Грязное белье

Не то чтобы ласки были чем-то плохим, но то, что они делались на публике, нервировало. Хотя это было более чем возбуждающе, это также казалось опасным. Что его удивило, так это то, что опасность такого рода заставляла его чувствовать себя сексуальным. Его никогда раньше никто так не держал за задницу. Он никогда не складывал чье-то нижнее белье, пока кто-то держал его за задницу. Это так неприлично, особенно со всеми этими окнами. Что, если кто-нибудь увидит? Что они о нем подумают?

Почему этот страх был таким... восхитительным, почти таким же вкусным, как блуждающие руки Денвера?

Единственной ложкой дегтя в бочке меда было то, что Адам нервничал. Что, если кто-то войдет? Что, если они вызовут полицию? Что, если его арестуют, и все закончится тем, что он будет играть-в-складывай-белье с кем-то, кто не Денвер? Что, если его консультант узнает? Повлияет ли публичный секс на его профессию ассистента преподавателя? Сможет ли он найти работу? Не приведет ли то, что его будут лапать в прачечной самообслуживания, к тому, что он будет жить на улице, голодать и выставляться напоказ, продавать свое тело в обмен на секс, а это значит, что он подхватит болезнь и умрет?

– Выключи голову, - протянул Денвер. В его голосе звучало удивление. Терпеливый. Добрый.
– Если только я не делаю что-то, что тебе не нравится?

Боже, нет.

– Я просто... я не хочу, чтобы меня поймали.

Рука на бедре Адама напряглась.

– Ты уже пойман.

Уже пойман.

– Я имею в виду, я не хочу, чтобы меня арестовали.

– Обычно копы не патрулируют прачечные самообслуживания.
– Пальцы Денвера скользнули между ягодиц Адама, в то время как другая его рука потянула трусы еще ниже.
– Я держу тебя. Просто делай, что тебе говорят, и расслабься. Я позабочусь, чтобы ты хорошо провел время.
– Он надавил на вход Адама.
– И чтобы тебя не арестовали.

Слова Денвера и вполовину не подействовали на Адама так сильно, как этот палец, особенно когда он исчез и вернулся холодным и скользким от смазки. Адам на мгновение задумался, откуда, черт возьми, она взялась, а затем застонал и упал лицом на сложенное белье, когда Денвер протиснулся внутрь.

Расслабься. Делай, что тебе говорят. Слова эхом отозвались в душе Адама, ослабляя цепи его разума, в то время как они сковывали его тело. Адам выдохнул и шире развел ноги.

– Правильно.
– Денвер одной рукой массировал левую ягодицу Адама, отводя ее в сторону, а другой все глубже проникая в него.
– Не беспокойся о том, кто смотрит. Я смотрю, и это все, о чем ты должен беспокоиться. Я позабочусь обо всем остальном ради тебя. Но я, конечно, наблюдаю за тобой, детка. Я наблюдаю, как мой палец проникает в твою попку, наблюдаю за тобой. Ты собираешься раскрыться для меня шире?

Застонав, Адам кивнул и попытался раздвинуть ноги, но трусы удерживали его в ловушке.

– Вот хороший мальчик. Милый и нетерпеливый. Ты хочешь, чтобы я раскрыл тебя еще больше? Ты этого хочешь?

Всхлипнув, Адам приподнял свою задницу еще выше.

– Пожалуйста .

Тихо рассмеявшись, Денвер ввел второй палец рядом с первым, одобрительно похлопав Адама по заднице, когда тот согнулся и с готовностью принял его.

– Посмотри на себя. Ты, правда, этого хочешь.

– Я, правда, этого хочу.
– Адам почувствовал возбуждение, извиваясь под пальцами Денвера. Прошло так много времени с тех пор, как его трахали, и это никогда не было похоже на то, что происходило сейчас. Никогда ничего подобного не было.

– Милый, я собираюсь дать тебе это, не волнуйся.
– Он нежно погладил Адама, продолжая массировать его ягодицу другой рукой. Когда Адам вздрогнул, Денвер провел большим пальцем по упругому входу Адама.
– Я просто дразню тебя, да? Хочешь, я добавлю тебе еще немного? Ты возьмешь мой член позже, сладкая штучка? Ты будешь стонать, уткнувшись в мою одежду, пока я буду трахать тебя? Прямо здесь, на столе, где все могут видеть?

Адам заскулил и вцепился в сложенное белье, пытаясь сохранить последние остатки самообладания.

– Я испорчу твои вещи, - прохрипел он, затем застонал и выгнул спину, когда Денвер развел пальцы.

– Да. Ты испачкаешь мое белье, детка. Ты кончишь прямо на него.

Закрыв глаза, Адам сдался. Когда Денвер стянул штаны Адама до щиколоток и засунул еще больше одежды под его задницу, чтобы приподнять ее повыше, Адам совершенно не заботился о том, кто может увидеть, как он себя ведет, он только хотел убедиться, что Денвер может устроить его так, как ему хочется. Когда Денвер убрал пальцы, чтобы широко раскрыть его, Адам расслабил мышцы, чтобы Денвер мог смотреть на него так, как ему заблагорассудится.

Он принадлежал Денверу и тот мог делать с ним все, что хотел прямо сейчас. Он был никем иным.

– Ты хороший, послушный мальчик.
– Денвер подержал Адама раскрытым еще несколько секунд, затем просунул внутрь большой палец, поворачивая его, пока он двигал им туда-сюда.
– У тебя отличная задница. Очень милая. Не возражаешь, если я немного отшлепаю ее?

Меня отшлепают в прачечной самообслуживания. Голос Адама едва звучал, а его зад напрягся от нетерпения.

– П-пожалуйста, делай, что хочешь.

– Такой хороший мальчик. Позже ты получишь награду. Хотя, может быть, ты из тех, для кого порка - это награда?

Адам понятия не имел. Его никогда раньше не шлепали.

Он задохнулся, когда первый шлепок пришелся ему по ягодицам. Он не был ужасным, но встряхнул его, привлек внимание. Они продолжали сыпаться, острые и жесткие, шлеп, шлеп, шлеп. О, но теперь стало немного больно, кожа стала теплой. Слишком теплой. Адам пошевелился.

– Ты хочешь, чтобы я остановился?
– Большой палец Денвера задел Адама за ягодицу.
– Или ты позволишь мне сказать тебе, когда мы остановимся?

Боль сводила Адама с ума. Он хотел, чтобы это закончилось. Но если он заговорит, развеются ли чары, и он снова начнет нервничать? Он не знал. Он не хотел этого выяснять.

Он также не знал, на самом ли деле его волнует, как горит его задница. Он хотел узнать об этом.