Грим

Цок, цок — клацали жвалы по всему лазарету.

— Хочешь жить, маг? — клацнули челюсти.

Рон закивал головой.

— Так хочешь? Или нет? — слова с трудом можно было различить из отвратительного лязганья.

— Да!

— Да, это хорошо. Тогда я не отдам тебя своим детям. Скажи, где камень?

— Какой еще камень? — не понял Рон.

Лязганье стало недовольным. Пауки словно негодовали, что человек их не понимает.

— Камень! Камень! Маленький камень! — удалось разобрать Рону.

Тяжесть акромантула не давала дышать. Новые пауки обступили кровать и пытались залезть на нее. Рон уже почти обезумел. Он ничего не мог понять. Везде были челюсти, жвалы, мохнатые лапы. Голова у Рона просто раскалывалась.

«Последнее средство!» — подумал он.

— Авада Кедавра! — крикнул он. Зеленый луч поразил говорящего с Роном паука в самые челюсти, из которых все еще раздавался лязг.

Зеленый свет разросся до пределов всего лазарета, освещая сотни, а то и тысячи пауков.

Тяжесть на груди стала нетерпимой.

*

Рон закричал и очнулся.

— А-а-а! — закричал он, размахивая руками.

На груди у него никого не было. Акромантул исчез. В лазарете появился огонек.

— Мистер Уизли, успокойтесь! — крикнула мадам Помфри, подбегая к нему в одном халате. — Это просто сон. Слышите? Да у вас жар. Смотрите, какой лоб горячий. И вы весь взмокли. Не переживайте, такое бывает. После ваших травм вполне может подняться температура, хотя я и давала вам зелье.

Мадам Помфри снова начала причитать, пытаясь успокоить молодого человека.

— Пауки, везде пауки! — бредил Рон.

— Мистер Уизли, здесь нет пауков. В Больничном крыле все стерильно. Вот, выпейте, оно сладкое.

Рон сделал глоток, все еще нервно озираясь по сторонам. И его тут же начало клонить в сон. Сон без сновидений — действие выпитого зелья. Последним, что слышал Рон, было звучание курантов на башне Хогвартса. Они пробили полночь.

*

Профессор Флитвик постарался на славу. Большой зал изменился до неузнаваемости. Столы факультетов исчезли. Стены украшены паутиной, летучими мышами, черепами и костями. Пол забрызган кровью. В воздухе висели черные свечи, освещавшие все бледным голубоватым светом, тыквы, вырезанные в виде голов, так называемые «светильники Джека». Внутри таких тыкв тлел уголек, ярко вспыхивающий при приближении к нему человека. На месте преподавательского стола теперь был общий стол, заставленный самой разнообразной едой и напитками. Но и здесь эльфы-домовики постарались. Блюда были выполнены в тематике Хэллоуина. Фаршированные яблоками человеческие головы, торты из глазури в виде «светильника Джека», густой и вязкий пунш, очень напоминающий кровь, и многое другое.

Гермиона с трудом пробиралась через толпу в Большом зале. А вокруг вместо учеников были ведьмы, вурдалаки, зомби, маньяки, мумии. Гарри и Джинни, шедшие вместе с ней, оделись, как они сами сказали, «трупаками». Они нарядились восставшими из мертвых женихом и невестой. Джинни в свадебном платье и фате, заляпанными кровью, с перерезанным горлом и следами разложения на руках и левой щеке. Гарри в черном официальном костюме с бабочкой и засушенной гвоздикой в петлице. Из груди у него торчал нож, рубашка и руки заляпаны кровью. Но выглядел, тем не менее, он почти счастливо.

Перед Гермионой с диким криком «Драко!» пронеслась вампирша. А точнее, просто Пэнси Паркинсон. Она была в длинном сильно декольтированном красном платье, с ярким вызывающим макияжем и длиннющими вампирскими клыками.

Гермиона перевела взгляд на Малфоя, в которого вцепилась Пэнс. Если бы не крик слизеринки, гриффиндорка его бы точно не узнала. Малфой, похоже, особо не старался с костюмом. Обычный черный джемпер и черные брюки, а вот лицо и голову скрывала маска — красный колпак палача. В руках палача был топор, ржавое острие которого он нежно поглаживал. А рядом что-то ворковала вампирша Пэнси.

«Ощущение, что ему очень хочется пустить топор в действие», — подумала Гермиона, рассмеявшись от увиденной картины. Ее смех услышала Пэнси, недовольно поворачивающая к ней голову.

— Грейнджер? — удивленно произнесла Паркисон, разглядывая старосту.

Палач Малфой тоже обернулся к ней.

— Что с тобой случилась, что ты смогла надеть такую короткую вещь? — ядовито спросила слизеринка.

— Жизнь меняется, Паркинсон, — Гермиона снова рассмеялась и поспешила догонять далеко ушедших Гарри и Джинни.

А они уже стояли в окружении смеющихся гриффиндорцев. Когда Гермиона подошла к ним, однокурсники удивленно присвистнули.

— Потрясно выглядишь! — произнес Симус, одетый в мумию.

— Да, Герм, слов нет — одни эмоции! — подтвердил Дин Томас. Он был маньяком с красными глазами, всклоченными волосами, на поясе вперемешку с разного вида ножами висели человеческие черепа.

— Ты великолепна! — произнес кто-то. Гермиона обернулась, и ее тут же вместе с гриффиндорцами накрыла волна смеха. Невилл был одет в платье и парик девочки с двумя кривыми косичками, на ногах у него красовались белоснежные кроссовки сорок пятого размера…

— Тебя превзойти мне все равно не удалось. Невилл, ты просто шикарен.

Гриффиндорец скромно улыбнулся и сделал реверанс под хохот однокурсников.

— Только вот ноги ты не побрил! — заметил Дин.

— На такую жертву я не мог пойти! — воскликнул Невилл и поднял бокал с пуншем. — За нас, ребята!

Сразу после тоста Гарри и Джинни ушли к Рону, которому все передавали большой привет.

— Гермиона, ты всех прямо поразила своим нарядом, — заметила Парвати. — Не ожидала от тебя.

— Я тоже, — призналась Гермиона. — Но сейчас же Хэллоуин, а тут возможно абсолютно все. Кстати, я тебя с трудом узнала в роли банши.

У Парвати были длиннющие черные волосы до пола и зеленое лицо.

— Да, это мы с Симусом решили одеться в свои «страхи». Помнишь тот урок на третьем курсе с боггартом? У меня боггарт превратился в мумию, у Симуса — в банши. Вот мы с ним вместе преодолеваем страхи.

— Ну и как?

— Не могу сказать, что меня тянет целоваться с мумией.

Девушки рассмеялись.