Грезящая империя

Они сидели в ее покоях. Точнее, в лаборатории, спальня и личная гостиная прятались внутри, и эти двери не были нужны жрецам. Только внешняя, ведущая в коридор.

Ашнаре не терпелось продолжить разговор с принцем, потому что он не успел сказать, зачем же пришел. Прервали слуги. А теперь он бесцеремонно стащил хлеб из корзинки у нее на столе.

И кто учил этих принцев хорошим манерам?

Жреческий слуга наконец-то закончил. Ашнара не видела обновленного знака, он был с внешней стороны. Подхватив банку с краской, слуга проворно спустился, сложил лестницу и тут же исчез, бесшумно прикрыв дверь.

— Ну? — Ашнара повернулась к Агату. — Продолжишь есть мою еду или расскажешь, зачем явился?

Агат бывал у нее часто с первого дня появления Ашнары во дворце. Она помнила его любознательным подростком, который не то чтобы интересовался самой алхимией… скорее, его привлекало всё новое и мысль о том, чтобы постигнуть суть вещей.

Берилл был не таким. Ашнара узнала его ближе гораздо позже. Может, именно поэтому к Бериллу возникли совсем иные чувства, а вот Агата она всегда воспринимала как того мальчишку. Хотя он был не настолько уж младше брата.

Агат вскинул брови и демонстративно откусил еще кусочек хлебца. Перед его приходом Ашнара как раз попросила слуг накрыть легкий обед на низком столике.

Кто-то другой вряд ли рискнул есть в алхимической лаборатории, даже Берилл предпочитал гостиную. Агата же ничуть не смущали колбы с сомнительным содержимым. Отчасти это раздражало Ашнару… но в какой-то степени радовало. Приятно, когда с тобой приходят просто поговорить, когда тебе доверяют, а не считают непостижимой и загадочной.

Чая гостю Ашнара не предложила, но Агат справился сам. Он поставил чашку, хотя зажатый в руке хлебец так и не доел.

— Мне кажется, с ядом становится хуже.

Ашнара пожала плечами. Последняя неудача с зельем обескураживала, но она продолжит пытаться. Не только потому, что это стало интересной алхимической задачкой, но и потому что она не хотела, чтобы яд оставался внутри Берилла.

— Почему так думаешь?

Агат ответил вопросом на вопрос:

— Ты знаешь, как он спит?

Ну что за манеры!

— Иногда не очень хорошо, — осторожно ответила Ашнара.

Она видела многие дворцы и владык. Ашнара прекрасно знала, что хуже всего отношения между родственниками. В правящей семье никто больше брата не мечтает воткнуть тебе кинжал меж ребер. Отцы редко доживают до старости, потому что дети устают ждать.

Когда речь идет о власти, здравым смыслом пренебрегают.

Ашнара видела всего несколько исключений и Орихалковая империя была одним из них. Пусть с отцом у принцев отношения не сложились, и Ашнара легко могла представить, как кто-то из них убивает императора, друг против друга братья не интриговали. Наоборот, они защищали и заботились.

Агат не раскрывал Ашнаре душу — да и вряд ли кому-то другому, но она не сомневалась, он не завидует старшему брату и совершенно точно не хочет на трон.

И всё-таки сейчас Ашнара не была уверена, что стоит или не стоит рассказывать. Это не только ее тайны, но и Берилла. Агат, кажется, думал примерно так же, потому что медлил. Но потом всё-таки продолжил, торопливо, как будто ему давно хотелось поделиться опасениями.

— Недавно он влетел ко мне в комнату с утра пораньше. Я не мог понять, что происходит, испугался, что всё, как минимум драконы атакуют дворец. Оказалось, Берилл уверен, что я умираю. Он не успокоился, пока не поднял меня с постели и не убедился, что всё в порядке. Знаешь, почему он был так уверен?

— Ему приснилось.

— Да, — кивнул Агат. — Порой ему снятся кошмары, которые так убедительны, что Берилл не сразу понимает, это всего лишь сны. Мне кажется, в последнее время стало хуже. Они больше путают. И мигрени. Они чаще.

Ашнара вздохнула. Она тоже замечала, хотя не была уверена. Возможно, и ей, и Агату кажется, потому что они этого боятся.

— Вряд ли яд действует именно так, — сказала она. — Если только Берилл не получает новых порций. Но это было бы странно и точно заметно. Тем не менее… это редкий и неместный яд. Я слишком многого о нем не знаю.

Беспокойство на лице Агата ничуть не уменьшилось. Что ж, если он пришел за тем, чтобы его успокоили, это точно не к Ашнаре.

Она определила яд только потому, что уже сталкивалась с ним в северных провинциях Эллемира и очень заинтересовалась растением: маленький цветок с листьями глубокого, до черноты фиолетового цвета со сполохами иссиня-лилового. Местные называли его морозником, выкапывали корневища и лечили им почти все болезни, даже безумие.

Они избегали только одного вида, пурпурного морозника. Его яд очень опасен, в том числе из-за того, что мог накапливаться. Ашнара уже запросила исследования и образцы. Но сведений не так уж и много.

Доподлинно ей было известно, что яд пурпурного морозника оседает внутри организма. Если она не сможет создать противоядие, Берилл всю жизнь будет мучиться мигренями и снами, которые путает с реальностью. Но куда хуже другое. Если он примет еще хотя бы небольшое количество, в теле его будет слишком много. К тому же, даже то, что есть, может быть спровоцировано. Не обязательно Берилла ждет смерть… а вот парализовать или ослепить может.

— Смените еду, — посоветовала Ашнара. — Этот яд должен поступать внутрь, никак иначе. Если даже немного, может становиться хуже.

Или что-то со стороны влияет. Но это Ашнара оставила при себе. Пугать Агата не хотелось, тем более, он вряд ли сможет что-то сделать. А вот сама она точно проверит.

Ее вообще интересовала эта мутная история со смертью Алмаза и отравлением Берилла. Это случилось десять лет назад. Ашнара приехала полгода спустя, изучала дело, но концы так и не сошлись.

Считалось, что в смерти Алмаза виноват местный аристократ. Он прекрасно знал, что будут есть принцы, не пытался отравить императора и действительно крупно ссорился с Алмазом. Вплоть до того, что Алмаз обнаружил его преступления, и аристократу грозило лишение титула и заточение.

Но откуда у дворянчика яд с севера? В Орихалковой империи имелись свои яды — и весьма впечатляющие. Почему решил использовать что-то настолько редкое как пурпурный морозник? Где достал?

— Держи в курсе, — попросил Агат. — Нужна еще кровь?

— Эй, помедленнее! Если ты рухнешь где-нибудь во дворце, Берилл ко мне придет разбираться.

— Ну, в прошлый же раз не заметил. Я могу быть скрытным.

— Мне в любом случае нужно усовершенствовать зелье. После этого попробуем.

Агат кивнул и наконец-то закинул в рот последний кусочек хлебца. Ашнара невольно подумала: а что еще он может скрывать? Берилл не любил об этом говорить, но Ашнара и сама многое понимала. Когда братья выросли, они будто отдалились друг от друга — Агат меньше рассказывал, Берилл боялся. Ашнара считала всё это глупым, учитывая, что братья по-прежнему заботились друг о друге, может, даже больше, чем раньше. Но это их дело и вмешиваться она не собиралась.