Грязное белье

Однако у Адама было одно уникальное расстройство, связанное с ОКР, которое мешало ему больше, чем любые другие неврозы, которые у него были.

Адам не знал, как выбраться из трясины тревожности, которой было пространство других людей.

Он не помнил, когда это впервые проявилось. Его родители рассказывали истории о его страданиях в детстве, когда они навещали друзей или семью, о том, каким неуверенным он становился по непонятным для них причинам. Отели и тому подобное были недоступны. После того, как в третий раз они были вынуждены уехать посреди ночи, когда Адам плакал так сильно, что его стошнило, или после того, как администрация выставила вон, потому что соседние гости не могли уснуть, они перестали останавливаться в отелях. Они купили дом на колесах и ездили на нем каждый раз, когда отправлялись в гости с ночевкой. Они по очереди ходили гулять, пока он не стал достаточно взрослым, чтобы находиться самостоятельно, поскольку он никогда не выносил няню, даже своих бабушку и дедушку. Они водили его ко многим-многим психотерапевтам, чтобы вылечить, и из-за большой неуклюжести и некомпетентности этих психотерапевтов с его неврозами становилось все труднее справляться.

Все это привело к тому, что, когда ему было пятнадцать, брат его матери взял его к себе домой в Айову. Сначала это было на лето, а затем на все время, пока он учился в средней школе и в аспирантуре. Практичный и терпеливый профессор Университета штата Айова, дядя Хармон сначала помог Адаму пережить период переезда, а затем обратился к психотерапевту, который действительно знал, что делает. Там Адаму, наконец, поставили правильный диагноз, и он начал вести здоровую борьбу с ограничениями, которые психическое заболевание накладывало на его жизнь.

Он значительно продвинулся в попытках справиться со своим психическим здоровьем, но еще не настолько, чтобы справиться с непростой проблемой возвращения оставленных вещей со своего прежнего места жительства.

В конце концов, он уговорил себя вернуться в Криспин-Хаус, напомнив своему беспокойству и ОКР, что, поскольку в доме все еще есть его вещи, он все еще, в некотором смысле, принадлежит этому дому, и поэтому паниковать не нужно. Эту стратегию он иногда с успехом применял еще в Айове, когда хотел навестить друга в его доме; если он оставлял там кое-что из своих вещей, то иногда мог убедить себя, что принадлежит этому дому. Однако, это не всегда было верным решением, и в Криспин-Хаусе была одна переменная, которая означала, что, какие бы трюки Адам над собой ни разыгрывал, ему была почти гарантирована паническая атака.

Этой переменной был Брэд.

Когда Адам приехал, его там не было, к великому облегчению Адама. Олли впустил Адама, приветливо помахав ему рукой, улыбаясь и приглашая побродить по дому и еще раз все проверить.

– Я скучаю по тебе, чувак, - поддразнил он, игриво хлопнув Адама по плечу.
– И не только потому, что ванная превратилась в хлев примерно через десять минут после твоего ухода.

Адам попытался улыбнуться, немного посмеяться, в общем, вести себя по-человечески в присутствии друга, который хотел как лучше. Хотя это было трудно, когда твой мозг кричал тебе: Убирайся, убирайся, тебе здесь не место, и все это время ты вел вежливую беседу.

– Как у всех дела?
– спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал заинтересованно, а не рассеянно.

– Отлично. Мик и Брэд сейчас играют в гольф, отдыхают от Фанди. Стедман жесток, чувак.

Доктор Стедман преподавал основы энтомологии и был известен своей строгостью и невыносимостью. Адам любил его и сильно подозревал, что этот человек является членом Клуба страдающих ОКР.

– Жаль это слышать. Передай им мои наилучшие пожелания.

Олли непринужденно следовал за Адамом по пятам, пока тот собирал свои вещи и складывал их в коробку, которую принес с собой из дома. Олли был на дюйм ниже Адама и совершенно очарователен. Он напомнил Адаму актера-латиноамериканца из «Спасенных звонком», Марио Лопеса, только более привлекательного и подтянутого. Адам был почти уверен, что он натурал, хотя никогда не видел, чтобы Олли ходил на свидания. Какой бы ни была его ориентация, на него было приятно смотреть, и он неплохо отвлекал от паники.

Олли прислонился к кухонной двери, пока Адам рылся в шкафу, который еще две недели назад принадлежал ему.

– Да, я сказал им, что это обряд посвящения на первом курсе. Что касается остальных, девушка Эндрю бросила его, но ты же знаешь, какой он странный, так что ему все равно. Что касается Кима - ну, мне не нужно тебе ничего говорить. Он только и делает, что учится, учится, учится.

Адам слушал остальную часть рассказа Олли о жизни его бывших соседей по дому вполуха, пока шел из кухни в гардеробную наверху, где, по его убеждению, находилось одно из его полотенец, хотя он всегда хранил свои вещи в своей комнате. Он пытался не обращать на это внимания, убеждая себя, что это всего лишь полотенце и не имеет значения, но, каким-то непонятным образом, это было его любимое полотенце, и искать его, несмотря на дискомфорт, казалось наименее неприятным, чем оставить его.

– Ну и как тебе живется одному?
– Спросил Олли.
– Тебе бывает одиноко или ты просто рад, что у тебя есть собственное жилье?

Адам не смог найти полотенце. В шкафу его не было, и теперь в шкафу царил бардак, что означало, что ему пришлось остановиться и привести все в порядок.

– И того, и другого понемногу, я думаю.

– Давай я помогу.
– Олли взял несколько полотенец, в которых Адам рылся. Адам скрыл свое отвращение при мысли о том, что Олли может что-то правильно сложить, но, видимо, не очень хорошо. Олли криво улыбнулся ему.
– Все в порядке, чувак. Это мои полотенца. Мне все равно, как их сложить.

Адам вздохнул и добавил безразличие к плохому складыванию к своему и без того обременительному списку вещей, которые он игнорировал.

– Я знаю. Это просто… ну, ты понимаешь.

– Понимаю, чувак.
– Улыбка Олли угасла, и он выглядел обеспокоенным.
– Ты из-за этого съехал? Мы были слишком хаотичны?

– Нет, - сказал Адам, затем заставил себя быть честным. Ему нравился Олли.
– Ладно, это всегда было немного сложно. Но для меня было важно научиться жить и с этим, так что нет, дело было не в этом.

Олли поморщился.

– Это из-за Брэда, да?

Адам сосредоточился на том, чтобы сложить полотенце. Олли покачал головой.

– Я говорил ему, чтобы он прекратил. Я говорил ему.

– Все в порядке. Он хотел как лучше. И действительно, мне пора было попробовать жить самостоятельно. Это должно было стать следующим шагом, и теперь я его сделал.

– Ну, приезжай к нам в гости, слышишь? Я, правда, скучаю по тебе, чувак. И не из-за уборки. Ты хорошая компания.

Адам закатил глаза.

– Пожалуйста. Я не такой.

– Ты такой! Мне нравилось заниматься с тобой в общежитии. Ты был там, но не мешал. Ты уважаешь личное пространство людей, понимаешь? Ты хороший человек.
– Он хлопнул Адама по плечу.

Адам слегка покраснел и улыбнулся.

– Спасибо. Надо будет как-нибудь выпить кофе.

– Это свидание.
– Олли наставил указательный палец на Адама в притворном предупреждении, когда тот попятился в свою комнату.
– Увидимся.

Адам потратил еще полчаса, пытаясь найти полотенце, которое было последним из предметов, которые он здесь оставил. Теперь он тоже застрял, потому что это было незаконченное задание, головоломка без конца, нужно было пересчитать ряд потолочных плиток, на которых постоянно прибавлялось квадратиков. Хуже того, с каждой минутой, которую он медлил, увеличивалась вероятность, которую он подсчитывал в уме, как бешеная белка, что он столкнется с Брэдом.

В половине пятого, посреди прачечной, так и случилось.

– Я слышал, что ты здесь.
– Брэд стоял на лестнице, вытянувшись, как Джоан Кроуфорд в кино, готовый произнести какую-нибудь чересчур драматичную реплику.

– Привет.
– Адам постарался, чтобы его голос звучал непринужденно.
– Просто ищу свое бордовое полотенце.

– Ты заглядывал в шкаф наверху?

– Да, и в корзину для белья. Нигде не могу найти.

– Что ж, я поищу его и верну тебе.

Адам немного напрягся.