Грезы наяву

Он взглянул на Мелиту с удивлением, открыл было рот, чтобы ответить какой-нибудь резкостью, но вдруг поднялся и, пройдясь по комнате, остановился у камина.

Через некоторое время он произнес слова, которые Мелита никак не ожидала от него услышать:

— Я полагаю, вы хотите сказать, что девочке нужна мать.

По тому, как маркиз сказал это, Мелита вдруг поняла, что немало женщин уже предлагали себя на эту роль.

Когда она представила себе, что это могли быть за женщины, жесткие, бесчувственные, легкомысленные, вроде ее тети Кэтрин, она подумала, что для Беттины это было бы ужасно.

— Мне кажется… девочки любят отца так же, если не больше, чем мать, — несмело сказала она.

Маркиз с любопытством взглянул на нее:

— Вы хотите сказать, что я не проявляю к дочери привязанности, на которую она имеет право рассчитывать?

Он говорил громко и резко, и испуганная Мелита быстро сказала:

— Простите… я не должна была этого говорить… Но мне так хотелось помочь.

Дрожь в ее голосе была настолько явственной, что маркиз уставился на нее с удивлением.

— Как вы напуганы! — воскликнул он. — Зачем вы приехали сюда, если это внушало вам страх?

— Тетушка… заставила меня, — честно призналась Мелита. — Мне… мне некуда было деться… и у меня… нет денег, — совсем тихо закончила она.

Маркиз недоверчиво посмотрел на нее. Потом он заговорил уже совсем другим голосом:

— Когда моя мать сказала, что леди Кэтрин предложила свою племянницу в компаньонки для Беттины, я думал, что это положение вам подходит и сама эта идея вам по вкусу.

— Когда тетя Кэтрин… не позволила мне оставаться одной в родном доме после… смерти папы и мамы, у меня… не было выбора.

— Теперь я понимаю, что произошло, — сказал маркиз. — Быть может, мисс Уолфорд, нам было бы неплохо, как говорится, начать сначала.

Мелита смотрела на него, ничего не понимая, и он продолжил с улыбкой:

— Сядьте поудобнее и посоветуйте мне, как мне приручить мою дочь, так, как вы приручили Мотылька.

Она опустилась в одно из темно-красных кожаных кресел, по-прежнему не сводя с маркиза настороженного взгляда.

— Боюсь, что вам все показалось здесь довольно странным, в особенности когда сразу по приезде вы оказались невольной свидетельницей этого злополучного инцидента с грумом у подъезда, — поморщился он.

Мелита пунцово покраснела, но ничего не возразила.

— Вы, несомненно, сочли, что я был груб и слишком суров с мальчишкой, — продолжал маркиз, — но что я терпеть не могу больше всего на свете — это жестокости в обращении с лошадьми. Этого мальчишку вообще не следовало нанимать на подобную должность.

— Да, он поступил дурно, но…

Мелита сообразила, что может сказать лишнее, и вовремя остановилась.

— …но я все же не должен был так резко реагировать, — закончил маркиз. — Вы совершенно правы, мисс Уолфорд, я не сдержался, но дело в том, что кое-что уже вывело меня из равновесия перед этим.

Его слова прозвучали как извинение, и Мелита не знала, что ей ответить.

— Я также могу себе представить, что при первом знакомстве Беттина произвела на вас весьма неприятное впечатление, если только моя мать не предупредила вас, чего можно от нее ожидать.

Мелита не могла сказать, что маркиза произвела на нее гораздо более неприятное впечатление, чем ее внучка, и поэтому промолчала.

— Я понимаю, что вы находитесь в моем доме всего несколько часов, — продолжал маркиз, — но за это время много чего произошло. Вы успели увидеть моих лошадей, и мне кажется, хотя, может быть, я и заблуждаюсь, что они вознаградят вас за определенные неудобства.

«Это правда», — подумала Мелита.

— Вы позволите Беттине… выезжать со мной без… повода? — спросила она.

— Я оставлю это, как и решение многих других вопросов, касающихся моей дочери, на ваше усмотрение, — ответил маркиз. — В настоящий момент меня больше всего беспокоит, что мы неумышленно так вас напугали.

— Я думаю, это произошло потому… что я оказалась в новой для меня обстановке, и еще потому, что я очень тоскую по своим родителям.

— Насколько мне известно, с ними произошел несчастный случай, — мягко заметил маркиз.

Мелита утвердительно кивнула. Говорить в этот момент она не могла, боясь расплакаться.

— Мне понятны ваши чувства и как все здесь должно быть для вас непривычно, — сказал он. — Все, о чем я вас прошу, мисс Уолфорд, — это отнестись к нам непредвзято и дать еще один шанс, прежде чем вы решите окончательно, что условия пребывания здесь для вас неприемлемы.

Это полностью совпадало с ее собственными намерениями. Мелита пристально посмотрела на него еще раз, прежде чем ответить:

— Мне бы самой… этого хотелось, но я боюсь, что вы сочтете меня непригодной.

— Такая характеристика никак не может быть применима к вам, мисс Уолфорд, — возразил маркиз. — У меня нет никаких других оснований для такого предположения, но мой инстинкт подсказывает мне, что вы сможете помочь моей дочери так, как это не удавалось никому другому. — С улыбкой он добавил: — Хотя Беттина очень своеобразно выражает свои чувства, я впервые вижу, чтобы она беспокоилась о ком-то, кроме себя.

— Я постараюсь сделать все, что смогу, милорд, — сказала Мелита. — Но вы понимаете, я… мне никогда не приходилось жить в таком… в таком месте, и я могу наделать… много ошибок или как-нибудь еще вызвать ваше неудовольствие.

— Очень сомневаюсь, — ответил маркиз. — Я уверен, что вы определяете разницу между добром и злом с такой же легкостью, как я выбираю чистокровную лошадь, хотя должен признаться, что с людьми такое мне редко удается.

— У вас чудесные лошади!

При воспоминании о лошадях, увиденных ею в конюшне, у Мелиты заблестели глаза.

— Я сразу понял, что для вас они много значат.

— Я помогала папе объезжать лошадей и готовить их к скачкам. Это был единственный источник дохода для нашей семьи.

— И вам удалось обнаружить, каким способом лучше всего достичь вашей цели? — поинтересовался маркиз.

Мелите показалось, что он сомневается в ее способности открыть ему что-то ранее неизвестное, и все же она чувствовала необходимость дать ему честный ответ.

— Я обнаружила, милорд, — сказала она после секундной паузы, — что лошади реагируют… так же как и Мотылек, когда с ними обращаются так, будто они совершенно особенные существа, и одаряют их привязанностью и… любовью.

— Итак, мы снова вернулись к любви, мисс Уолфорд! — заметил маркиз. — У меня такое чувство, что вы находите, будто в ней нуждаются не только мои лошади и моя дочь, но и все остальные в этом доме, включая меня.