Грозовой Форт

– Наше задание не здесь, - надавил я голосом. На боевой миссии есть только одни правила – мои.

До первого ориентира дошли часа за два. Знаковый столб с вывеской «Жизнь направо» и нарисованной стрелкой. Если что, в указанном направлении темнел провал цокольного этажа, уводящего в бездну, отороченную изломами плит. Пахло горькой пылью и, если верить тощему, – немного сухостоем.

Место для первой остановки достойное. Десять минут – на попить и размять плечи, избавленные от груза. Но главное – прислушаться к голосам зоны. Что несет акустика? Вдалеке -квартала за два-три слышались слабые обрывки разговора на повышенных тонах. Металл бил о металл – не в драке, а скорее на расчистке. Звук ритмичный и от того не напрягающий.

Замес пожал плечами, подводя итог прослушке. Ничего примечательного, кроме вечной песни разрушенного города. Это если накинуть немного дорожной романтики. А так – обычная херня. Но смене в радость – посидели мирно и дальше пошли, в неспешном ритме опытных бродяг. Мелкая, конечно, порывалась занырнуть в клети домов, но сделала верные выводы из командирского покашливания и влилась в строй.

Левой-правой. Бережем дыхалку и не делаем резких движений. Заносы не форсируем, ищем тропки поприличней. Местность порядком исхожена – есть куда поставить ногу и не навернуться.

Левой-правой.

У второй метки отклонились от маршрута, намеченного Гнишем. Встречайте смену, проулки и дворы. Изъявите волю свою, сплетения бетона и арматуры. Направьте шаги наши, растрескавшиеся тротуары и мусорный декор.

Город молчал -скрипел, шептал и потрескивал, но идущую команду стойко игнорировал. Разок на дистанции в жилую пятиэтажку приметили сухих, что подергивались у провала подъезда, и более ничего. Стало тише по части шума, свойственного обжитой зоне Преисподней. Хотя уверен – стоит копнуть примечательные норки, вокруг которых натоптано, и вольные цивилы проявятся, точно чертики из табакерки. И скорее всего, далеко не с мирными намерениями.

Чуйка потихоньку сигналила, сливаясь с легкими сигналами функции – угроза растет, опасность чуть приоткрыла заспанные глазки и начинает приглядываться, помаргивая. С кем бы, сука, поиграть. Вот только векторы давления я идентифицировать не смог – слишком широкий фронт посыла, нет четкости.

Но пока идется – будем ползти упорными кусочками плоти. Мы - пилигримы.

Следующую остановку сделали у остатков небольшого мебельного магазинчика, судя по кускам выставочных экземпляров. Руки гражданских до древесины не добрались, значит местечко не людное. Хотя в горле излишне сушит – может и дрожь виновата - подкинула бесплатных дровишек от щедрот.

– Сушит. – поморщилась Ива. Голос хриплый после долгого молчания. Вербальным смена почти не обменивается – больше жестами и, в случае Крысы, - ехидными взглядами, которые бесят тощего, стенающего под весом Пугала.

– Дрожь? – Замес обрадовался случаю размять связки.

– Садись любопытный. – Я махнул рукой. – Костров не разводим. Грызем концентрат и наслаждаемся водой.

– Так не дурные же, - пробасил тощий, растягиваясь на плите, кособоко торчащей из серости грунта.
– Разумение имеем.

Я показал на пальцах - клювы закрыли, жрем молча. Пока есть время, послушаю эфир. Утрирую, конечно, - зона щедра лишь на шорохи. Хотя где-то слышится писк и короткие металлические взвизгивания сродни работающей «болгарке». Дистанция непонятная из-за лабиринта дворовых развалин. Лады, пока отставим.

Гляжу, Ива прикрыла глаза и тоже вслушивается с наисерьезнейшим видом, за чем с материнской улыбкой наблюдает Фрау. Идиллия на боевом задании? Но рушить не стану, просто спрошу с пристрастием:

– Что слышится?

Медик вздрогнула и чуть порозовела, хотя отрапортовала четко:

– Если ты про визг, то источник далеко.

– Уверена?

– Амиго учил, - усмехнулась она.

Идем дальше, камрады. Жопы подобрали и на марш – топтать пыль и щебень.

Еще через час наткнулись на три импровизированные виселицы – на перекладины фонарного столба намотали тонкий трос и подвесили тела. С виду обычные цивилы – подраны, избиты, без каких-либо ярких отличительных черт. Рабочее мясцо, что уже немного усохло за давностью экзекуции. Но знак положительный – раз не снимают, локация нахрен никому не сдалась. Выбирая обходной путь, я акцентировал внимание на минимуме вех, и выбор себя оправдал. Проблема в другом – мы почти достигли зоны влияния седьмой когорты. Дальше, как не крути - пойдут места, испещренные маркерами по самое не балуйся.

Скорость продвижения упала – шли короткими квартальными отрезками, останавливаясь на финиш-точке для контроля за окружением. Выбирали места вроде темных полузасыпанных парадных и мостились точно наседки живыми иллюстрациями на тему концентрации и внимания.

Напряжение начинало ощутимо теребить нервы.

Проявлений легиона - ноль целых хрен десятых. Лишь следы различной давности – там подчистили, тут прикопали, чуть дальше сгребли, а в иных местах и пожрали на скорую руку, о чем свидетельствовали смятые упаковки пайков. Кострищ нет, долговременных стоянок нет, и чем, спрашивается, занята седьмая когорта?

Вопрос крутился в разуме, пока шаги исправно отмеряли метры. Смена №7 почти на расчетной дистанции – бойцы утомлены, но настроены решительно.

В крайнем дворике перед искомой площадью мы заныкались на третьем этаже небольшого офисного здания, расколотого катастрофой.

Над головой стылая серость неба, расчерченная Осью, под боком изломы кирпича, впереди - достойный вид на площадь, где помимо стертого в щебень памятника и небольшой перемолотой транспортной развязки по левому флангу темнеет горб спуска в подземку.

С выбранной позиции хорошо просматривается вход. И да – догадки подтвердились, нас ждет разрушенный метрополитен. Или некая его производная, потому как на распечатке выданной безопасностью, изображен сучий адский лабиринт, что метрострою совсем не свойственно.

Тощий мыкнул и затыкал пальцем в сторону цели. Я выказал недоумение. Шесть мертвых тел на подходах – для мертвого города зрелище почти рядовое. Четыре цивила, два легионера - тела скрючились в посмертии, но особой крови не видно. Рискну предположить, что их оставили в назидание – кто к нам придет, от того и погибнет, ну и бла-бла-бла – намеки страшные, а перспективы просто обосраться. На местный люд, надо полагать, действует.

Шест смутился и излишне тщательно стал устраивать Пугало среди обломков.

– Очканул что ли? – шепнула Крыса.

Я прижал палец к губам - замечание не сделаю, потому как вопрос своевременный, но более никаких поблажек. Смотрим и слушаем, бойцы, смотрим, слушаем и молчим.

Вход примечателен – завален решетками, скреплен цепями и украшен небольшими фортификациями на пару строительных блоков из мостовой поддержки. В баррикаде оставлен небольшой лаз - в мирное время перекрываемый наваленной сейф-дверью, а ныне чернеющий зевом спуска. Дверь валялась рядом - на ней аккурат раскинулся один из трупов. И что-то в черном провале мне сильно не нравилось – до абсолютно желания раздобыть гранатомет со всеми вытекающими.