядя в миску.

–  Моя сестра, Изабель… Она так рада встрече, - продолжал Родрик. – Она тиха, но очень жива. Она просто боитсяпосторонних.

Ну, что же, Аврора была с нею согласна. Она вновь кивнула.

–  Это правда, - сказал Родрик,когдазакончил есть, - предсказание, - он замер и вновьпокраснел.–Прости.Тынехочешьобэтомговорить,какипрежде…

Аврора крепко сжала ложку. Они должны о чём-то поговорить.

–  О чём ты хочешь меняспросить?

–  В некоторых книгах говорится, что тебя развлекали магией на пирах, - он впервыеулыбнулсяоткрыто. – Не фокусники, а маги. Настоящиемаги!

–  Нет,- сказала Аврора. Эта мысль заставила её содрогнуться. –Нет,это нетак.

–  Ох, -Родрикуткнулся в своютарелку,но Авроре казалось, что он пристально наблюдает за нею уголкомглаза.– Люди надеялись… Я надеялся… - он умолк. – Просто магия так часто бываетполезной…

–  Надеялся? – Аврора закрылаглаза. Откудастолько наивности? – Без неёкудалучше.

–  И твоя семьяне…

–  Нет,- резко ответила она. – Зачем моей семье пользоваться магией? Они не дураки! – но они использовали магию, как она думала. Если верить книге. Они вливалиеёвнеё,чтобыразрушитьпроклятьеивытащитьеёотсюда.

Родрик вновь посмотрел в свою пустую миску супа.

–  Я сожалею, принцесса, не хочу противоречить тебе, но магия не может бытьглупа.Она привела тебясюда.

–  Проклятье привело менясюда.

–  Но все равно... Мы жили без магии стольколет,принцесса, и ничего хорошего не случилось с тех пор, как тыуснула.Теперьвсёбудетлучше. Всё ведьбудетхорошо?

Она покачала головой.

–  Я не могу представить магию, как что-то хорошее.Может,когда-нибудьона и станет такой, но при моей жизни этого не было. Дажетогдабыло только несколько колдунов.
– мужчины, получавшие за это богатство, женщины, что сотворяли яд вместо помощи. И Селестина - ведьма, проклявшая её. – Дажетогдаони не были хорошимилюдьми.

Её отец терпел некоторых колдунов, прежде чем она родилась. Это давало надежду вылечить болезни и защитить королевство от угроз. Но после проклятия Селестины он признал, что магия изменилась, и все, кто ею владеют, опасны для остальных. Магия каралась изгнанием. Проклятья – смертью.

–  Мой отец, - вмешался Родрик, словно уверен в том, что должен говорить. – Мой отецговорит,что у некоторых людей сейчас есть магия. Немного. Онговорит,что они украли её себе, и если мыбудембороться с ними, онавернётся.

–  Тыне можешь украстьмагию.

–  Почемунет?

Она открыла рот, готовая дать твёрдый ответ, но слов не было. Магия пришла извне, и она знала это. Она из воздуха. Одни говорили, что надо быть нечестивцем, чтобы получить её, что вся хорошая магия использована, а осталось лишь чувство обиды и неприязни. Но правды Аврора не знала. Она прочла много книг, но правда магии таилась от неё, словно сама идея могла привести её к смерти.

Родрик немного помолчал.

–  Она вернётся, - твёрдо сказал он. –Теперь, когдатытут.И онабудетсотворять толькохорошее,какяговорил.Яимеюввиду…Иначе,почемутыещёздесь?

Её руки дрожали. Ложка стучала о тарелку, словно барабанная дробь, и ком потери подкатил к горлу, сжал грудь, чтобы она не могла дышать. Нет дома. Нет семьи. Только пустые обещания истинной любви и идеи, что она восстановит что-то, чего никогда не существовало.

Она встала. Стул со стуком свалился на землю.

–  Мне надо идти, -сказала она. – Я неголодна.

Каждый шаг приносил боль в ногах, и она побежала вон из банкетного зала, каблучки стучали пополу.Она открыла окно и прижала руки к каменной раме, позволяя прохладному ветерку овеять лицо. Онаглоталасвежий воздух, закрывглаза.

–  Принцесса?

Родрик. Она всё ещё стояла с закрытыми глазами, лицо обдувал ветер. Он хороший. Немного незадачлив, неуверен, но приятен. Но он чужой, странный, неуклюжий мальчишка, считавший её своей собственностью, и она не знала, что делать. У неё не было ничего другого, никого другого, и угроза одиночества разрывала её, мысль заставляла терять сознание. Она не могла уйти. Но и не могла остаться тут, так близко к его глазам, неуклюже искавшим спасения в своей собственности.

–  Я сожалею, - сказала она. – Но мне надо побытьодной.

–  Принцесса, мне так жаль, что я расстроилтебя.

–  Я не расстроена, - она заставила себя сделать ещё один вдох и открытьглаза.– Это место мне чужое. Я тутчужая.

–  Я знаю. Но мы ведь здесь, принцесса. Здесь твоясудьба.Она вздрогнула.Судьба.

–  Почемутыпродолжаешьназыватьменяпринцессой?Этонемоёимя.

–  Знаю, но все так долго называли тебя так. Принцесса. Или Спящая Красавица, - он застенчивоулыбнулся.– И это правда, тыпрекрасна.