Грезящая империя

Старше на два года, она уже занимала важный пост в библиотеке, блистала на приемах и была помолвлена с Эламом Итанисом. Не первым холостяком империи, конечно, даже не старшим сыном рода, но красавцем, богатеем и одним из важных офицеров.

— Если бы ты не прятался под землей, то уже знал последние новости.

— Какие это? — вздохнул Каэр. — Твоя подружка подцепила нового кавалера? Ты нашла очередной заплесневелый том стихов Баодмира?

— Он был гениальным поэтом!

— Извини, — искренне сказал Каэр. Он знал, что сестра обожала поэзию и сама писала отличные стихи. — Так что за новости?

— С утра император вызвал обоих принцев. Говорят, они будут искать Ша’харар.

— Что? Ша’харар?

— Да-да, твой любимый город.

Как он подтрунивал над увлечением сестры поэзией, так она не упускала возможности напомнить ему о любви к «пыльным руинам». Каэра очаровывали осколки древних, странные стеллы и целые города, до сих пор скрытые под землей и ждущие, когда их откроют.

— С чего бы? — нахмурился Каэр. — Император не любит ученых.

Что было основной причиной, почему после его деда исследования ничуть не продвинулись. А ведь к этому моменту Каэр мог не рисовать карты, а изучать древние руины! Если бы кто-то их открыл.

Тишлин пожала плечами:

— Ты же знаешь этих императоров. Ну, что-то он там решил. Главное, они будут искать город.

— Кто сказал?

— Да весь дворец шумит. Младший принц у грезящих, старший сделал запрос в библиотеку. Я решила, ты должен знать.

— Почему?

Тишлин посмотрела на него так, будто думала, что младший братец как минимум слабоумный:

— Каэр’дхен Ташар! Ты идиот или притворяешься? Это твой шанс. Не ты ли знаешь, где находится Ша’харар?

— Всего лишь догадки, — пробормотал Каэр.

Когда его называли полным именем, он ощущал себя так, будто его плечи придавили. Он не был тем, кого зовут настолько пышно. Всего лишь юнцом-картографом, который не знал, как вырваться из-под опеки родителей. Всю жизнь увлекающимся древними руинами.

Он ведь правда мог помочь. Мысль просачивалась постепенно, будто вода сквозь почву проникала в крипту. По капле. Каэр может помочь отыскать Ша’харар. Стать частью чего-то… значительного.

Он спрыгнул с постамента, сжимая бумаги:

— Ты права! Я сейчас же пойду к картографам. Порошу…

— Ты лучший картограф?

Каэр стушевался. Ему нравились карты, он отлично умел часами заниматься ими, сопоставлять… но с точностью у него было плохо, а ценилась именно она, а вовсе не красивая линия берегового залива.

Энтузиазм Каэра тут же сдуло, и он поник. Его как будто мгновенно лишили сил. Он был слишком юным и совершенно неопытным даже в картографии. Что он скажет? Что с детства изучал всё доступное о Ша’хараре? Что сопоставил все данные старого императора и почти уверен, где искать?

— Они не послушают, — прошептал Каэр.

Тишлин смотрела на него с усмешкой. Самодовольной усмешкой. Она тоже спрыгнула с постамента, весьма изящно, и постучала пальцем по вырезанным на камне символам там, где располагались ноги тела:

— Помнишь, что говорят жрецы? Пять пороков. Среди них подчинение чужой воле. Не делай такой ошибке и не покоряйся чужим желаниям.

Она повернулась и указала на красивую вязь символов в изголовье:

— А среди пяти достоинств что? Любовь. Ее можно использовать себе на пользу.

— Это низко.

— Ничего такого среди пороков нет.

— Всё равно не понимаю, о чем ты. Как я использую любовь, чтобы убедить в своей правоте?

— Потому что убеждать должен не ты.

Вздохнув, Тишлин самодовольно сказала:

— Иди не к картографам. Иди к Придворному алхимику.

Каэр смутился. Он знал, что сестра сблизилась с Ашнарой Делай, они были почти подругами. Тишлин рассказывала, что старший принц часто бывает у Придворного алхимика, а та, в свою очередь, слишком тепло о нем отзывается.

— Почему ты решила, что там любовь? И что алхимик мне поможет.

— Ты ничего не понимаешь в чувствах, — хмыкнула Тишлин. — Поверь мне, между ними что-то есть. Но принц отрежет тебе язык, если об этом хоть намекнешь. Ашнара сохранит его в банке.

— Язык мне пригодится, — пробормотал Каэр.

— Покажи Ашнаре свои записи. Она как Придворный алхимик будет участвовать в поисках. Скажи, что я посоветовала поговорить с ней. Она сама донесет это до старшего принца. А даже если нет, и мы ошиблись… если Ашнара тебе поверит, ты точно станешь частью этих поисков.

Иногда Каэру хотелось испытывать хотя бы долю той уверенности, что и сестра. Тишлин всегда была такой. Если же что-то из ее суждений не оправдывались… ну, она ничуть не расстраивалась и просто выносила новые. Не переживала, как Каэр.

Вздохнув, Тишлин положила руки на плечи брата и заставила посмотреть себе в глаза.

— Каэр, я желаю тебе только лучшего. Понимаю тебя, правда. Это шанс. Не упусти его.

Он прижал к себе бумаги и подумал, что, наверное, и правда пора прекратить прятаться в крипте. Он уверен, что может больше. Он хочет больше.

Каэр кивнул.

***

Придворный алхимик Ашнара наблюдала, как слуга обновляет защитные знаки над дверным косяком.

На самом деле, это были младшие жреческие служки. Они приходили раз в месяц со своей простенькой лестницей. Ставили ее в каждых дверях по очереди, забирались и рисовали знаки золотисто-оранжевой краской — конечно же, тоже священной.

Ашнара относилась к этому с любопытством. Ей казалось странной сама мысль, что местные жрецы верят, будто специальными знаками можно обращаться к богам или отводить глаза темным сущностям. Но кто она такая, чтобы спорить? Куда больше Ашнару заинтересовала краска. После первого обновления глифов она сама забралась наверх, соскоблила немного, а потом долго изучала.

Оказалось, всего лишь сок златоперника, который рос повсюду в империи, смешанный с глиной и белком.

Ашнара мечтала узнать, такой ли краской жрецы рисуют знаки на тыльных сторонах ладоней. Но вряд ли они бы согласились на изучение.

Жреческий служка таких отметок не носил, зато весь перемазывался краской. Обычно Ашнара наблюдала за ними с интересом, но сегодня просто молча ждала, когда он закончит.

Агат рядом жевал хлебные лепешки.

У них была какое-то название, но Ашнара его, конечно же, забыла. В империи пекли десятки разновидностей хлеба, у каждой имелось свое название и долгая история. Возможно, в библиотеке даже есть какой-нибудь «Справочник хлеба». Ашнара не удивилась бы.